— Эй, уважаемый, — окликнул Стас на дари, но мужчина не отреагировал. — Погодите-ка минутку.
Стас последовал за ним, и мужчина, отбросив конспирацию, побежал. Стас бросился за ним.
Мужчина свернул с Чикен-стрит в первый же проулок. Людей здесь почти не было. Это могла быть ловушка, но Стас пропустил тревожную мысль мимо. Мужчина бегал быстро, но Стас, обладая более длинными ногами, вскоре его нагнал. Поняв, что уйти не удасться, мужчина остановился и развернулся к нему лицом.
Совершенно одни они замерли между дувалов. Противнику было лет 30–35. Кряжистый. Злые глаза-буравчики.
— Куда же вы, бача? — сказал Стас. — Невежливо удирать от собеседника.
— Не разговаривай со мной, собака! — гаркнул мужчина. — Ты не афганец, кафир!
— А что, разве ты беседуешь только с афганцами? Это ведь против Всеотца.
— Заткнись, не трожь имя Всеотца. Кроме талибов все неверные, — мужчина достал досель скрываемый в рукаве нож, и, глядя прямо в глаза Стаса, облизал широкое лезвие, оставляя влажный след. — Ты умрешь, кафир.
— Значит, ты талиб.
Стаса всегда бесили зловещие шутки моджахедов. Подобным образом они издевались над пленными пацанами, грызли лезвия зубами, играли с отражениями на отточенных клинках, и лишь насытившись страхом своих жертв, совсем мальчишек, которым не суждено было стать мужчинами, безжалостно резали их.
— Вкусно? — поинтересовался Стас. — Сейчас ты у меня его заглотишь.
Они кинулись навстречу друг другу одновременно. Стас хотел перехватить нож, но с первого раза это ему не удалось. Зато на боку у него появилась широкая прореха, хотя до тела талиб не достал.
Мужчина заухмылялся.
— Тебе конец, — проговорил он. — Я отрежу тебе голову и брошу в арык с дерьмом.
Стас перестал церемониться и дал ему с ноги. Талиб отлетел к дувалу, но добить себя не дал, пару раз пластанув воздух хищно блеснувшим лезвием. Судя по всему, это был опытный воин.
Стас не ожидал, что в таком положении талиб осмелится атаковать, но тот вдруг поменял хват и кинулся на него. Каким-то чудом Стасу удалось поймать кончик рукава, и он со всей силы продернул талиба вперед, не забыв поймать при этом на бедро.
Мужчина перелетел через Стаса и со всего маху с лязгом обрушился наземь. И опять Стасу не удалось добить его, потому что талиб схватился за него и увлек за собой.
Как Стас ни старался, ему не удалось удержаться на ногах. Тридцать лет назад он бы устоял, но это было тридцать лет назад.
Сцепившись, они покатились по земле. Стасу удалось сразу выбить нож, но прикончить "ученика" никак не получалось.
Пару раз он захватил голову талиба, намереваясь сломать шею или придушить, но тот выскальзывал словно намыленный. Скорее всего, это был какой-то вид борьбы, Стасу незнакомый.
А вообще, талиб дрался в обычной восточной манере: царапался, кусался и старался выдавить глаза.
Стас немного пригасил его пыл, пару раз приложив затылком об асфальт, потом опять зажал шею между сомкнутыми коленями и стал додавливать.
Талиб тонко завизжал и опять вывернулся, подлюга. Хотя хват был такой, что у него едва уши не оторвались. Причитая, он быстро побежал на четвериньках, а потом поднялся и кинулся наутек.
Ушел, зло подумал Стас. Старый я стал, что ли?
Он вернулся к Нуреддину и велел срочно уходить:
— Я не уверен, что следили именно за тобой, может, и за мной, хотя слежки я не заметил. Этот человек из Талибана, — сказал он. — Мне не удалось его нейтрализовать. На всякий случай, тебе надо уехать из Кабула.
Ахмед принял известие стоически.
— Я тебе предупреждал, что Плачущее ущелье несет только неприятности.
Стас успел вернуться до Карадайна. Офицер прибыл спустя всего полчаса после него.
— Собирайся.
— А чего собираться? У меня и вещей нет.
В номер ввалился полностью экипированный боец американской армии. Он внес продолговатый рюкзак, видно тяжелый.
— Капрал Дэвид Кейбл.
— Иди к машине и пусть сержант Бакстер принесет мой рюкзак, — приказал Карадайн.
Бен Бакстер оказался ярко рыжим и веснушчатым. Принеся и оставив еще один рюкзак, он тоже вышел, а они стали одеваться.
Стас получил стандартную экипировку вооруженных сил США. Бронежилет, состоящий из кевларового жилета с отделяемыми горловиной и паховой защитой, а также из съемных титановых пластин, каску из многослойного кевлара-23 в матерчатом чехле с очками ночного видения AN/PVS-7, переговорное радиоустройство, камуфлированную униформу, ботинки, для условий пустыни камуфлированные в бежевый цвет, наколенники и налокотники.
Карадайн получил точно такой же комплект, плюс карабин М4 калибра 5,56 — миллиметра, являющийся компактным вариантом автоматической винтовки М16А2 с выдвижным четырехпозиционным прикладом.
— Вам оружие не положено, — пояснил офицер.
Стас не стал беспокоить его утверждением, что в горы соваться без оружия может лишь идиот. Они оба об этом были прекрасно осведомлены.
Но еще больше он удивился, когда они вышли. В Афганистане темнеет мгновенно. Вот и сейчас на улице была ночь, словно кто выключателем щелкнул. Но не это тронуло его до глубины души.
У отеля стоял "Хамви" — тот же "Хаммер", только модифицированный для боевых условий. Кое-где бронированный, пулемет на крыше. Любят америкашки пулеметы на крыше. Видно кино насмотрелись про броневики в 18-м году. Хотя Стас, как специалист, первым выстрелом снял бы именно пулеметчика, торчащего пугалом сверху. Ну, да не в этом дело.
— Где прикрытие? — поинтересовался он.
— Когда будет необходимо, мы всегда успеем ее вызвать, — ответил Карадайн.
— А если не успеем? — неожиданно для себя Стас произнес по-английски.
Офицер внимательно посмотрел на него.
— Где ты так выучил язык?
— У нас сейчас обязаловка. В Алге американцев больше, чем русских.
— Не морочь мне голову, Стейси. Ты шпаришь без акцента. Опять твои штучки? Должен тебя предупредить, — Карадайн погладил автомат.
— Кто-то слишком умный, а у кого-то есть автомат, — с наслаждением сказал Стас на чужом языке.
— Вот именно. Я солдат, Стейси. Ты тоже солдат. Во всяком случае, был когда-то. Ты знаешь, что такое приказ. Мне поручено найти самолет, и если ты попытаешься мне помешать, то я тебя пристрелю. Ясно излагаю?
Стас не стал ничего говорить этому дуболому. Судя по всему, их пристрелят гораздо раньше. Он вспомнил случай со времен своей войны. На отдаленной базе было принято ездить за водой с взводом солдат в сопровождении БТР. Приехал гавнюк из штаба, сказал, что это чересчур расточительно. Посылать за бочкой воды столько людей. На следующий день поехали двое солдатиков на "Урале". Духи легко отловили их, изнасиловали и отрезали головы.
В машине он познакомился с еще тремя представителями их чрезвычайно скромной для военного времени группой.
Один оказался из местных. В белой рубахе и штанах. На голове шляпа с опущенными полами, на ногах разбитые ботинки.
— Что, ботинки не дали? — спросил Стас на дари.
— Видно, посчитали грязного араба недостойным. Где ты научился нашему языку?
— На войне.
Афганца звали Мехди. Он оказался родом с Мазари, в Ашамлыке не был, но там оставалось недалеко.
Мастер — сержант Эдди Фарклоу был молчалив, не ответив на приветствие. Стас подумал, что парень трусит перед боевым выездом, но не уловил флюидов страха. Парень был сосредоточен, и остальных для него не существовало. Уже потом он узнал, что Эдди снайпер, и такое состояние для него нормально.
Последним членом их группы оказался штаб-сержант Ричард Канн. Удивительно красивый негр, похожий на персонажа фантастического боевика. Просто неземное лицо.
— Поехали, девочки, а то всех кавалеров расхватают, — поторопил Карадайн.
Повинуясь команде, Кейбл включил GPRS. На мониторе загорелись слова: "Связь со спутником установлена."
— Так, посмотрим, что тут у нас? — пальцы Дэвида забегали по клавиатуре.
Кан, уже занявший свое привычное место водителя, дал полный газ, и Хамви понесся по ночным улицам. Слышался только мелодичный голос навигатора:
— Направо. За арыком налево. Теперь вниз!
Внезапно перед ними возникла какая-то незапланированная стройка. Кучи мусора, растянутее поперек дороги вервия, видимые лишь с расстояния в один метр. Кан вывернул руль, каким-то чудом заставив "Хамви" вписаться в узкую щель между дувалами.
Мотор заглох, и в тишине все услышали утробный звук провернувшейся хорошо смазанной цепи.
— Гони! — крикнули Карадайн со Стасом одновременно.
В армии не принято задавать много вопросов. С одновременно взревевшим мотором Канн вдавил педаль газа.
Стронувшаяся машина открыла вид на дувал, который впрочем, существовал недолго. Ахнула так, мало не показалось, и дувал атрофировался до глиняных брызг.