— Бревно я не фотографировал, чтоб не вызвать подозрения у возчика, но запомнил хорошо. Это был средний хлыст слева. Ель. По стволу стрела была вырублена топором. Острием к комлю. И одна засечка. По коре. Рядом со стрелой.
— Молодец, — похвалил Яровой парня. Щеки того покраснели.
— Возчик видел, как ты ветку фотографировал?
— Он сам попросил меня увековечить его рядом с клячей. Я сделал четыре кадра. Два на ветку. Два на возчика. Он мне заказ дал на шесть фотографий. Для всех родственников.
— С деляны бригадир отлучался?
— Да. Я весь день проторчал около них до самой темноты. Делал вид, что изучаю засоренность тайги клещами. А бригадир работал, пока совсем темно не стало. Ну, думаю, зря я время на него потерял. Но решил до конца никуда не уходить А они поужинали и спать легли. Я под деревом, в кустах, неподалеку устроился. Спать охота. Комары донимают. Хотел было в зимовье вернуться. Вдруг слышу — дверь будки скрипнула. Ну а глаза к темноте привыкли. Вижу — Сенька. Так тихо от будки; отошел. Я за ним. Он — в тайгу. Я крадусь. Глянул на часы — ровно полночь. Так километра три я за ним пробирался. Спасибо, что дед научил меня неслышно по тайге ходить. А бригадир часто; останавливался. Да, забыл, он же к шалашу вашему подходил. Заглядывал. Но не влезал внутрь, — вспомнил Юрка и продолжил: — Вышел он к реке. Сел на берегу. Вниз по течению от нижнего склада — километра два будет то место. Закурил. К нему минут через двадцать на моторной лодке кто-то приехал. Сенька огляделся — и к нему. Второй спросил его: «На хвосте» не приволок лягаша? Бригадир сказал: «Он спит». Потом они переехали на другой берег. Я ждал его часа два. Потом услышал, как лодка подходит. Сенька выскочил. А тот, второй, уехал.
— Больше ни о чем не говорили они?
— Нет.
— Какою дорогой он на делянкувернулся?
— Тою же. Какой ипришел.
— Ты уверен, что они быливдвоем?
— Темно было. Но голоса только дваслышал.
— Во сколько он вернулся вбудку?
— Без четвертитри.
— Всеспали?
— Конечно. Он так же крадучись вошел, как и вышел.
— Ты не заметил, ничего он с собою не нес, когда шел к реке или обратно?
— В руках ничего не было. А за пазухой или в карманах — не разглядел. Темно было очень.
— Он сразу в будку пошел?
— Да.
— К шалашуподходил.
— Да. На обратном пути тоже. Опять заглядывал к вам.
— Так, Юра, я сегодня поеду в Адо-Тымово. И попрошу тебя, посмотри за бригадиром. Будет ли он исчезать в мое отсутствие? Снова заметь все. И за веткой проследи. Не только с деляны, а и с нижнего склада.
ДЕНЬГИ ДЛЯ ОДЕССИТКИ
В этот день Яровой сел в кабину трактора прямо на деляне. И поехал к нижнему складу. А через три часа он был в Адо-Тымово.
Весь день он провел в конторе леспромхоза. Долго изучал в бухгалтерии данные о выработке бригад за каждый месяц. Проверил показатели работы Сенькиной бригады с ноября по март. Цифры существенно расходились с теми, какие были получены от лесника. Вместо двенадцати тысяч кубометров древесины — по сводкам значилось лишь восемь тысяч. И в марте с шестого по девятое во время переезда бригады на другой участок не простой, а рабочие дни. А с выходом древесины все, как обычно. И Аркадий решил встретиться с директором леспромхоза.
Тот разрывался на части. Одной рукой держал телефонную трубку. Говорил. Другой рукой писал. Головой покачивал — ругал секретаршу, глазами Ярового спрашивал, что ему понадобилось?
— Я подожду.
Директор указал на стул. Пригласил сесть. И, освободившись едва, глянул на Аркадия. Тот назвался. Но Яровой предупредил его вопрос:
— Я хочу узнать, как работает бригадир-поселенец…
— Сеня?
— Да. В принципе я кое-что знаю, хотелось, бы знать ваше мнение. Довольны ли вы его работой? Всегда ли он выполняет ваши указания? Были ль нарекания в его адрес? Как он относится к коллективу, а коллектив — к нему? И, главное, его показатели?
— Он — передовик! Этим все сказано.
— А указания?
— Он получает их от прораба и тот никогда не жаловался на поселенцев.
— Как показатели? Они вас устраивают?
— План он всегда выполняет. А какого руководителя такое не устроит? За таких, как он, бригадиров — любой леспромхоз держаться будет.
— Скажите, лесники на него жалуются?
— Они на всех жалуются. На нас. Мы же заготавливаем лес. Для государства! Сдаем. Не в свой карман кладем! А лесникам не нравится, что год от года планы на заготовку повышаются, растет спрос на лес количественно и качественно. А они за каждое дерево жалобы на нас писать готовы. Ох, и склочный народ!
— Скажите, вы встречную сверку с лесхозом проводите?
— Какую?
— По заготовленной древесине на делянах?
— Нет.
— А почему?
— Нет необходимости. Мы с момента повала и до момента отгрузки — шесть раз проводим пересчет кубатуры. Внутренний. Это ж все равно, что доход своего предприятия дать обсчитать соседу-врагу.
— Почему врагу? — удивился следователь.
— Да очень просто. Мы с лесхозом все время в ссоре. То они из-за нас взыскания и выговоры получают. То мы из-за них. А все потому, что не будь нас— жили бы они спокойно. А мы им работу подкидываем — посадки, подсадки. К тому же мы премии получаем за выполнение плана, а они только за сохранность, да и то мизерную. Но я же не виноват. Не я назначаю размеры премий.
— Скажите, много у вас участков с первой сеткой сгущенности леса?
— Имеются, а что?
— Сколько в среднем можно взять с первой сетки с квадратного километра?
— Около двух тысяч кубов.
— А точнее?
— Ну полторы, тысячу восемьсот, смотря какой вальщик работает.
— Ну, Сеня?
— Этот хорошо возьмет.
— Значит, почти в два раза план перевыполнит?
— Само собою.
— А почему же по сводкам бухгалтерии он с семи квадратных километров взял лишь восемь тысяч кубов?
— Значит, больше не смог.
— А первая сетка? Вы же сами…
— Значит, ошиблись.
— В обсчете кубов?
— В определении сгущенности. Значит, это была не первая, а вторая сетка.
— Кто определяет сетки сгущенности?
— Лесхоз. А они и кустарник готовы преподнести, как лес.
— Если так, то у вас нередко должен был возникнуть недобор леса с делян? — спросил Яровой.
— Ругались мы.
— Ну, а официально, вы доводили до сведения руководителей о завышении сеток, недоборе?
— Нет.
— А почему?
— Да ну их. С ними попробуй сцепись, рад не будешь. К каждой мелочи цепляться начнут.
— Как выходите из положения?
— Какого?
— С недобором?
— Скребем все подчистую. Кроме молоди. Нас за невыполнение плана не похвалят.
— Имеются бригады, не справляющиеся с планами? — спросил Яровой.
— Нет. И не было.
— Они у вас что, с одинаковыми возможностями работают?
— Конечно. О всех бригадах заботимся, — внимательно посмотрев на Ярового, начальник спросил: — А, собственно, что вы хотели?
— Скажите, если бригада закончила один участок и уходит на другой, ей даются дни на переезд?
— Разумеется.
— А как они оплачиваются?
— Рабочими днями.
— Все члены бригады занимаются переездом?
— Нет. Вальщик работает. Он переезжает первым.
— И выход древесины есть?