Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

Сработало. Иллюзия не исчезла.

– Ага! – воскликнула она.

Шаллан налила себе вина, вернулась в спальню и мягко опустилась на кровать – плюхаться на нее с чашей красного вина не казалось благоразумным. Девушка посмотрела на пол, туда, где под Вейль сидел Узор, видимый из-за сияния штормсвета.

«Нужно принять его в расчет, – подумала Шаллан. – Формировать иллюзии так, чтобы он мог в них прятаться».

– Получилось? – спросил Узор. – Как ты узнала, что может сработать что-то подобное?

– Я не знала. – Шаллан сделала глоток вина. – Я предположила.

Она сделала еще один глоток, Узор загудел. Джасна бы не одобрила.

«Наука требует ясного ума и внимательности в ощущениях. И то, и другое не ладят с алкоголем».

Шаллан махом допила остатки вина.

– Вот так, – проговорила она, потянувшись вниз.

Следующий шаг получился инстинктивно. У нее была связь с иллюзией и связь с Узором, таким образом...

Порцией штормсвета Шаллан прикрепила иллюзию к Узору, как она часто скрепляла ее с собой. Его свечение уменьшилось.

– Пройдись, – сказала она.

– Я не умею ходить... – ответил Узор.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Узор сдвинулся, и образ переместился вместе с ним. К сожалению, не слишком похоже на ходьбу. Образ всего лишь скользил подобно свету, отражающемуся в ложке, которую лениво вертят в руках. После стольких неудач в попытках извлечь звуки из одного из своих творений другое открытие показалось Шаллан значительной победой.

Можно ли заставить образ двигаться более естественно? Она уселась с альбомом и начала рисовать.

Глава 61. Послушание

Полтора года назад

Шаллан стала прекрасной дочерью.

Она сохраняла спокойствие, особенно в присутствии отца. Большинство дней проводила в своей комнате, сидя у окна, раз за разом читая одни и те же книги или снова и снова рисуя одни и те же предметы. К тому времени отец уже несколько раз подтверждал обещание не трогать ее, если она его рассердит.

Вместо нее он бил других.

Только когда он не мог ее слышать, наедине с братьями, Шаллан позволяла себе сбросить маску. Трое братьев часто уговаривали ее – на грани безрассудства – рассказать им истории из книг. Только для них она придумывала шутки, насмехалась над гостями отца и сочиняла нелепые сказки у камина.

Такой ничтожный способ дать отпор. Она чувствовала себя трусихой от того, что не делала ничего больше. Но, конечно... теперь все станет лучше. В самом деле, теперь, когда арденты больше задействовали Шаллан в своих расчетах, она заметила, что другие светлоглазые прекратили задирать отца, и то, с какой дальновидностью он начал заставлять их играть друг против друга. Он произвел на нее впечатление, но и испугал тем, как захватил власть. Благосостояние отца изменилось еще больше, когда на его землях открыли новое месторождение мрамора, обеспечивающее ресурсы для поддержания его обещаний, а также взяток и сделок.

Несомненно, случившееся должно было заставить его смеяться снова. Несомненно, из его глаз должна была исчезнуть тьма.

Но этого не произошло.

* * *

– Она слишком низкого происхождения для того, чтобы вы поженились, – сказал отец, поставив кубок на стол. – Я такого не потерплю, Балат. Разорви отношения с той девушкой.

– Она из хорошей семьи! – воскликнул Балат, вставая и опираясь ладонями о стол.

Разговор произошел во время ланча, и предполагалось, что Шаллан должна присутствовать на нем, а не сидеть взаперти в своей комнате. Она сидела в боковой части зала, за собственным столом. Балат стоял напротив отца с другой стороны высокого стола.

– Отец, они твои вассалы! – вскричал Балат. – Ты сам приглашал их к нам на ужин.

– Мои громгончие едят у моих ног, – ответил отец. – Я ведь не позволяю своим сыновьям ухаживать за ними. Дом Тавинар недостаточно честолюбив для нас. А вот что касается Суди Валам, над этим стоит поразмыслить.

Балат нахмурился.

– Дочь кронпринца? Ты серьезно? Ей за пятьдесят!

– Она не замужем.

– Потому что ее муж погиб на дуэли! В любом случае кронпринц никогда не одобрит такой брак.

– Его мнение о нас изменится, – сказал отец. – Теперь мы богатая семья, с большим влиянием.

– Но глава семьи по-прежнему убийца, – огрызнулся Балат.

«Это чересчур!» – подумала Шаллан.

С другой стороны от отца Льюиш переплел перед собой пальцы. Лицо нового управляющего походило на поношенную перчатку, помятую и сморщенную в местах наибольшего употребления – прежде всего, морщины от того, что он хмурился.

Отец медленно поднялся. Его новый гнев, холодный гнев, ужасал Шаллан.

– Твои новые щенки громгончей, – сказал он Балату. – Как ужасно, что они подхватили болезнь во время последнего сверхшторма. Трагично. Жаль, конечно, что от них придется избавиться.

Он махнул рукой, и один из новых охранников, человек, которого Шаллан плохо знала, вышел, на ходу вытаскивая меч из ножен.

Шаллан стало очень холодно. Даже Льюиш забеспокоился, положив руку отцу на предплечье.

– Ты ублюдок, – сказал Балат, бледнея. – Я...

– Ты что, Балат? – спросил отец, стряхнув руку Льюиша и наклонившись к сыну. – Давай же. Скажи. Бросаешь мне вызов? Не думай, что я не убью тебя, если ты это сделаешь. Виким, может быть, и жалкая развалина, но он послужит нуждам нашего дома так же хорошо, как и ты.

– Хеларан вернулся, – ответил Балат.

Отец застыл, опустив руки на стол.

– Я видел его два дня назад, – продолжил Балат. – Он послал за мной, и я выехал, чтобы встретиться с ним в городе. Хеларан...

– Я запретил произносить его имя в моем доме! – воскликнул отец. – Я серьезно, нан-Балат! Не смей!

Балат встретился с пристальным взглядом отца, и Шаллан насчитала десять ударов сердца, прежде чем брат опустил глаза и отвел взгляд в сторону.

Отец сел. Он выглядел опустошенным, когда Балат вышел из комнаты. Зал погрузился в абсолютное молчание. Шаллан была слишком напугана, чтобы заговорить. Наконец отец встал, отодвинув кресло, и удалился. За ним последовал Льюиш.

Шаллан осталась одна со слугами. Она робко поднялась и пошла за Балатом.

Брат нашелся на псарне. Охранник быстро выполнил поручение. Щенки из нового выводка Балата лежали мертвыми в луже фиолетовой крови на каменном полу.

Шаллан поощряла желание Балата разводить их. На протяжении многих лет он успешно боролся со своими демонами и редко причинял вред кому-то крупнее крэмлинга. Теперь юноша сидел на ящике, в ужасе разглядывая маленькие трупы. На земле рядом с ним мельтешили спрены боли.

Металлические ворота псарни заскрипели, когда Шаллан толкнула их, чтобы войти внутрь. Подойдя ближе к жалким останкам, она зажала рот безопасной рукой.

– Охранники отца, – сказал Балат. – Похоже, они лишь ждали случая сделать что-то подобное. Мне не нравится их новый состав. Леврин со злыми глазами и Рин... Он пугает меня. Что случилось с Теном и Билом? С теми солдатами можно было пошутить. Они вели себя почти как друзья...

Шаллан опустила ладонь на его плечо.

– Балат. Ты в самом деле видел Хеларана?

– Да. Он попросил, чтобы я никому не рассказывал. Предупредил меня, что на этот раз, когда он уедет, может вернуться не скоро. Он сказал мне... сказал мне присматривать за семьей. – Балат уронил голову на руки. – Я не могу быть им, Шаллан.

– Тебе и не нужно.

– Он смелый. И сильный.

– Он нас покинул.

Балат посмотрел на нее, по его щекам бежали слезы.

– Возможно, он был прав. Возможно, это единственный путь, Шаллан.

– Покинуть наш дом?

– Чем все закончится? – спросил Балат. – Ты проводишь каждый день взаперти, выходя, только чтобы отец мог выставить тебя напоказ. Джушу вернулся к азартным играм – ты знаешь, что это так, даже если он стал вести себя умнее. Виким твердит о вступлении в ряды ардентов, но я не уверен, отпустит ли его отец. Он использует Викима в качестве страховки.

К несчастью, возразить было нечего.

– Куда нам идти? – спросила Шаллан. – У нас ничего нет.

– Но здесь у меня тоже ничего нет. Я не собираюсь отказываться от Эйлиты, Шаллан. Она – единственное, что есть в моей жизни прекрасного. Если мы должны уехать жить в Веденар как представители десятого дана, а мне придется работать охранником в доме или заниматься чем-то подобным, мы это сделаем. Разве такая жизнь не кажется тебе лучше теперешней?

Балат указал на мертвых щенков.

– Возможно.

– Ты поедешь со мной? Если я заберу Эйлиту и уеду? Ты могла бы стать писцом. Выбрать собственный путь, быть независимой от отца.

– Я... Нет, мне нужно остаться.

– Почему?

– Что-то завладело отцом, что-то ужасное. Если мы все уедем, то отдадим его на растерзание. Кто-то должен ему помочь.