его мудреными системами очистки воздуха? Зачем нам нужен будет тройной периметр охраны? Ничего этого нам уже будет не нужно! Мы станем свободными! Мы все вернемся к себе в города. Вы это понимаете?
Народ оживился. Он это понимал.
– Едва у нас появится в крови антидот и наночума будет нам не страшна, мы сможем вновь вернуться на Большую землю, в свои дома и города. Мы сможем начать строить новую цивилизацию, свободную, великую! А этот, – Своркин брезгливо кивнул на дверь, словно Петр Алексеевич стоял за ней, – не хочет этого. Он построил свое мини-государство, в котором он – царь и бог. А мы тогда кто? Мы рабы его! Не верите?
Своркин вновь оглядел всех.
– Думаете, если у вас есть сауны и спа, массажные кабинеты и кинотеатры, то вы свободны? А вот черта с два! Вы рабы! Еще больше рабы! А эти все ваши рестораны – это только иллюзия свободы. Захочет он – и вмиг все закроет, а вас под домашний арест посадит. Понимаете? «Купол» – это тюрьма. А вы все купили билет в эту тюрьму! Вы – под куполом!
Своркин визгливо рассмеялся.
– Послушай, – обратился к нему Платон. – Мы и так все на нервах, а ты только масла в огонь подливаешь.
– А разве я не прав? – спросил Своркин, посмотрев на Платона безумными глазами, полными огня. – Разве я не прав?
– Прав, но…
– Без всяких но. Думаешь, у него «Купол» один?
– Что ты имеешь в виду? – ошарашенно спросил Платон.
– Мы не одни у него такие в инкубаторе сидим. У него много нас. Не думайте, что вы такие все исключительные. Да, нам удалось выжить, переждать в «Куполе» три волны болезни. Но что дальше? До каких пор мы будем сидеть? Пока он нас не заставит сапоги свои целовать? А он уже заставил, только вы этого еще не поняли.
Своркин устало сел на стул. И бросил козырную карту, которую приготовил напоследок:
– Нормы еды будут снижены еще вполовину – до конца этой недели. Таков приказ Петра Алексеевича.
– Как это – вполовину?! – начал возмущаться народ.
– Что же жрать-то нам? Там и так размазано по тарелке пара ложек. А теперь же что?
– Это настоящий произвол!
– Издевательство!
Выждав, когда гнев достигнет нужного градуса, Своркин продолжил:
– Поймите, ресурсов в «Куполе» мало. И пополнять их никто не собирается. Хотите драться за кусок хлеба? Пожалуйста. А я хочу быть свободным.
– Мы тоже хотим, – сказал Платон.
И толпа одобрительно закивала.
– Мы тоже! Мы тоже хотим быть свободными!
– Надоело!
– Долой клетки!
– Ты только скажи, что надо делать.
– Есть у меня план, – улыбнулся Своркин.
И махнул сидящим, мол, слушайте внимательно, сейчас начнется самое интересное.
Глава 5. Атакующий
– Меня зовут Петр, – представился водитель.
Он был крепок, и Макс сразу сообразил, что он из военных.
И это еще больше не понравилось парню. Военные в зараженном мире не внушали доверия. Тем более после того, о чем предупредил профессор Большаков. А сейчас, по прошествии времени, все могло только усугубиться. Власти нет, контроля нет, делай что хочешь. Или напротив, военные в этом мире стали чем-то вроде новой власти? Последним оплотом человечности?
Ох, знать бы ответ на этот вопрос!
Макс вновь присмотрелся к незнакомцу. Крепок. Лицо как вырубленное из камня. Взгляд с какой-то безуминкой. Нет, чутье даже не шепчет – кричит, что этот человек опасен.
«Надо быть начеку».
– А вас как зовут? – спросил незнакомец.
– Максим, – представился путник.
– Егор.
– Какими судьбами вас сюда занесло, Максим и Егор? – спросил Петр.
– Идем туда, где потеплее, – расплывчато ответил Макс. – Но вот что-то заблудились.
– Да, нынче зима быстро сковала. Все снегом занесло, так что заблудиться немудрено.
– А вы куда путь держите? – спросил Егорка, за что получил от Макса полный злобы взгляд.
– Я? Да так, мотаюсь туда-сюда! – усмехнулся назвавшийся Петром. – Жизнь – она такая, никогда не знаешь, где окажешься в следующий момент. Правильно я говорю? Сегодня ты по земле ходишь, завтра – под землей окажешься!
Мужчина хрипло рассмеялся, но путники не поддержали его.
– Ну так что, поедете? Могу подкинуть, – предложил Петр, кивая на уазик.
Макс сомневался, хотел даже отказать. Но вновь в разговор влез Егорка.
– Конечно, поедем!
«У этого парня совсем инстинкта самосохранения нет!» – злобно подумал Максим, глядя на своего нерадивого спутника.
Но инстинкт самосохранения у Егорки, конечно же, был – иначе бы парень не дожил до этого времени. И инстинкт тоже подсказывал не соглашаться ехать с незнакомцем. Только вот оружие, висящее на поясе у путника, говорило о том, что свидетелей оставлять Петр не будет.
А так, пока едут, есть возможность разработать план, как действовать дальше.
Сели в машину. Некоторое время ехали молча. Потом густую тишину нарушил Петр:
– А что, никого больше из живых не видели по пути?
– Нет, – ответил тут же Макс.
Петр едва заметно улыбнулся, но улыбка выдалась не радостной, а, напротив, едкой, озлобленной.
– А может, все-таки кого-то примечали? Ну, знаете, как бывает, вроде проскочит кто – и не обратишь внимания.
– А вы ищете кого-то? – спросил Егорка и вновь получил от спутника незаметный тычок.
– Да, ищу, – нехотя ответил водитель. – Мои знакомые. Хорошие ребята, правда, не в себе, на лечении были, но ушли. Вот теперь ищу их. Двое, парень и девушка. Может, все-таки кого видели? Вспомните. Это не трудно. Вам не сложно, а мне помощь будет.
Максим нахмурил лоб. Чеканя слова, произнес:
– Нет, мы никого не видели. Это точно.
– Жаль, – после долгой паузы произнес Петр. – Очень жаль.
– Нам тоже жаль, что мы не можем вам никак помочь, – ответил Егор.
– Ну почему же не можете? Помочь можете. Компанию составите, пока я еду. Все веселей. Верно я говорю, Егорка?
Паренек кивнул.
– А те, кого я ищу, далеко не уйдут. Найду их, это без всяких сомнений. Просто дело времени. И долечу. Все-таки о здоровье надо заботиться. Правильно я говорю? Тем более в такое время.
И вновь поехали в молчании.
Макс украдкой присматривался к водителю. Его одежда не внушала доверия. Явно униформа. К тому же вся в каких-то мелких дырочках, словно ее поклевали птицы. Да и глубокие царапины на лице, явно полученные совсем недавно, говорили о том, что Петр этот очень подозрительная личность.
Молчание затягивалось, становилось напряженным. Егорка вертелся, чувствуя, что ситуация накаляется. Макс тоже нервничал. И лишь Петр не выказывал никаких эмоций. Он был холоден как кусок гранита.
– Вот так бывает – заботишься о людях, согреваешь их,