Читать интересную книгу Утро без рассвета. Сахалин - Эльмира Нетесова

— А за какой промежуток времени они выработали этот участок? — спросил Яровой.

— Он пришел сюда в ноябре. И работал до марта. Потом их перевели на тот участок, где они и теперь работают, — сказал мастер.

— Какого числа они закончили этот участок?

— Пятого марта, — уверенно ответил мастер.

— Так точно помните?

— Еще бы! Пятого у нас стыковка участков была. Ну и мой бригадир подрался с Сенькой. На почве морально-этических разногласий. Вечером меня и бригадира на партбюро вызвали. Обоим по выговору влепили. С занесением в учетную карточку. За нарушение трудовой дисциплины на участке, — невесело усмехнулся мастер.

— А Сеньке? — спросил лесник.

— А он что — партийный? Он же бандит!

Все трое рассмеялись.

— Так вот он на следующий день переезжать стал. На другой участок. А пятое марта я помню, — продолжил мастер.

— Скажите, отец, а у вас эти цифры по выработке леса откуда? Вы что, сами замер делаете? — спросил Яровой.

— Конечно. И в лесничество докладываю.

— А цифры, кубатура вам зачем?

— Это для отчета. Мне потом на эти площади утверждают план посадок. Мы ж потом премии получаем за выращенный и сохраненный, взамен вырубленного, лес. Потому и слежу.

— А лесничество не пользуется данными леспромхоза о площади вырубленных участков?

— Как же? Леспромхоз отчитывается. Моему начальству. И выработки участков обговаривают.

— А по кубатуре, сданной государству, сверки делаете? Ваши замеры и Сенькины — сверяют?

— Этого не знаю. В нашей бухгалтерии грамотеев и без меня хватает.

Следователь повернулся к мастеру.

— А вы не заметили, в марте Сенька отлучался куда-нибудь с деляны?

— Не знаю. Я на него смотреть не мог. Была бы моя воля, не допускал бы такого подлеца в лес.

— Почему?

— Он вредитель! — не сдержался лесник.

— Объясните, — попросил Яровой.

— Очень просто. Ведь вот березу когда нужно валить, пенек должен оставаться от тридцати восьми до сорока одного сантиметра. Это потому, что молодые побеги — детки остаются защищенными. И при остатке ствола легче переносят непогоду, быстрее растут. Они крепче, чем свободная поросль. Детки обычно от корней растут. И как только набирают силу — «съедают» пенек. Высасывают из него все. Но и выживают только за счет пеньков. И размеры остатка установлены давно. Сенька никогда этого не придерживается. И оставляет пеньки от семнадцати до двадцати сантиметров. Зачастую не только не оставляя молоди защиту, но и срезая самих малышей. Они покуда малы — прижимаются к стволу березы. Он и их губит. Старых и малых враз. Если каким и повезет уцелеть, так без защиты остаются. А в этих случаях лишь трое из десяти выживают, тогда как при пеньке — все десять целы. Это же восстановление взятого у тайги. И самое надежное. Мы ж почему говорим — подсадки. Это значит посадить рядом со взрослым, крепким деревом — молодь. То есть отдать под присмотр. На догляд. В дети. И из подсаженных деревьев девяносто процентов — выживают. А вот из посадок, это когда молодь самостоятельно растет в грунте на свободном массиве — тридцать, а то и сорок процентов саженцев — погибает. Я эти посадки детдомом зову. Приютом для сирот. Вот на участках Сеньки придется делать сплошные посадки. Выкорчевывать пеньки, пахать и сажать деревья. Пока они в силу войдут, сколько лет пройдет? А вот у них, у соседей, все пойдет во много раз быстрее. Там только подсадки будут. Усыновление. Так приличнее понять, — сказал лесник.

— А вы не пытались узнать, почему он так делает? — спросил следователь.

— И так понятно, — чертыхнулся мастер.

— В чем же дело?

— За кубатурой гонится. Спилим ниже — размер бревна больше. Это же всем понятно.

— Начальству говорили?

— Они сами не без глаз. Видят.

— И как реагируют?

— А что? С них не молодь, выполнение плана требуют. Говорят, молодь и восстановление леса — забота лесничества. Пусть у них и болит голова. Нам какое дело? Дальше сегодняшнего дня ничего не видят. Хотят жить спокойно. Лучше выполнить план. Выговоры не хотят получать.

— А за что ваш бригадир с Сенькой подрался? — спросил Яровой у мастера.

— За это самое, о чем сейчас говорили.

— Так, а Сеньке сошла с рук драка?

— Он передовик. Не придали особой огласки. Да и вину на моего бригадира свалили. Мол, коммунисты должны быть выдержанными.

— Вот смотрите, видите — детки спилены, — нагнулся лесник.

— Не впервой, — махнул рукой мастер.

Аркадий замерил остатки. Взял наобум несколько пеньков. Их высота не превысила двадцати сантиметров.

— И вот еще одна деталь. Приказом было доведено до сведения всех бригад — не оставлять обрубленные ветки в лесу более двух дней. Сжигать сразу. Чтоб не заводились гниль и паразиты. А Сенькина бригада — бывает по десять дней не убирает за собой ветки. Покуда куча выше деревьев не соберется. Тогда подожгут. А это запрещено пожнадзором, — жаловался старик.

Вечером, когда уставший Яровой вернулся в шалаш, он слышал, как гудит, работает на деляне Сенькина бригада. Валится лес, звенит топор, ругаются чокеровщики, раскряжевщики. От их голосов стонала тайга.

Аркадий задумался.

Да, загадочное убийство, если это убийство. И покойник… Ануш говорила, что он жил на квартире в Ереване и не был прописан. У него в комнате она ни разу не была. Авангард сказал, что не хочет ее компрометировать и показывать знакомым, покуда они не расписаны. Даже ей показалось странным в те дни, что он хотел при росписи перейти на ее фамилию. А после какого-то случая в ресторане стал пуглив. И, когда она в шутку предложила провожать его, он, к ее удивлению, не отказался, а даже обрадовался. И еще… Эти его часы. Да, но пять точно таких часов Аркадию, словно в насмешку, показали лесорубы Сенькиной бригады. Издевка, что же более?

Откровенная насмешка. У всех на обороте часов буква «С» стоит. Кто говорит, что по названию ущелья Скалистое память имеет, вот и пометил. У других-то сын Сергей, то жена — Софья. И все ухмылялись. Уверены. Да, но если Сенька в марте перебирался с участка на участок, значит, с шестого несколько дней у него не должно быть выхода леса. Надо проверить. И цифры лесника. Ведь по его словам бригада дала по три тысячи кубометров леса в месяц. А прораб говорил о тысяче, тысяче двести! Существенное расхождение. Надо проверить данные лесника в лесничестве. Ведь если старик прав, то одно преступление могло породить второе.

Яровой не заметил, как стемнело. Он думал о Скальпе, о Сеньке, о Клеще и о Трубочисте. И уснул.

— Яровой! Яровой! — услышал он вдруг шепот.

Аркадий проснулся.

— Скорее в зимовье идите! — позвал голос Юрки. И тут же парень исчез, словно растворился в тайге.

Яровой оглянулся. И пошел к дому лесника. До него километра два. Аркадий знал, к старику из Сенькиной бригады никто не приходит. Незачем. Да и отношения не те.

Яровой вошел в зимовье. Старик сидел у печки, грел спину. Стругал какой-то сучок. Юрка сидел за столом, читал.

— Доброе утро, — улыбнулся Яровой хозяевам.

— Проходите. Зазяблись верно совсем? — спросил старик и, повернувшись к внуку, сказал:

— Оставь покуда науку. Она голодную требуху не любит, давай поесть поставим.

Пока ели, щеки парня горели румянцем нетерпения. Он торопился. И, едва тарелки опустели, первым вышел из-за стола. Старик убрал тарелки. И, собрав их в таз, вышел из дома помыть в ручье.

Юрка тут же подсел к следователю.

— Лошадь с веткой вышла с деляны в десять утра. Я сфотографировал. Ветка с листьями, вдета в уздечку слева. Листьями вверх. Ветка по форме напоминала ладонь, поднятую кверху. И еще — конец ветки срезан под острым углом, — торопился парень.

Аркадий был доволен наблюдательностью Юрки и слушал внимательно.

— Бревно я не фотографировал, чтоб не вызвать подозрения у возчика, но запомнил хорошо. Это был средний хлыст слева. Ель. По стволу стрела была вырублена топором. Острием к комлю. И одна засечка. По коре. Рядом со стрелой.