Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как уже указывалось в первой главе (см. с.*), этот процесс получил в структурном психоанализе название конституирования на уровне воображаемого. Далее я покажу, что в качестве способа моделирования социальной действительности он явно доминирует. Для большинства людей переход от моделирования мира в сознании к моделированию мира сознанием и овеществлению моделей является естественным и совершенно незаметным. Ряд фикций, для отдельного индивида принципиально неустранимых, становится пространством бессознательного развертывания отчуждающей функции Я, в котором стремится найти завершение неоднозначно связанный с ним мир его собственного изготовления. В качестве артефакта мир симулякров, гиперреальное, надежно изолирует субъекта от реальности – как внешней, так и внутренней. Имитация и симуляция становятся смыслопорождающими, начинают функционировать в качестве источников внутреннего опыта.
Для психолога, и, в особенности для психотерапевта, проблема состоит не в потере реальности, а в силе, вызывающей к жизни то, что заступает ее место. Процесс симуляции, как замечает Ж.Бодрийяр, начинается с устранения всякой соотнесенности, с ликвидации всех референтов и их искусственного воскрешения с помощью знаковых систем. Референт (предмет, значение, чувство) изымается и заменяется собственной проекцией, причем такая бессознательная замена очень часто нивелирует индивидуальные характеристики модели, усиливая ее групповой, конвенциональный характер. Симуляция бесконечно продолжается, и постепенно искусственно созданные серии, сочетания, наборы, умножающие количество подмен, формируют особый мир вторичности[12].
Симулякр, в отличие от просто подделки, стремится представить себя более реальным, чем сама реальность, более действительным, чем действительность. Главное в симулякре – не столько имитация онтологической основы вещей или действий, сколько претензия на бытие. В результате происходит, как пишет Бодрийяр, "непомерное раздувание мифов об истоках и знаков реальности. Непомерное раздувание вторичных истины, объективности и аутентичности. Эскалация подлинности пережитого, воскрешение образа там, где исчезли предмет и субстанция. Бешеное производство реального и референтного, параллельное и превосходящее по сравнению с безумием материального производства: такова симуляция в касающейся нас фазе – стратегия реального, неореального и гиперреального" (88, р. 17). Появление симулякров ведет за собой исчезновение реальных феноменов. Дыру на месте сущности заменяет видимость, не заполняющая, а маскирующая изъян. В нашем обществе и культуре симуляция настолько широкомасштабна, обычна и типична, что сама реальность вынуждена совпадать с моделями симуляции. Большинство людей не отдают себе отчета в том, что симулякры-модели уже давно более реальны, чем вещи и более значимы, чем слова.
Одним из следствий описанного выше симуляционного моделирования является процесс лавинообразного возрастания количества информации о реальности наряду с параллельно идущим процессом ее обессмысливания. Как говорит Бодрийяр, сегодня мы живем во вселенной, в которой становится все больше и больше информации и все меньше и меньше смысла. Когнитивные модели, описывающие кодирование информации в процессе создания внутренних, мысленных образов реальности (а также их генезис и функционирование), исследованы в психологии достаточно фундаментально. Наиболее известными являются радикальная гипотеза образов (89), концептуально-пропозициональная гипотеза и гипотеза двойного кодирования (99). Весьма существенно, что каждая из них описывает процесс кодирования информации как многоступенчатый, включающий несколько уровней когнитивной обработки, каждый их которых “переписывает“ ее своим особым способом (посредством миметических копий, образов, схем, концептуальных обобщений, в знаковой и символической форме и т.п.). И на всех этапах обработки существует некая избыточность информации – т.е. ее присутствует больше, чем необходимо для понимания.
Лавина информации, содержащаяся в модели, ответственна за то, что происходит с действительностью – это имплозия, внутренний взрыв в результате перенасыщения и сжатия. У человека и человечества слишком много знаний, сведений, которые, не будучи осмыслены, обращаются против него, вторгаясь в его внутренний мир, взрывая изнутри. Смысл – единственное, что может противостоять имплозивному насилию – сплошь и рядом не нужен, избыточен по отношению к информации, существующей уже только для себя самой. Такая модель реальности ведет себя по отношению к последней как "черная дыра", в которую информация о действительности может утекать бесконечно. Результатом функционирования такой модели будет бессмысленное (психотическое) поведение ее обладателя.
Рассмотрев сознательные и бессознательные аспекты психического моделирования реальности в качестве формально-динамических сторон этого процесса, необходимо перейти далее к его содержанию, описав конкретные психологические механизмы формирования модели мира. Последняя не относится к числу понятий эмпирического уровня – носители любой конкретной лингвокультурной традиции могут не осознавать ее, нерефлексивно используя систему представлений о мире, операциональные аспекты которой различаются на синхроническом и диахроническом уровне. Модель мира есть результат переработки информации о среде и самом человеке, причем “человеческие“ структуры и схемы экстраполируются на среду, которая описывается на языке антропоцентрических понятий. Реальность представлена не только как результат переработки первичных данных восприятием, но и в форме смыслов и значений (личностных и конвенциональных) , т.е. как результат их вторичной перекодировки с помощью знаковых систем. Иными словами, модель мира реализуется в различных семиотических воплощениях, ни одно из которых не является полностью независимым; все они скоординированы между собой и образуют единую универсальную систему. Поэтому методом, адекватным природе изучаемого объекта, является структурно-семиотический анализ, задачей которого является экспликация и описание психосемиотических механизмов моделирования действительности в знаково-символической форме.
2.2. Структурно-семиотический анализ психической реальности.
Существующая в психике человека картина (образ или модель) мира есть та субъективная психическая реальность, в которой он живет. В качестве системы представлений о действительности, ее сущности и свойствах, психическая реальность содержит в себе концептуализированный (групповой и индивидуальный) жизненный опыт, определяет цели, формы и способы актуального взаимодействия человека с миром и служит основой для прогнозирования будущих актов жизнедеятельности. Соотношение субъективной психической реальности с объективной действительностью зависит от групповых (лингвокультурных, социально-демографических, мировоззренческих) и индивидуальных способов репрезентации тех аспектов реальности, которые выделяются в конкретной схеме универсума[13] в качестве значимых. Психическая реальность не сводится к образу мира в сознании индивида или группы, поскольку содержит представления и аспекты, которые частично или полностью не осознаются. Она формируется на втором этапе переработки информации об окружающей действительности в системе психики, когда первичные данные, воспринимаемые органами чувств, подвергаются перекодировке с помощью знаковых (семиотических) систем – языка и культуры.
Процесс семиотического моделирования составляет основу формирования субъективной психической реальности индивида. Моделирующие семиотические системы образуют сложные иерархические ряды уровней, низшим (базовым) среди которых является естественный язык. Среди множества семиотических систем, созданных человечеством на протяжении его культурной истории, язык в качестве первичной моделирующей системы лежит в основе всех остальных (мифологии, культурных норм, науки и т.д.) и детерминирует индивидуальные варианты и формы моделирующей функции. Ее групповые (лингвокультурные) детерминанты, представлены специфической для каждого языка системой различий, служащих основой лингвистического моделирования реальности (принцип языковой относительности Сепира-Уорфа).
Центральное место в процессах психического моделирования реальности занимает языковая категоризация явлений внешнего мира. Однако субъективная психическая реальность отнюдь не сводится к языковой картине мира (понимаемой как зафиксированная в языке специфическая для данного языкового коллектива схема восприятия действительности – см. 15, 59, 85). Эпистемическая и когнитивная функции языка, обеспечивая возможности и средства семиотического моделирования реальности, устанавливают правила соответствия между знаками и элементами внеязыковой действительности. Онтология явлений, как она представлена естественным языком, определяется тем, как люди, использующие язык в качестве системы кодов, концептуализируют действительность. Почему, по каким принципам эта концептуализация происходит именно так, а не иначе, – это психологический, а не лингвистический аспект проблемы психического моделирования реальности.