— По недожевыванию?
— По всему на свете.
Она закатывает глаза и пихает меня локтем под ребра, но от смеха над ее реакцией я не чувствую боли.
Глава шестая
Элис
Остановившись на светофоре, я для верности перечитываю сообщение Раника.
приходи пораньше в старбакс напротив гарфилд-билдинг. нужна домашка
Перехожу через дорогу и открываю дверь в теплую кофейню. Снимая шарф, тут же замечаю выбритые виски Раника и кожанку и с крутящейся на кончике языка гневной речью подлетаю к нему.
— Я вчера много раз напоминала тебе забрать домашку! — возмущаюсь я. — Но нет же, ты на меня забил, а теперь зовешь принести ее сюда, будто я девочка на побегушках! Ты хоть знаешь, что сюда идти пятнадцать минут? В семь у меня лабораторная на другом конце кампуса…
Раник прерывает меня, сунув в руки карамельный фраппучино и теплый маффин с шоколадной крошкой. Мой уморенный диетой рот наполняется слюной, но я сдерживаюсь. Для столь раннего утра парень слишком радужно улыбается. Его темные кудри взлохмачены после сна, а золотистые ободки вокруг радужек глаз поблескивают на неярком солнце, которое отражается от стола.
— Что это? — Я свожу брови.
— Взятка.
Хмурюсь сильнее, и Раник хохочет.
— Да шучу. Решил, тебе не помешает заправиться.
— Не люблю завтракать, и мне правда пора…
— Да ну? А не ты ли говорила, что это твой любимый прием пищи? Такой худосочной крошке завтрак не помешает.
— Я не худосочная и не крошка. Твой внезапный порыв материнской заботы очень трогателен, но неуместен. — Бросаю на стол папку с его домашкой. — Твоя курсовая. Счастливо оставаться.
Не успеваю отойти и на два шага, как Раник кричит вслед:
— Эй, подожди! — И бежит за мной с фраппучино и маффином. — Хочешь, подвезу? Так ты точно не опоздаешь.
— Зачем?
— Что зачем?
— Сначала угощаешь завтраком, а теперь предлагаешь подвезти. — Сужаю глаза. — У нас что, урок о том, как принимать ухаживания от малознакомых парней?
— Э-э, нет?
— Тогда зачем ты это делаешь? Я — не твоя подопечная и могу сама о себе позаботиться.
Раник удивляется, но быстро скрывает это за своей привычной игривой ухмылкой.
— Знаешь, любая другая девушка приняла бы это на раз-два. Всем нравится, когда их балуют.
— Я — не все. — Поправляю очки на носу. — А теперь отойди.
На какую-то минуту мне кажется, что я победила и он милостиво оставит меня в покое, но затем слышу глухой рев мотора, который медленно следует за мной. Вздергиваю подбородок и ускоряю шаг, тогда машина Раника пристраивается сбоку. Он опускает окно и кричит:
— Да ладно, принцесса!
Игнорирую его.
— Ты опоздаешь, даже если побежишь. И в этом виноват я. Так что запрыгивай.
— Предпочту опоздать, — отрезаю я.
— Ой, посмотрите, какие мы гордые, — присвистывает он. — Вот только это испортит твою итоговую оценку по лабораторным за семестр.
За считанные секунды молчаливо перебешиваюсь, понимая, что он прав, затем разворачиваюсь на каблуках, рывком открываю дверь, запрыгиваю на сиденье и утыкаюсь взглядом в лобовое стекло.
— Поехали.
Краем глаза замечаю его самодовольную улыбку, когда он нажимает на газ. Машина накреняется, и мой дневник со стихами выпадает из сумки. Быстро поднимаю его и запихиваю обратно, но от внимания Раника это, конечно же, не ускользает.
— О-о, что это?
— Не твое дело, — огрызаюсь я.
— Эта тетрадь не похожа на остальные, — насупившись, смотрит он на меня. — Они все черные. Почему на этой цветочки? И замок? Она особенная?
Хочу возразить, но вспоминаю стих об орле, который написала в одну из ночей, и краснею.
— Да… даже очень.
— Дашь взглянуть?
— Когда ад замерзнет, — фыркаю я.
Раник смеется, заезжая на парковку.
— Очень жаль. Но, полагаю, у всех должно быть что-то личное, приватное, а?
Вместо того чтобы высадить меня у главного входа, где все нас увидят, он заезжает за здание и тормозит у мусорных баков, после чего наиграно делает поклон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ваша остановка, мадам.
Открываю дверь, но Раник каким-то образом успевает обойти машину и протянуть мне руку, чтобы помочь вылезти. Отмахиваюсь от поддержки и внимательно смотрю на него.
— Не знаю, что в тебя вселилось, но, надеюсь, ты сохранил остатки здравомыслия, чтобы продолжать учить меня.
Раник прислоняется к пикапу и громко хохочет.
— Не обращай внимания, просто я проснулся с каким-то… странным чувством. Готова к следующему уроку? Может, сегодня в семь?
— Хорошо бы, но в комнате, скорее всего, будет моя соседка.
— Это публичный урок, — улыбается Раник, а затем, не дав мне возразить, подмигивает. — Никаких ужинов в ресторане, но это место далеко от кампуса и принадлежит моему другу. А еще тебе, возможно, придется надеть платье, если оно есть.
При мысли об очередном публичном уроке у меня потеют ладони. Я едва отошла от пережитой неловкости за ужином. Но я быстро подавляю страх и беру себя в руки.
— Отлично, тогда увидимся позже.
— Круто! — восклицает он. — И удачи на лабораторной.
— Мне не нужна твоя удача, — оборачиваюсь я. — Только твои уроки.
Раник бросает мне маффин, и я ловлю его чуть ли не перед самым носом.
— Урок второй с половиной, — поучает он, — нарасти немного мяса.
— Но… — опускаю взгляд на еду, — Грейс совсем худенькая.
— Да, и что с того?
— Значит, я должна…
— Так вот почему ты на диете? Не надо, — распаляется он. — Ты ведь умная, принцесса. Слишком умная для этого. Не хочу видеть, как ты совершаешь такие глупости. Даже ради Тео.
Всю дорогу до аудитории я смотрю на маффин. Прихожу на минуту раньше и махом съедаю его — целиком, до последней крошки. И впервые за долгое время чувствую сытость.
А затем пишу Ранику:
Спасибо. Было вкусно.
Лабораторная начинается и заканчивается. Когда я помещаю последнюю кишечную палочку в инкубатор и стерилизую фартук и перчатки, от Раника по-прежнему нет ответа. Он злится? Занят? Чего это мое питание его так взбесило? Мне просто хотелось сбросить вес, но теперь я понимаю, что зря это затеяла. Ослепленная принятым решением, я чуть не навредила собственному телу, и Раник быстро помог мне это осознать. Такое чувство, что я должна перед ним извиниться, но почему? Это мое тело. Зачем ему заботиться о нем или обо мне? Между нами взаимовыгодное партнерство, не более. Мое самочувствие его не касается. Пока я в состоянии выполнять его домашку, он не вправе лезть в мои дела.
В прескверном настроении я встречаюсь с Шарлоттой за ланчем в небольшом местном кафе «Риф». Она заказывает тако с рыбой, а я картофельный салат. И пока подруга подробно рассказывает о своем новом парне Нейте, я тихо ем и слушаю. Для нее это первый признак того, что что-то не так.
— Что случилось? Почему ты молчишь? — выгибает она бровь. — Обычно ты фыркаешь, закатываешь глаза и говоришь, какой этот очередной новый парень придурок, что он в итоге мне изменит и разобьет сердце.
— Наверняка так и будет, ведь мужчины — ненадежные существа, — отвечаю я. — Но в последнее время ты выглядишь такой счастливой, что я не хочу вмешиваться. Я пока с ним не знакома, но парень, который делает тебя такой счастливой, должен быть хорошим.
Бросив на меня скептический взгляд, Шарлотта наклоняется через стол и щупает мой лоб.
— Что ты делаешь? — отмахиваюсь от нее.
— Жара нет, — бормочет она себе под нос. — Остается только один вариант — сотрясение мозга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что за бред! Я прекрасно себя чувствую!
— Тогда кто вселился в твое тело? Где настоящая Элис? Та, которая презирает парней и считает их отбросами общества?
Свожу брови.