У стражников жалоб не было. И хорошо, меньше забот.
В полдень все собрались на обед. а после Фаолин снова ушел строить общие дома, а Мариэль направилась в классы, где проводились занятия. Лишь войдя в кабинет, она заметила, как сильно поменялось настроение детей. Все они были какими-то подавленными и грустными. Половина из них считали, что уроки стоит отменить, чтобы они пошли помогать взрослым, вторая, чтобы просто их отменить.
Пройдясь по всем классам и поговорив со всеми учителями и учениками, Мариэль оставалось только заглянуть в музыкальный зал. Там ее бывший ученик должен сейчас преподавать детям намарион.
— Дети, поздоровайтесь с госпожой Мариэль. — Призвал ребятишек мужчина средних лет, лишь только Мариэль вошла. Отовсюду послышались голоски, приветствующие ее.
— Здравствуйте, дети. Дидье. — Она вежливо склонила голову.
— Госпожа Мариэль. — Ответил учитель тем же вежливым жестом.
— У вас групповое занятие?
— Нет, госпожа. Это состязание. Мои ученики поспорили кто лучше играет и пожелали соревноваться. Попросили меня судить их. А я прошу вас, если у вас найдется свободное время. — Следующее предложение он проговорил шепотом, наклонившись к уху Мариэль. — Вы ведь понимаете, для меня все они — прекрасные музыканты. Я просто не смогу выбрать победителя.
— Я понимаю вас, Дидье. Я с удовольствием послушаю ваших учеников.
— Дети будут выступать с произведениями из вашего мира. А кто как не вы поймет, кто лучше их исполнил.
Мариэль сверкнула улыбкой и опустилась в кресло. Дети последовали ее примеру, рассевшись на оркестровых стульях. И она окунулась в омут родных мелодий, вызывающих ностальгию о прошлой жизни. Тут исполнялись самые разные произведения. От классических, до эстрадных песен. Естественно, в этом мире знали только те произведения, что знала Мариэль. Но за то, благодаря ей, многие композиторы и певцы могли похвастаться своей известностью не просто во всем мире, а во всех мирах!
Однако, Мариэль не была уверена, должны ли именно так звучать эти произведения, ведь она так давно их не слышала. Ей казалось, что это не совсем то, что дети исполняли их с каким-то своеобразием, искажая первоначальную мелодию и преобразуя ее во что-то новое. И определить лучшего Мариэль затруднялась. Но дети наперебой стали требовать однозначного ответа, содержащего в себе имя победителя.
В конце концов она выбрала троих, которым, как ей казалось, лучше всего удалось передать характер того мира. Лауреаты были довольны собой, остальные тоже весело рукоплескали, поздравляя их. Кто-то, правда, расстроился и, сложив руки на груди, зло смотрел на победителей.
Перекинувшись парой слов с Дидье, Мариэль вышла из зала. Но не успела ступить и двух шагов, как из-за поворота выскочила взлохмаченная девушка. Не переведя дыхания, она с мольбой в глазах кинулась к Мариэль.
— Госпожа, прошу вас, помогите. — Задыхаясь, выпалила она. — Лекари говорят, что они бессильны, говорят, что она умрет. Только вы можете спасти мою сестру. Умоляю.
Девушка захлебнулась слезами. Мариэль не поняла почти ничего, но кивнула. Девушка — Мариэль была уверена, что видит ее впервые — взяла ее за руку и потянула куда-то, она почти бежала. Но Мариэль бежать не могла. Придерживая одной рукой живот, она шла, как может, быстро, стараясь поспеть за ней.
Она привела ее в лазарет. Был путь короче и то, что эта девушка вела ее так, лишний раз говорило о том, что она не местная. Но это было неважно. Она подбежала к койке, на которой, скрючившись от боли, стонала очень худая с болезненным цветом кожи девушка.
— Рия, я здесь, ничего не бойся. Я привела госпожу Мариэль. Она тебе поможет. — Девушка держала свою сестру за руку, а та, кажется, и не обращала на нее внимания, терзаемая болью.
Мариэль обошла койку с другой стороны, склонившись над больной. Спрашивать что с ней смысла не было. Обе девчонки в панике и ясно, что четкого ответа не будет. Поэтому Мариэль осмотрела Рию магическим потоком. Девушка была истощена, слизистая оболочка желудка и ткани под ней были поражены какой-то болезнью. Мариэль никогда не была лекарем и точный диагноз поставить не могла. Это было похоже на язву. Она не была уверена, за то уже знала, какое заклинание поможет этой бедняжке. Вот только… Это могло навредить ей самой и ее ребенку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сестра Рии заметила колебания Мариэль.
— Прошу… Сделайте что-нибудь.
— Я… Я не могу. Я не лекарь.
— Пожалуйста! Умоляю! — настаивала девушка. — Вы вылечили шута, когда никто не мог! Помогите, прошу. Она же умрет…
Напоминание о шуте острой иглой укололо Мариэль и вызвало еще больше сомнений. Она отступила назад.
Но ведь в тот раз у нее и правда получилось. В смерти этого парня не было ее вины. Если бы его не подстерегали убийцы, Трюггви прожил бы долго и счастливо. А если сейчас она не поможет этой девушке, то у нее не будет даже того шанса, какой был у шута.
И она решилась. Засучив рукава, Мариэль опустилась на колени перед больной. Произнесла заклинание и из кончиков ее пальцев заструился едва различимый свет, который тут же словно бы впитывался в Рию. Она закричала, сестра принялась ее успокаивать.
— Прекратите это! Не надо. — Плакала Рия. Видимо боль от лечения была куда сильнее, чем от самой болезни.
У Мариэль начала кружиться голова, а потом и вовсе начало тошнить, но она все еще чувствовала заражение желудка, которое еще не до конца уничтожилось. Если оставить это так, то через какое-то время Рие придется снова мучиться.
— Тише, милая, скоро все пройдет. Тише, скоро станет лучше. — Нашептывала ей сестра, а самой ей на глаза наворачивались слезы. Наконец она сама не выдержала. — Нельзя ли дать ей какое-нибудь снотворное? Ну хоть что-нибудь! — Воскликнула она. Но Мариэль не дала себя сбить и продолжила шептать заклинание. — Госпожа Мариель! — И в этот момент Рия замолчала, Мариэль тоже.
Все в лазарете затихли. Слышно было только тяжелое дыхание Рии. Ее щеки на глазах стали наливаться румянцем и исчезли мешки под глазами. Он стала выглядеть здоровой. И все же оставалась ненормально худой.
— Спасибо, госпожа Мариэль. — Прошептала ее сестра.
Мариэль закрыла глаза, приходя в себя. Голова еще кружилась. Прислушалась к своим ощущениям. Кажется, она не навредила ни себе, ни будущему принцу. Но лучше она еще раз это проверит. Но потом. И не сама, а попросит себя осмотреть Дэйли, Максин или Фаолина. Хотя нет, Фаолину она, пожалуй, не станет рассказывать об этом.
С облегчением вздохнув, она, наконец, встала. Посмотрела на ту, кого только что спасла. Результат ее порадовал.
— Она проспит так несколько часов. — Сказала Мариэль ее сестре. — Как проснется, дайте ей воды, и накормите через пол часа. Я распоряжусь на кухне, что бы для нее оставили порцию.
Поймав, полный благодарности взгляд, Мариэль вышла из лазарета, в котором оставалось на удивление много больных. Про себя она подумала, что еще обязательно сюда вернется проведать Рию и, быть может, помочь другим больным.
А сейчас она решила, что с делами на сегодня достаточно и ей нужно отдохнуть. Поднимаясь к себе в покои, намереваясь насладиться любимым чаем, она наткнулась на Дельвина. Прошлый разговор вышел не самым приятным образом. И сейчас Мариэль хотела бы извиниться за это.
— Дельвин…
— Не надо. — Сказал он, мягко улыбаясь. — Не стоит извиняться.
— Ты знал?
— Да, но я не поджидаю тебя здесь, не бойся. На самом деле я ищу Максин, ты ее, случайно, не видела? — Мариэль помотала головой.
Дельвин уже хотел уходить. Он занес ногу над ступенькой, как вдруг пошатнулся, глаза его широко распахнулись и смотрели в одну точку, сам он чуть не упал. Мариэль успела схватить его за руку, что бы он не покатился кубарем с лестницы. На лице его отразилась печаль. Выражение лица напоминало лицо человека, который увидел что-то ужасное, ему хотелось бы все исправить, но он не мог. Впрочем, прошло всего пара мгновений, и он пришел в себя. Проморгавшись, он снова придал лицу его обычный вид.