Читать интересную книгу Cекрет Коко - Ниам Грин

Она научится. Да, возможно, она с ума будет сходить взаперти, в маленьком городке, в котором выросла, где все и каждый знают о твоих делах до мельчайших подробностей, но она вернется туда, если так нужно, если она нужна Коко.

Сара снова взглянула на фотографию дочери и улыбнулась. Конечно, не все так страшно. Как знать, быть может, когда она окажется дома, все будет иначе – возможно, она, напротив, станет ближе к своим корням и они не будут душить ее. Природный оптимизм Сары взял верх, и она потянулась за ручкой. Она напишет Коко прямо сейчас, расскажет ей хорошие новости, убедит дочь, что любит ее сильнее всего на свете и всегда будет рядом, несмотря ни на что.

Она быстро выводила одно слово за другим, глубоко задумавшись и время от времени любуясь видом из окна и перебирая жемчужины на ожерелье, что всегда носила на шее.

Милая Коко,

Я решила написать тебе, чтобы сказать, как сильно люблю тебя. Знаю, звучит сентиментально, но это так. Дождаться не могу, когда уже приеду к вам на Рождество, в Дронмор. Кстати, если захочешь, я могу остаться подольше. Мне нравится путешествовать, но я так сильно скучаю, что не могу долго оставаться вдалеке от тебя. Знаю, возможно, я не говорю этих слов так часто, как тебе хотелось бы, но, надеюсь, ты и без них знаешь, что я очень, очень горжусь тобой. Ты – мое маленькое сокровище, и я волнуюсь о тебе. Жду не дождусь встречи с тобой.

С любовью,

Мама

Сара отыскала в ящике комода конверт, размашисто подписала его и запечатала. Ей предстояло многое успеть, прежде чем она отправится домой. В ее голове носились мысли обо всем, что она должна была сделать до того, как навсегда изменит свою жизнь. Первым делом она придумала, что подарит Коко на Рождество – эту роскошную нить жемчуга, которую она раздобыла сегодня утром. Как же она раньше об этом не подумала? Теперь у них обеих будут такие ожерелья. Да, это не настоящие драгоценности, так, бижутерия, но Коко полюбит этот жемчуг, а потом, когда она подрастет, Сара купит ей настоящий, такой, какой любила носить ее тезка, Коко Шанель. Однажды она купит ей и настоящую сумочку от «Шанель», как и обещала, – под стать имени девочки. Знакомые посмеивались над ней, когда узнали, что Сара назвала дочку в честь собственного кумира, но та об этом ни на минуту не пожалела. Имя было девочке к лицу, Сара знала, что ее ребенку уготована великая судьба – ничуть не хуже судьбы самой Коко Шанель.

Она схватила пальто и выскочила из комнаты, хлопнув дверью, спустилась по лестнице и выбежала на улицу. Нельзя было терять ни минуты. Теперь, когда она приняла решение, ей хотелось как можно скорее отправить письмо. Она бежала по обледеневшей мостовой, сжимая в руке драгоценный конверт, перед ее внутренним взором стояла одна картина – смеющиеся глаза Коко. Она все сделает правильно: Сара чувствовала это всеми фибрами своей души. Она пронеслась мимо крошечной boulangerie, булочной на углу, где каждое утро покупала батон, и спешно перешла улицу, думая только о том, как бы успеть отправить письмо с утренней почтой. Если все получится, то Коко получит его через несколько дней, а то и раньше – в мыслях Сара уже видела восторг на лице дочери.

Она почти перешла дорогу, как вдруг где-то рядом раздался крик.

Велосипедист, которого она не успела заметить, всеми силами пытался свернуть с дороги, чтобы не сбить ее. Сара закричала и отпрыгнула в сторону, но лишь потом увидела сбоку яркую вспышку. Раздался страшный визг, который пронзил не только воздух, но и все ее естество. Как только металл коснулся ее тела, с губ Сары слетело одно лишь слово: «Коко». Но было слишком поздно. Ничего уже было не вернуть.

В полицейском отчете, составленном сразу после происшествия, со слов пожилого пекаря из булочной на углу написали, что красивая ирландка, которая всегда носила на шее нитку жемчуга, сильно спешила и, переходя дорогу, не увидела, что прямо на нее несется грузовик. Все произошло так быстро, совершенно неожиданно. У несчастной mademoisellе не было ни одного шанса. Ему показалось, будто она держала что-то в руках, возможно письмо, но нельзя было сказать наверняка, потому что его, должно быть, унесло промозглым ветром городских улиц, а найти его не смогли.

1

Девушка, сидящая за регистрационной стойкой аукциона Мелоуни, не потрудилась даже поднять голову, когда я подошла.

– Имя? – спрашивает она, приготовившись записать мои данные, чтобы поскорее выдать мне табличку с номером для торгов и перейти к следующему гостю из длинной очереди, что выстроилась позади меня. У нее вид бесконечно скучающего человека, проработавшего здесь целую вечность и утратившего всякую волю к жизни, хотя я и знаю совершенно точно, что она появилась здесь самое большее недель пять назад.

– Коко Суон, – тихонько отвечаю я. Повисает небольшая пауза, и она отрывается от лежащих перед ней страниц, исписанных именами и цифрами, чтобы получше рассмотреть меня: окидывает взглядом и лицо, и фигуру, пристально изучая каждую деталь. На миг задерживается на моем любимом легком синем шарфе – сильно застиранном и сплошь покрытом затяжками, на свитере в коричнево-бежевую полоску, висящем на локтях мешками, на заношенных джинсах и потертых коричневых сапогах до колена, с которыми я никогда не расстаюсь. Разумеется, увиденное ее не впечатлило – это сразу стало понятно по гримаске, которая тронула ее безупречные, изогнутые, как лук Купидона, губы.

– Коко? – переспрашивает она. – Как… как Коко Шанель?

– Нет, как клоун Коко[2], – отшучиваюсь я и сама заливаюсь смехом, рассчитывая, что она также присоединится к веселью. Таким образом я всегда уходила от ответа на этот вопрос – уже сотни раз эта отговорка помогала мне отвлечь внимание незнакомцев от того, как сильно мое имя не соответствует моей скромной внешности.

Девушка растерянно уставилась на меня – взгляд ее серых глаз выражает полнейшее непонимание. Либо она напрочь лишена чувства юмора, либо просто не поняла шутки. Возможно, и то и другое.

– Шучу, – сдаюсь я, – да, как Коко Шанель.

– А почему вас так назвали? – спрашивает она, смерив взглядом мой нос, который был лишь чуточку длиннее, чем хотелось бы, что, впрочем, не помешало этой части лица стать проклятием всей моей жизни с тех пор, как я была еще долговязым прыщавым подростком.

Я спиной чувствую, как женщина, стоящая позади, подалась вперед, чтобы услышать ответ на этот необычайно важный вопрос. Да, тяжело жить с именем Коко. Люди ожидают увидеть перед собой девушку гламурную и эксцентричную, одетую в маленькое черное платье и с заморской сигареткой в зубах. Это имя совершенно точно ни у кого не ассоциируется с плечистой дылдой с волосами мышиного цвета, длинноватым, слегка кривым носом и манерой одеваться, которую сама я обычно называю «уличным шиком», только без шика.

– Мама очень любила Францию… – смущенно признаюсь я. – И… э-э-э… Коко Шанель.

– Но вы же ни капельки на нее не похожи, – заявляет девушка.

Ясное дело, она имеет в виду не мою мать – та умерла почти двадцать лет назад, когда этой девушки еще, должно быть, и на свете не было.

– Совсем не похожи, – продолжает она гнуть свое, особенно выделив голосом слово «совсем». – Я точно знаю, только на прошлой неделе смотрела фильм.

– Да-да-да! Я тоже его видела, – подает голос женщина из очереди, не в силах больше сдерживаться. – Вы ведь и правда выглядите совсем иначе.

В ее голосе мне послышался едва заметный упрек – как будто я виновата в том, что посмела разочаровать их полным отсутствием сходства с человеком, в честь которого меня назвали. Я поправляю шарф, он вдруг будто сдавил мне шею.

– Знаю, что иначе, – признаю я, – но не думаю, что мама…

Тут я замялась. Действительно, иногда мне и вправду хотелось бы, чтобы мама назвала меня как-нибудь по-другому, дала мне какое-то простое, симпатичное имя – вроде Джо или Клары. Имя обыкновенное и ни к чему не обязывающее, от которого не ожидают ничего особенного. Моя проблема в том, что меня совершенно не интересуют одежда, косметика и прочие гламурные безделушки. И знай моя мама об этом, она бы наверняка попыталась спасти меня от бесконечных неловких ситуаций и всех этих бессмысленных, пустых разговоров. Но она никогда не искала простых путей – и теперь мне оставалось лишь учиться жить с именем, которому я не могу соответствовать.

Женщина из очереди придвинулась ближе, став рядом со мной, – я даже почувствовала на себе ее несвежее дыхание, пропитанное сигаретным дымом. Вокруг ее рта залегли глубокие складки, а алая помада была такой яркой, что казалось, будто она вот-вот истечет кровью.

– Господи, до чего же грустный получился фильм, да? – обратилась она к девушке за стойкой. – До чего печальная судьба у нее, у Коко Шанель. Еще бы, всю жизнь одна, без мужа.