— Я знаю, что это такое! — воскликнула Гермиона. Вне себя от волнения, она подалась вперед и принялась в упор разглядывать странный сосуд.
Из-за этого она не сразу заметила, что все присутствующие требовательно глядят на нее. А заметив, смущенно пояснила:
— Курительница Хельги Хуффульпуфф. Вот палочки для благовоний, ароматизируют воздух.
— Просто создают приятный запах? — несколько разочарованно спросил Малфой.
Ханна между тем зажгла палочку и помахала ею. Запах более всего походил на то, как горят дубовые поленья.
— Нет, — сказала Гермиона, — их испарения называют правдодымом.
Уточнять, что это означает, никому и в голову не пришло; Ханна недоверчиво вздохнула. А Гарри немедленно очень захотелось проверить, действительно ли курительница работает.
— В чем твоя главная сила, Малфой? — спросил он.
Не то чтобы он думал, будто слизеринец обладает какими-нибудь особенными способностями, и все же не удивился, когда Драко немедленно выдал далеко не самый ожидаемый ответ.
— Моя левая рука. Она практически неуязвима, — с трудом выдавил он, после чего куда более охотно обозвал Гарри скотиной.
Но теперь, похоже, даже хуффульпуффцы решили, что применение правдодыма на слизеринце вполне оправдано.
— Это как? — поинтересовалась Ханна Эббот.
Малфой поморщился, стараясь, чтобы каждое его слово сопровождалось изрядной долей презрения.
— Кровь дракона снижает болевую чувствительность кожи и делает ее похожей на броню, — медленно протянул он. — Собственно, благодаря мне мой дед и открыл, что это так. Будучи ребенком, я опрокинул на себя котел и обварил руку.
— А почему об этом нигде не написано? — определенно, Гермиона не могла не задать такой вопрос.
— Об этом знали только дедушка и профессор Снейп, — просветил ее Драко. — Мои родители тогда уезжали на несколько дней, и мы договорились ничего им не рассказывать. Рука быстро зажила, а потом я заметил, что она не чувствует боли и жара. Дедушка провел несколько опытов, на обычную чувствительность, и убедился, что это так. Но на нем самом это не сработало. Загасите эту вонялку немедленно, иначе пожалеете.
На месте Ханны Гарри ни за что бы не послушался, но хуффульпуффке, должно быть, и без того было очень стыдно перед Малфоем, так что она выполнила его требование даже поспешно.
— А ты не думаешь, что мог бы проинформировать нас об этом? — спросила Гермиона.
— Вот еще! С чего бы? Не всякой информацией следует разбрасываться, — высокомерно бросил Малфой. — Нет, я понимаю, к чему вы клоните. Вы думаете, что тоже можете получить такую же неуязвимость. Но поверьте, это не так.
В голосе Малфоя звучало злорадное удовольствие, так что Гарри ему сразу поверил. А Драко продолжал дальше без всяких понуканий:
— Конечно, мой дед не мог ставить опыты на людях, поэтому он производил расчеты. Он выводил формулы, в которых я до сих пор не разобрался. Но из них следует, что такое воздействие кровь дракона оказывает только на тех колдунов и ведьм, которые еще не научились колдовать палочкой.
— То есть до десяти-одиннадцати лет? — уточнила Ханна; Гарри не понравился ее заискивающий тон.
— Независимо от возраста, — ответил Малфой.
— И чем это было тебе полезно?
— Ну, — Драко поднял взгляд к потолку, — например, когда Лорд насылал на меня пыточные проклятия, я старался, чтобы они попадали в левую руку. Тогда это не так больно.
— Поэтому мадам Помфри удивлялась, как ты умудрялся так вывихнуть руку? — сразу же вспомнил Рон. Хуффульпуффцы и Гермиона тут же осуждающе вытаращились на него, поражаясь такой нечуткости.
— И на ней ты выжег дракона, — кивнул Макмиллан. — Логично!
— Думаю, да, — не стал спорить Драко. Пользуясь тем, что загруженные его рассказом слушатели молчали, он подошел к Шляпе и схватил ее.
— Будешь эту штуку обратно класть? — обратился он к Ханне.
На лице Ханны мгновенно сменилось несколько выражений: протест, жадность, сожаление, смирение.
— Придется, наверное, — вздохнула она.
— Ты можешь оставить палочки, — указала Гермиона. — Пусть они лучше будут под рукой, кто знает, когда еще ты сможешь их достать.
Ханна охотно послушалась, передала палочки Эрни, а сама одним движением уронила курительницу в Шляпу.
Малфой быстро упаковал Шляпу обратно и ушел, попрощавшись отрывистым кивком. Не вызвало сомнений, что он глубоко раздосадован. Гарри был, в принципе, согласен с Роном, который охотно спросил бы у Малфоя еще что-нибудь. Но Гермиона задумчиво заявила, что, пожалуй, не следовало так поступать.
— Да ладно тебе, переживет, — отмахнулся Рон.
— А вот я ему сочувствую, — сказала Гермиона. — Он, конечно, в прошлом и не такое заслужил, но теперь ему отовсюду сыплются шишки. Добби, например, достает Драко, рассказывая, как он капризничал в детстве.
Гарри соглашался, что это, в принципе, не очень приятно. Но тут ему пришло в голову нечто, о чем он из соображений справедливости не мог умолчать.
— Он должен быть доволен, что имел возможность видеть эту курительницу и тем более проверить на себе, как она работает, — заявил Гарри. — Это же честь — увидеть подарок основателей, да еще и ты о нем столько рассказала! Слизеринцы ведь помешаны на всяких древних магических штуках. А правдодым — очень удобная вещь! — осенило его. — Зелье, допустим, надо подливать, и следить, чтобы объект его выпил. А тут… кстати, как он действует?
Судя по всему, его вопрос подруге очень понравился.
— Особенность правдодыма, — пояснила Гермиона, — заключается в том, что все, его вдохнувшие, начинают говорить правду.
— Но это же ужасно, — справедливо заметил Рон.
— А Хельга Хуфульпуфф считала, что это честно, — отрезала Гермиона.
Гарри мысленно поблагодарил подругу за лояльность. Расскажи она об это раньше, так Малфой тоже мог задать ему любой вопрос, и пришлось бы изливать душу.
Малфой догадался об этом сам. На ближайшем уроке он принялся, избегая укоризненных взглядом Гермионы, поддразнивать Гарри, рассказывая, о чем он непременно спросит, и даже намекая, что успел перехватить одну палочку из курительницы, хотя Гарри сам видел, что это невозможно. Записка с вопросом, понравилось ли ему вытирать сопли Чжоу Ченг, переполнила чашу терпения Гарри, и он запустил Малфою линейкой в спину. За это профессор МакГонагол вычла пять баллов у «Гриффиндора», а одноклассники были настолько обескуражены, что после урока Гарри и Малфоя попытались вразумить Эрни и Гермиона одновременно.
— Это не солидно! Ты, Гарри, от таких выходок утрачиваешь авторитет, да и не только ты, — возмущался Эрни.