Мы полагаем, что наши читатели – достаточно взрослые люди, чтобы, оставив за скобками подростковый максимализм, понять: чрезмерная искренность общения, как и чрезмерная острота ощущений, губительна. Между прочим, с детьми дошкольного возраста проводился следующий эксперимент: ребенка оставляли в комнате одного, взяв с него обещание не оглядываться назад до возвращения взрослых. Как правило, любопытство брало свое, ребенок оборачивался, рассматривал предметы, раньше находившиеся у него за спиной, потом отворачивался и ждал, когда за ним придут. И когда психолог входил и спрашивал: ты обернулся или нет? – более развитые все отрицали. Человек начинает свое развитие с умения вовремя солгать. Прямо библейская легенда об Адаме, налопавшемся антоновки, но упорно все отрицавшем. Видимо, господь счел именно этот поступок сигналом, что первый человек достаточно созрел для самостоятельной жизни.
В общем, мы призываем отнестись не столько снисходительно, сколько адекватно к тем приемам психозащиты, к которым прибегают люди вокруг нас. Не искать виноватых. Лучше бы, конечно, избавиться от представления, что мир людей делится на виновных и невиновных. Тогда будет проще жить, а главное – мы имеем в виду, на данный момент главное, — проще будет приступить к решению следующей задачи: к пониманию, с кем именно вы общаетесь и на что ваш собеседник способен. Чего вы вправе требовать от него и чего он требует от вас. Каковы перспективы дальнейшего общения. Как исправить уже совершенные ошибки и постараться избежать новых. Словом, ваша задача – ответить на вопросы, которые мы – зачастую бессознательно – ставим перед собой в процессе общения.
Один из самых существенных – во всяком случае, существенных для психоанализа — факторов мышления и поведения личности заключается в том, что человек пытается забыть. Но выражается это и в том, как ваш «объект изучения» пытается скрыть от собственной памяти все «разрушительные» для него «детали». Эти два параметра позволят вам понять две важных вещи: систему ценностей и систему запретов вашего «подопытного».
Например, история долговременного конфликта Тамары с собственными детьми проясняет несколько существенных моментов Тамариного мировоззрения. Во–первых, семейное благополучие для нее действительно вещь чрезвычайно важная. И семья, возможно, единственное средство для повышения Тамариной самооценки. Иначе героиня этого рассказа не тратила бы столько сил на формирование легенды. Во–вторых, Тамара не настолько уверена в своих «семейных» достоинствах, чтобы набраться смелости и признаться в промахах и неудачах. Видимо, человек она слабый, трусоватый, зависимый от внешнего одобрения. В–третьих, ее стратегия добывания этого одобрения целиком построена на отрицании негативной оценки ее «семейных» способностей, точнее, на отрицании самой вероятности столь низкой оценки. Подобное поведение подтверждает и пугливость, и слабоволие, и стремление компенсировать реальные провалы фантазиями насчет небывалого (а точнее, никогда не бывшего) успеха. Вероятно, перед нами личность, для которой нафантазированное, театрализованное представление равноценно реальному положению дел. Тамара ощущает себя такой, какой ее видят окружающие – или говорят, что видят.
Значит, перед нами психотип, называемый истероидным – склонный к позированию, к наглядной демонстрации любого из своих действий или переживаний. К нему же, кстати, относится и «примадонистая» Наталья Андреевна. Как бы истероид ни ценил своих близких, или свою работу, или свое хобби, для него всегда важнее то впечатление, которое он производит на публику. И он, соответственно, удержится от подлостей и безобразий, если не сможет найти им оправдания или вовсе скрыть свои негативные поступки от окружающих. Но если, с другой стороны, истероид поверит в свое отрицательное обаяние, то непременно начнет выставлять напоказ свои пороки: глядите, как я плох! Я неимоверен! Любуйтесь и ужасайтесь одновременно! Все ради привлечения к себе внимания, show mast go on и все в это роде… Таким образом, в ходе изучения систем психологической защиты, к которым прибегает та или иная личность, мы увидим, как ее характер вырисовывается все отчетливее.
Увидим–то увидим, но зачем это нужно? – спросите вы. Противная тетка эта Тамара – сразу видно. Значит, как поет Филипп Киркоров: «А зайки врозь!» — и все. Но проблема в том и состоит: взрослый человек не заинтересован в «исключении» из круга общения всех противных теток и дядек поголовно.
Зрелая личность предпочитает не осуждать, а понимать – тогда и общение, и даже, страшно сказать, использование людей проходит без сучка без задоринки.
Впрочем, молодое поколение, не будучи столь либерально настроенным, как старшее, прямо говорит о том, что для искреннего, бескорыстного общения подходят очень немногие. В основном знакомые, полузнакомые и практически незнакомые люди именно используются: в целях совместной работы, или совместного отдыха, или совместного, как говорят психологи, структурирования времени (проще выражаясь, для убийства оного)… Отсюда и всякие разновидности суррогатного общения, в процессе которого собеседники избегают «взаимно–душевного дайвинга», то есть не погружаются в чужую психику и держат закрытой свою. Чрезвычайно правильный подход. Даже убежденный интроверт время от времени вынужден демонстрировать экстраверсивные моменты поведения, если не мечтает втайне о светлой, хорошо проветриваемой комнате с рассеянным освещением, мягкими стенами и крепкими решетками на окнах. Посетители с двух до пяти один раз в неделю.
И тем не менее, сторонников монотипного поведения часто зашкаливает: они принимаются осуждать все способы налаживания межличностных контактов, кроме одного, лично ими в качестве образца отобранного. Естественно, у каждой психологической категории (не говоря уже об отдельных личностях) имеются недостатки. Да, истероид предпочитает заниматься имиджмейкерством и пиаром себя, а не какой–нибудь нетленки, которая еще неизвестно – раскрутится, не раскрутится. Импульсивный тип совершенно не страдает из–за всяких там некондиционных сторон собственной индивидуальности – из–за так называемой «тени»[30]. А экстраверт вообще не склонен к глубокому анализу действительности. Он лучше на место действительности возит последнюю новость или последнюю новинку. Интроверт, в противоположность экстраверту, как личность и глубже, и устойчивее. Реалии не сломают интроверта, а советы и пересуды не собьют с «единственно верного» пути.
Но великий (говорим без иронии – действительно великий) Зигмунд Фрейд считал интроверсию… патологией. Ну, по крайней мере отклонением от нормы: «Мы останавливаемся на том, что интроверсия обозначает отход либидо от возможностей реального удовлетворения и дополнительное наполнение им безобидных до того фантазий. Интровертированный человек еще не невротик, но он находится в неустойчивом положении». Ведь у экстравертов при болезненных состояниях психики появлялись интроверсивные тенденции. А вот при обратной картине — когда психические отклонения возникают у интроверта — заболевание не сопровождается экстраверсивным поведением. Даже наоборот, интроверсивная установка крепчает – иной раз до полного аутизма, или, как говорят психологи, до психозов аутизма[31]. Прав Фрейд или нет – для наших целей неважно. Важно другое: готовность общаться с разнонаправленными личностями намного лучше себя оправдывает, чем эгоизм, эгоцентризм, солипсизм, снобизм или какой–нибудь другой «изм», означающий, в принципе, одно: жить надо так, чтобы ух–х! И никак иначе.
С годами начинаешь понимать: на целый круг общения людей просто приятных, а также приятных во всех отношениях ну никак не наскрести.
Умные, воспитанные, справедливые и бескорыстные индивидуумы не ходят толпами и не скапливаются в специально отведенных местах, ожидая чьего–либо появления, дабы отдать новопришедшему все свое внимание и любовь. Социальных групп, в которых бы произрастал цвет общества и отстаивались его сливки, нет и быть не может. Конечно, многие объединения, заведения и учреждения только тем и занимаются, что рекламируют свою эксклюзивность в отношении интеллектуальности, элегантности, чувствительности и добропорядочности. Будто бы у них фейс–контроль с полувзгляда распознает негатив в любом его обличье и отсеивает на входе. М–да. Всерьез такое воспринимать не получается.
После университета Никита собирался устроиться на работу. У него была возможность остаться в аспирантуре, но Никите не нравилась обстановка на кафедре: народ старперский, девчонки неказистые, многословные обсуждения на заседаниях, мутные разговоры на отвлеченные темы. Словом, тусовка так себе и деньги никакие. Родители предлагали сыну подумать: ведь можно было реализоваться в науке, получить степень. Ради этого, считали мама с папой, можно было бы и потерпеть местное занудство. Но сын отказался иметь дело с неприятными ему людьми. Зачем идти на компромисс? Лучше пойти работать.