эмиграции и советских евреев. Сталин осознал, что финансово зависимая от США страна никогда не будет его союзником, и прекратил поддержку сионистского проекта. Израиль испытывал острую нехватку рабочих рук и штыков для освоения и удержания обширных земель, захваченных в 1947–1949 годах. Вопрос привлечения эмигрантов с Востока снова встал на повестку дня.
Идея приема «восточных братьев» не вызвала в израильской верхушке никакого восторга и породила острую полемику. Израильская элита вообще была склонна рассматривать как не вполне полноценных всех «галутных жидков». А уж «черные» восточные евреи, «черные животные» («schwartze chaise»), были для них существами четвертого сорта. Первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион называл их «мусором».
В 1949 году журналист Арье Гельблум писал: «Это эмиграция расы, которую доселе мы не знали в нашей стране… Мы имеем дело с людьми, чей примитивизм бьет все рекорды, чей уровень знаний близок к полному нулю, и что еще хуже, им не дано понять что-либо мало-мальски интеллектуальное. В целом они лишь чуть лучше общего уровня арабов, негров и берберов того же региона. В любом случае, их уровень даже ниже тех показателей, что мы видели у бывших арабов Эрец-Исраэля. Эти евреи так же не имеют корней в иудаизме и полностью подчинены чувствам и примитивным инстинктам… Так же как и у африканцев, вы найдете у них карточные игры, алкоголизм и проституцию. У большинства из них серьезные глазные, кожные и венерические заболевания… Хроническая лень и ненависть к труду, нет ничего безопасного в этих асоциальных элементах…»
И все же практические соображения взяли верх над расистскими инстинктами израильской верхушки.
В Марокко, Йемен, Ирак и другие восточные страны были посланы израильские эмиссары. Посланники хорошо понимали, что речь прежде всего идет об импорте дешевой рабочей силы. В их инструкциях было четко прописано, что в Израиль следуют вести только молодых и здоровых репатриантов. В Марокко в начале 50-х годов эмигрантов заставляли выполнять физические упражнения, осматривали их зубы и мускулы. Глава миссии в Йемене Шмуэль Явнели в открытых документах витиевато слал «нашим братьям Бней-Израэль из далекой Йеменской земли приветствие из Эрец-Исраэль». Но в своих отчетах на основе антропологических данных сравнивал работоспособность различных еврейских племен. Ицхак Рафаэль из Национально-религиозной партии успокаивал руководство «Сохнута»:
«Не стоит беспокоиться касательно приезда [в Израиль] большого числа хронически больных, им надо идти пешком [до места посадки в самолеты] около двух недель. Серьезно больные не способны проделать такой путь».
Но у израильских посланников имелась еще одна проблема. Как мы писали выше, «мизрахим» не стремились в Израиль. В 1950 году, когда иракское правительство предложило евреям свободный выезд в обмен на лишение гражданства и имущества, страну покинули только несколько человек. Миф о том, что арабские страны изгнали своих евреев в ответ на провозглашение Израиля, является не более чем сказкой «асбары».
Во-первых, значительная часть арабских стран — Марокко, Алжир, Тунис — к моменту основания Израиля являлись колониями европейских стран. Во-вторых, арабские режимы не собирались помогать Израилю людскими ресурсами и квалифицированными специалистами. Как правило, эмиграция евреев в арабских странах была запрещена или тщательно контролировалась. Сионистские посланники действовали нелегально.
Правда, нужно отметить, что многие евреи арабских стран чувствовали себя неуверенно в связи с началом подъема арабского национально-освободительного движения. Часто евреев обвиняли в слишком тесных связях с колонизаторами. Но были и другие примеры. Комитет национального освобождения Алжира дважды специально обращался к «соотечественникам исраэлитам» с призывом принять участие в борьбе за освобождение родины. Алжирские евреи проигнорировали это послание и предпочли уехать вместе с «черноногими». Правда, не в Израиль, а главным образом во Францию.
Шохат пишет, что для пробуждения «сионистского самосознания» израильские агенты использовали различные неординарные методы. Массовый исход иракских евреев начался после череды взрывов бомб у еврейских общинных учреждений. 14 января 1951 года взрыв в синагоге Багдада унес жизни четырех человек. За этим терактом стояли агенты израильской разведки и пробританские круги правительства Нури Сади, финансово заинтересованные в отъезде евреев. Как всегда, сионисты и антисемиты действовали рука об руку.
Еврейские эмигранты из стран Востока попадали в транзитные лагеря для эмигрантов с нечеловеческими условиями существования. Еврейское агентство сообщало из Алжира «о более чем 50 людях, живущих в комнате четыре на пять метра». Врач, работавший в лагере в Марселе (некоторых эмигрантов везли в Израиль через Францию), писал о причинах массовой детской смертности:
«Я не могу понять, почему эмигранты из европейских стран обеспечиваются одеждой, в то время как эмигранты из Северной Африки не получают ничего». Смерть косила переселенцев и в транзитных лагерях Йемена. Заметим, что и спустя десятилетия практика транспортировки эмигрантов из стран третьего мира в Израиль не сильно изменилась. Во время отправки в Израиль эфиопских евреев
в начале 1980-х годов («Операция Моше») местные координаторы Еврейского агентства грабили и насиловали репатриантов в аналогичных транзитных лагерях. По прибытии в Израиль эти сионистские активисты были срочно переправлены в Канаду — подальше от тех людей, которых они везли в Израиль.
Эмиграция в Израиль сошла на нет, как только до людей стала доходить информация о том, что их ждет впереди. Некоторые вернулись из транзитных лагерей домой. Другие, по словам сотрудников «Сохнута», «были посажены на борт корабля силой». Оптимисты полагали, что по прибытии в Землю обетованную трудности останутся позади. Но это было не так.
По прибытии в Израиль эмигранты проходили унизительную процедуру дезинфекции, а затем их судьба оказывалась в руках чиновников. Сначала у «мизрахим» отнимали их имена — как «не-еврейские» и «арабские». Вместо них в документы вписывались спешно выдуманные ивритские имена и фамилии. Затем приехавших в страну отправляли на поселение. Желания самих эмигрантов в этом вопросе не учитывались. Воля «богоподобных» чиновников разделяла общины и целые семьи. «Мизрахим» расселялись прежде всего в приграничных районах, в рамках программы «укрепления границ».
Их домами становились покинутые арабские деревни или барачные городки — «маоборот».
В отличие от хорошо укрепленных приграничных кибуцев, куда восточных евреев не принимали, «маоборот» были совершенно беззащитны перед атаками палестинских партизан-федаинов или тех палестинцев, что пытались вернуться в свои дома, чтобы забрать вещи или обработать лежащий у границы надел земли. Эмигранты с Востока фактически стали живым щитом на границе. Это подтверждают и арабские источники. Так, в отчете о рейде на территорию Израиля один из федаинов пишет, что когда они захватили еврейского поселенца, тот рухнул на колени и взмолился о пощаде во имя Пророка. Трудно представить европейского еврея, который молил бы о милости таким образом, да еще, по-видимому, на арабском языке. Разумеется, нападения палестинцев провоцировали