Присутствие восточных евреев в нем не планировалось.
Со своей стороны, евреи Северной Африки, Азии и Палестины не проявляли никакого интереса к сионистскому проекту. Живя в непосредственной близости от Палестины, они никогда не пытались вернуться «на историческую родину». Будучи представителями мелкой и средней буржуазии, свободных профессий, ремесленниками и купцами, восточные евреи в целом были финансово обеспеченными людьми. Еврейские семьи Жаке, Бушара, Бакри, Буснаш в течение многих лет доминировали среди евреев Алжира, а также в финансово-торговой сфере всей страны. Коэн Бакри, четверо его сыновей и зять создали консорциум, контролировавший большую часть алжирской торговли. Еврейские банкиры получили монополию на торговлю зерном. Агенты Бакри работали в городах Африки, Леванта и крупных центрах Европы. Процессы разложения феодального общества и миграции, в которые были втянуты евреи Восточной Европы, обошли «мизрахим» стороной. После начала европейской колонизации евреи нашли общий язык с колониальными властями и зачастую не без выгоды для себя выступали в качестве посредников между европейцами и коренным населением. Например, в Алжире местные арабо-язычные евреи получили французское гражданство в 1870 году — невиданная милость для туземцев! Несмотря на то что история взаимоотношений евреев Востока с соседними народами не была безоблачной, она, как пишет Шохат, отнюдь не являлась хроникой погромов. Полиэтнический и поликонфессиональный мусульманский мир был гораздо терпимее европейского общества. Более того, либерализация и европеизация XIX — начала XX века ускорила интеграцию «мизрахим» в окружающие их арабское, турецкое и иранское общества. Евреи внесли значительный вклад в арабскую культуру и многое из нее заимствовали. Либеральные реформы открыли для евреев путь в органы государственной власти. В 1940-е годы министром финансов Ирака был еврей Исаак Сасон, а министром финансов Египта — Ямас Санау.
Многие «мизрахим» не скрывали своих антисионистских настроений. В сионизме они видели, во-первых, религиозную ересь (ведь, согласно канонам, переселение евреев в Эрец-Исраэль возможно только после прихода Мессии — Машиаха), а во-вторых, фактор, который может осложнить отношения с соседями. Руководство иракских евреев открыто выступало против сионизма. В 1929 году верховный раввин Ирака опубликовал открытое письмо, в котором отрицал сионизм и декларацию Бальфура. Не менее активную позицию заняли сефарды Палестины — коренные жители этой страны, которых еще называли «Старым ишувом».
В 1920 году они подписали антисионистскую петицию палестинских арабов к британским властям. В 1923 году среди сефардов раздавались лозунги против «ашкеназского сионизма» и в поддержку МусульманоХристианского комитета Муссы Хассам аль Хусейни. Активная оппозиция «Старого ишува» привела в 1924 году к убийству Яакова де Хаана, которого застрелил на ступенях синагоги больницы Шаарей-Цедек за антисионистскую деятельность боевик «Хаганы» по приказу будущего президента Израиля Ицхака БенЦви.
Заметим, что палестинское движение на первых порах тоже четко разделяло сионистов и евреев, «которые живут в мире между арабов». В петиции иерусалимских арабов от ноября 1918 года говорилось: «Мы хотим жить в… равенстве с нашими братьями-израильтянами, рожденными в этой стране, их права — это наши права,
и их обязанности — это наши обязанности». На всесирийской конвенции 1919 года присутствовали и арабские евреи. На первой антисионистской демонстрации 1920 года в Назарете выкрикивали лозунги: «Евреи, люди этой страны, жившие с нами до оккупации, — наши братья, и евреи во всем мире наши братья!»
Несмотря на то что «мизрахим» не собирались содействовать реализации сионистской мечты, а европейские сионисты даже и не думали об их привлечении к этому проекту, в начале ХХ века восточные евреи все-таки начали переселяться в Палестину. Чем это было вызвано?
Одним из базовых понятий сионизма был принцип «авода иврит» — «еврейская работа». Он восходит еще к временам еврейского «Просвящения» («Хаскалы») XVIII–XIX веков и подразумевает переход евреев к продуктивному, облагораживающему, производительному труду. В контексте сионистской идеологии «авода иврит» подчеркивала разницу между эксплуататорами-колонизаторами и еврейскими поселенцами, которые будут зарабатывать кусок хлеба своим трудом. Но практическая реализация этого принципа привела к конфликту между евреями и арабами, «мизрахим» и ашкеназами и «мизрахим» и арабами.
Еврейские поселенцы стали сгонять с купленных ими земель арабских крестьян, чтобы начать их обработку руками евреев. Эмигранты-социалисты обрабатывали землю сами, но перед землевладельцами-евреями встал вопрос рабочей силы. Бедные евреи из Восточной Европы, как правило, эмигрировали в Америку, и поэтому стоимость еврейского труда в Палестине была достаточно высокой. В создавшейся ситуации восточные евреи оказались подходящей дешевой рабочей силой, способной заменить и арабов, и европейских евреев.
«Это место для евреев с востока, особенно персидских и йеменских, профессиональных земледельцев», — писал в 1908 году Яаков Теон. Ему вторила газета «Хацви»: «Эти примитивные, естественные рабочие способны делать любую работу без стыда, без философии и без поэзии. …Это не моя идея, что йеменские элементы должны остаться в своем нынешнем статусе. Да — в их варварском, диком, настоящем статусе. … Йемениты существуют сегодня на том же отсталом уровне, что и феллахи. …Они могут занять место арабов».
Для реализации этих планов в Йемен были направлены вербовщики, которым удалось до начала Первой мировой войны завербовать на работу в Палестину около 10 тысяч человек. Людей, приезжавших в «землю, текущую молоком и медом», селили в хлеву или просто предлагали им спать в поле. Это повлекло за собой массовую смерть младенцев. Еврейские латифундисты заставляли женщин и детей работать по 10 часов в день. Приехавшие эмигранты из Йемена не имели никакой социальной защиты. Созданные эмигрантами из Европы, профсоюзы и кооперативы не принимали их в свои ряды. Но уже упомянутый выше Яаков Теон радостно писал в 1907 году: теперь «мы можем иметь женщин и девочек-подростков, которые будут работать в домашнем хозяйстве и заменят арабских женщин, которые берут высокую плату. Теперь прислуга будет в доме почти каждого колониста».
Первая мировая война и эмиграция евреев Европы в 1920-е и 1930-е годы надолго закрыли тему эмиграции евреев Востока. Руководство ишува (самоназвание сионистского поселения в Палестине до основания Государства Израиль) продолжало строить государство для европейских евреев. Место для «мизрахим» в нем предусмотрено не было. В 1948 году при формировании первого израильского кабинета вопрос участия в нем министра не-европейца вызвал острые дискуссии, сводившиеся к подбору для него наименее значительного поста. Как говорил Давид Ремез из правящей партии МАПАЙ, «у сефардского министра не должно быть никаких грандиозных претензий». В итоге участники спора решили укомплектовать правительство исключительно ашкеназами. Но вскоре израильскому правительству пришлось вернуться к теме импорта восточных евреев.
К 1949 году планы «большой европейской алии» потерпели полный крах. Большинство выживших евреев Европы предпочли барачным прелестям жизни в Эрец-Исраэль «страдания» в европейском или американском галуте. Не сбылась мечта об