— Зачем нам девчонка? — распахнув глаза от кошмара, услышала Иналия. Голову пронзила боль. И она снова прикрыла веки. И прислушалась.
— Это эльфийская принцесса. Ее убивать не надо. Так сказал владыка. — Ответил второй голос.
— Не лучше ли избавиться от всей королевской семейки разом? — Снова спросил первый голос. Иналия не узнавала ни одного из них.
— Нам не нужно убивать их. А если бы и нужно было, то и в том случае убивать принцессу имело бы смысл, только если бы у нас была вся королевская семья. — Это чрезвычайно длинное и запутанное предложение показалось Иналии полностью лишенным смысла.
— Зачем тогда владыка избавился от короля и королевы? — От этих слов у Иналии сильнее заколотилось сердце. По щекам покатились слезы. Она окончательно пришла в себя.
— Так получилось. Не знаю. Но вроде бы целью владыки было лишь захватить их в плен.
— Эй вы! А ну молчать! — вклинился третий голос.
Все смолкло.
Иналия резко поднялась. Точнее попыталась. Что-то помешало ей. Что-то, что приковывало ее к кровати. Тогда она приподнялась ровно на столько, но сколько позволяли путы. Под теплым пуховым одеялом их видно не было. Тогда эльфийка оглядела комнату.
На арочных окнах стояли решетки. И, похоже, не просто стальные прутья, но и какой-то магический щит, не дающий проникнуть или выбраться из комнаты через окна. С улицы в комнату врывались холодные порывы ветра, неся с собой мелкие пылинки снега.
— Тагнерис. — прошипела Иналия. Ничего не произошло. Она попробовала снова. Пыталась разорвать путы. Но ничего не вышло. Словно что-то блокировало ее магию.
В панике она пыталась вырваться из пут. Все лицо было мокрым от слез. Она рыдала. От безысходности, от усталости, от отчаяния. Ее родители мертвы, она пленница в своем же доме, она не может ничего сделать. И она одна. Ее переполняла жалость к себе. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной, такой жалкой, такой потерянной. Она рыдала беззвучно, прекрасно зная, что за дверью стоят двое или трое. И чем позже они поймут, что она очнулась, тем лучше.
Впрочем, скоро это минутное проявление слабости прошло. Слезы кончились и им на смену пришла холодная рассудительность.
"И так,"- подумала Иналия — " что мы имеем: я в плену без оружия, без магии, даже без возможности пошевелиться. К тому же в рваной и грязной одежде. Вся в чужой крови и грязи. Я не ранена, только голова болит от удара. Доспехи кто-то с меня снял. Сапоги тоже. И даже потрудились укрыть меня одеялом. Какая забота… Из того, что я слышала, можно сделать вывод, что отец и мать мертвы."- Иналия снова была готова дать эмоциям взять верх. Но сделала глубокий вдох, затем медленный выдох и продолжила анализировать ситуацию. — "Это еще не известно. Тот страж мог сказать это по не знанию или специально, что бы выбить меня из колеи. Но если это правда… Эльфов возглавит Фаолин. И им смогут манипулировать, угрожая моей смертью. И ему придется сдаться. Я бы не смогла оставить его на произвол судьбы. И он не сможет. И это будет его ошибкой. Я должна избавить его от этой слабости. Выбраться самой или… самой же умереть."
***
Девушка кружилась в танце под мелодию природы. В душе царили безмятежность и умиротворение.
По лесной полянке плясали солнечные зайчики. В воздухе разливались приятные ароматы цветов, молодой травы и воды от близкого ручья. Птичья полифония ласкала слух, мягкий ветер перебирал рыжие локоны эльфийской принцессы и шумел в кудрявых кронах деревьев.
Танец вдруг прервался на незавершенном пируэте. Совершенную музыку леса нарушил фальшивый хруст ветки. Чуткий слух лисицы помог определить эльфийке нарушителя гармонии.
— Зачем ты прячешься, словно летучая мышь от солнца, Сэлаэль? — Иналия уже различила темный силуэт в густой листве дуба.
— Очаровательный танец. Жаль моя неуклюжесть помешала тебе завершить его. — Ответил, легко приземлившись на мягкую траву, златовласый эльф. Он был поразительно низок для представителя своей расы. Его рост считался почти что человеческим. За то уши его были куда длиннее среднего эльфа. Это признак мудрости. Но Иналия-то знала, что если этот эльф и мудр, то где-то глубоко-глубоко под толстыми слоями легкомыслия, чудачества и странной, но ярой любви к передвижениям по деревьям. Редким был тот случай, когда Сэлаэль ходил по земле, как нормальный эльф. Чаще всего, он предпочитал скакать, словно белка, по деревьям, везде, где они находились. Только голая степь могла поставить его на обе ноги в полный рост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Я думала, ты уехал. — Продолжая свой плавный танец, сказала эльфийка.
— У тебя опять в голове все даты перепутались. — усмехнулся он. — Я уеду завтра. И как ты вообще могла подумать, что я исчезну, не попрощавшись?
Присоединившись к танцу — еще один случай, когда он мог ходить по ровной поверхности — он вслушивался в окружающие звуки.
Чувствуя дыхание ветра, эльфы подстраивались под его ритм. Это был танец без прикосновений. Всякий раз, когда они оказывались вблизи, между ними все равно оставалось расстояние, словно невидимое поле, не позволяющее им коснуться друг друга. А когда они, влившись в течение танца, вставали лицом к лицу, особенно чувствовалась их разница в росте. Он едва доставал макушкой ее носа. Со стороны, наверное, это выглядело немного забавно, но изящно и порой даже захватывающе.
Закончился танец внезапно, когда Сэлаэль рухнул на колени, а Иналия спиной упала к нему в объятия, словно в сердце ей вонзилась стрела. Замерев в этой позе, они переводили дыхание. А потом оба, не сговариваясь, расхохотались.
— Никогда не видела, как ты танцуешь.
— Все настолько плохо?
— Вовсе нет… хотя последний пируэт вышел крайне неуклюжим.
Иналия высвободилась из объятий эльфа и села тут же, поудобнее. Сэлаэль пристроился рядом и вынул из кармана малахитовый гребень.
— Опять косички?
— Ты лохматая, как дикобраз. Хочешь, что бы все знали какой бардак творится у тебя в голове, глядя лишь на твою причёску?
Иналия, смирившись, вздохнула, позволяя парню заняться ее волосами.
Они провели вместе весь остаток дня, гуляя по лесным просторам до самого заката.
— Мне пора. — Иналия боялась услышать эти слова весь день.
— Обещай, что вернешься.
— Только если ты будешь меня ждать, экорнин*.
На ее щеку легла его теплая ладонь. Она закрыла глаза, и почувствовала его дыхание на своем лице. Их губы слились в осторожном нежном поцелуе. В последнем поцелуе. Когда принцесса открыла глаза, его уже нигде не было. Она лишь тщетно вглядывалась в листву деревьев.
— Как печально. — Раздался над ухом Иналии незнакомый голос. — Любовь погибла, не успев родиться.
Ярко-зеленый лес, залитый красноватым светом заходящего солнца, померк и растворился в воздухе. Вместо него перед глазами эльфийки появился потолок собственной комнаты, расписанный узорами и эльфийскими рунами.
— Разбитое сердце юной эльфийки
Поет, словно стая синиц.
Тебя озарит свет девичьей улыбки
И взмахи чудесных ресниц.
Лишь тот, кто захочет, увидит терзанья
Что скрыты за маской тепла
Лишь тот, кто захочет, услышит молчанье
Что жжет ее душу до тла…
Иналия скосила глаза на мужчину, что стоял посреди комнаты, опустив правую руку на рукоять меча, висящего на поясе, а в левой держа книжицу. Он сразу показался ей странным. И только сфокусировав взгляд, она поняла, в чем состоит его странность. Его кожа была цвета корицы, голова гладко выбритая, при этом сбривать бороду ему, видимо, не очень хотелось.
— У вашей племянницы талант! Она ведь о вас писала? Тут написано "Посвящено моей самой близкой подруге". Я надеюсь, вы меня простите. Я позволил себе позаимствовать у вас сборник стихотворений Дэйелис Остроперой. Должен отметить, на всеобщем языке е прозвище звучит не так красиво, как на эльфийском. Дэйелис Нибилайн.