– Сначала мне показалось, что мы внешне очень похожи. Но потом, повнимательней приглядевшись к тебе, я решил, что это не так. Есть одно существенное различие.
Марси улыбнулась ему.
– Да, – согласилась она, – ты, конечно, прав. У меня нет такого количества украшений, как у тебя. – Она дотронулась пальцем до своей брови.
Кэм засмеялся:
– Этот пирсинг я сделал два дня назад. С Селией была истерика, когда она это увидела.
Судя по довольному выражению лица Кэмдена, можно было догадаться, сколь бурной была эта истерика.
В животе у Марси заурчало. Да, похоже, двух булочек от Айрис было недостаточно. Сначала, конечно, неплохо бы разобрать чемодан, но Марси решила, что первым делом она должна все-таки как следует поесть.
– Как насчет того, чтобы прогуляться до какого-нибудь кафе и перекусить? За завтраком мы сможем лучше узнать друг друга.
Марси ожидала, что Кэмден с радостью откликнется на ее предложение, но он вдруг заколебался. Выражение его лица мгновенно сделалось угрюмым.
– Я угощаю, – сказала она, пытаясь придать сделке более привлекательную для Кэмдена форму.
Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Кэм ответил.
– Не могу. У меня встреча с моим другом. Я обещал, что зайду за ней в двенадцать.
Марси автоматически отметила про себя, что другом Кэмдена была девочка. Более того, эта дружба, похоже, для него что-то значила – он не хотел разочаровывать свою знакомую.
Кэм поднялся:
– Я сейчас поджарю хлеб и намажу его шоколадным ореховым маслом. Хочешь, и тебе сделаю?
Не дожидаясь ответа Марси, Кэмден прошел к плите, достал из ящика под плитой большую сковороду и поставил ее на огонь.
– Тебе понравится, не сомневайся, – заверил он Марси, очевидно, приняв ее молчание за знак согласия. – Мы с Томом могли это готовить только тогда, когда Селии не было дома. Этот скелет считал, что в шоколадных тостах слишком много калорий.
Марси снова улыбнулась, вспомнив полупрозрачную жену Тома, очень пекущуюся о стройности своей фигуры. Марси уже открыла рот, чтобы сказать, что она вовсе не является фанатом шоколадного орехового масла, но тут же проглотила готовые слететь с губ слова. Что-то во взгляде Кэмдена остановило ее. Предлагая ей эти тосты, он хотел сказать, что принимает ее и будет рад жить с ней под одной крышей. Если она откажется от его угощения, он может подумать, что она отвергает и его. А этого Марси совсем не хотела.
Ей уже очень нравилась эта семнадцатилетняя мужская версия ее самой. Нравилась его свобода в общении – точно так же и она сама разговаривала с людьми. Нравилось, что взгляд ее брата светился умом. Но больше всего Марси нравилось в Кэмдене то, что он очень старался сделать так, чтобы она почувствовала себя дома.
Смазывая дно сковородки маргарином, Кэмден насвистывал себе под нос какую-то мелодию. Когда сковорода нагрелась, он положил на нее четыре ломтика хлеба, а сверху на каждый из них еще по кусочку маргарина. Поджарив хлеб с одной стороны, Кэм перевернул ломтики и теперь положил на каждый по большому куску шоколадного масла. Марси смотрела на все это и думала, что Селия была абсолютно права. Чтобы ликвидировать излишки калорий после поедания этого блюда, надо пробежать пять миль…
– Что-то не так? – Услышав, что Марси вздохнула, Кэм оглянулся и с тревогой посмотрел на сестру.
– Нет-нет, все в порядке. Просто я подумала о том, что привезла с собой слишком много вещей и теперь мне придется полдня их распаковывать.
– Я скоро уйду, и меня не будет практически весь день. Так что тебе никто не будет мешать. Можешь разбираться сколько хочешь, – проговорил Кэм, не оборачиваясь.
Его плечи были напряжены, а позвоночник выглядел как натянутая струна. Марси вдруг поняла, что Кэмден жил с постоянным ощущением того, что он всем мешает, у всех путается под ногами. Сначала он мешал матери, потом Тому и Селии…
– Не нужно создавать мне никакие особые условия, – сказала Марси. – Ведь это твой дом, а не мой. Это я вторглась в твою жизнь.
Кэм обернулся к Марси:
– Когда-то это был и твой дом.
– Это было давно, сто лет назад, – Марси старалась сохранить в своем тоне легкость.
– А ты не хотела бы остаться здесь навсегда? – неожиданно спросил Кэмден.
– Нет.
– Я знал это. – В голосе Кэмдена не было и намека на сомнение. – Ты слишком… хороша для этого городка.
Марси улыбнулась. Ей определенно нравился этот мальчишка. Да и кому бы не понравился такой умный, проницательный и доброжелательный человек.
– Уверена, твоя подружка тоже очень хорошая.
Марси не знала, почему она это сказала. Возможно, подсознательно ей хотелось получить какую-то дополнительную информацию о своем брате и о круге его знакомых. Как бы то ни было, но эти слова слетели с ее губ прежде, чем она успела подумать.
Выражение лица Кэмдена стало непроницаемым.
– О какой подружке ты говоришь?
– О той, с которой ты сейчас должен встретиться.
– Она не подружка, она мой друг. – Кэмден сделал ударение на слове «друг», в его голосе послышались металлические нотки.
Пораженная столь внезапной переменой и той стеной отчуждения, которая мгновенно возникла между ней и Кэмденом, Марси замолчала. Она никак не ожидала, что эта тема окажется такой болезненной – настоящей красной тряпкой для быка.
– Я не имела в виду…
Кэм плюхнул готовый ломтик на тарелку с таким видом, словно это был жук, которого он собирался немедленно раздавить, и подвинул тарелку к Марси.
– Я не хочу, чтобы ты говорила соседям, будто она моя девушка. Она не моя девушка. – Его щеки вспыхнули. – Она и я… мы просто друзья.
Разумеется, они и в самом деле могли быть только друзьями, но то неистовство, с которым Кэм отрицал предположение Марси, ясно говорило, что он хотел бы большего от отношений с этой девочкой. Но волнения Кэма были совершенно беспочвенны – ни свои дела, ни дела своего брата Марси не собиралась обсуждать с посторонними людьми.
– Я, конечно, давно уехала из Эллвуда, – сказала Марси, – но очень хорошо помню, какова здесь жизнь. Я не собираюсь ни с кем обсуждать твои дела и буду тебе признательна, если ты ответишь мне тем же.
Кэм ухмыльнулся, и Марси приняла это как знак того, что договор заключен.
Она откинулась на спинку стула и расслабилась. Ее губы сложились в улыбку. Без сомнения, они с Кэмденом находились на одной волне. Теперь год, который она собиралась провести в Эллвуде, перестал вдруг выглядеть скучной обязанностью и актом благотворительности.
Кэмден будет делать свои дела. Она займется своими. И пока она будет держаться на расстоянии от Сэма Маккелви, все у них будет в порядке.