Ее глаза загораются, но тут же тускнеют.
— Нет. Это мило с твоей стороны, но нет. На дорогу уйдет целый день, а то и больше, и еще на парочку я останусь в отеле. Не хочу, чтобы ты впустую потратил рождественские каникулы.
— Впустую? Кто это сказал? У меня все равно нет планов на праздники. Мой отец вернулся в Миссисипи, но он ублюдок, к нему я в любом случае никогда не поеду. На Рождество я остаюсь с Трентом и бандой, будем всю неделю бездельничать и объедаться леденцами.
Элис мои слова не особо убеждают.
— Слушай, будет весело. Или не очень… знаю, моя компания тебе радости не доставляет, но по крайней мере это даст нам хорошую возможность! В дороге мы сможем позаниматься. А в городе я займусь своими делами и не стану тебе докучать.
— Ну…
— Скажи, что подумаешь. Не обязательно соглашаться, просто пообещай подумать.
Элис кивает, и выражение ее лица смягчается.
— Ладно, обещаю. Спасибо тебе.
Настоящая благодарность? От Ледяной принцессы? Я ухмыляюсь и откидываюсь на спинку стула.
— Что за самодовольная улыбочка? — спрашивает она.
— Просто ты впервые меня поблагодарила. За все время. Вот, впитываю момент.
— Будь я злюкой, выплеснула бы на тебя коктейль и сказала: «Впитай-ка вот это», — огрызается она, и я хохочу в ответ.
Официант приносит десертное меню, но Элис ничего не заказывает.
— Что, боишься парочки кубиков сахара? — усмехаюсь я.
Она упирается взглядом в стол.
— Н-нет. Я на диете, вот и все.
— Что? Зачем? Ты и так выглядишь чертовски сексуально!
— Не твоего ума дело, — буркает она, скрещивая руки на груди.
Я вздыхаю и смотрю на официанта.
— Я буду панна котту.
Официант кивает и удаляется. Элис потихоньку расслабляется и наконец решается задать мне вопрос:
— Значит, ты недолюбливаешь своего отца?
Я пытаюсь сохранить спокойствие, но глаза все равно застилает ярость.
— Ага, он не очень хороший человек. И что с того?
— По-моему, ты назвал его ублюдком.
— Послушай, принцесса, спасибо, что поделилась своими семейными тайнами, но свои я предпочту оставить при себе. Все, что тебе надо знать, — мой отец придурок. Конец истории.
Она кривит свои красивые губки.
— Ладно, но все равно это несправедливо с твоей стороны.
— Ну, что поделать. Но можешь не переживать, что Тео не захочет рассказывать о себе. Он с радостью это сделает, ведь у него идеальная семья. В любом случае, это всего лишь тренировка. Тебе не нужно знать обо мне все, потому что я в твоей жизни ненадолго.
Может, я выдумываю, но Элис слегка вздрагивает. Или же просто сдерживает чих. Как бы то ни было, она быстро приходит в себя.
— Точно, — подтверждает мои слова. — Конечно.
Что-то в ее голосе заставляет меня пожалеть о сказанном. Но прежде чем я успеваю извиниться, официант приносит мой десерт — фантастический белый пудинг с клубничным сиропом. Замечаю, как вспыхивают глаза Элис, когда она смотрит на это произведение искусства.
— Хочешь попробовать? — предлагаю я.
Она делает глоток воды и сводит брови.
— Нет, спасибо.
— Ах да, диета. Ну, раз его красота тебя не прельщает, давай хотя бы на нем потренируемся.
— В каком плане?
— Иногда парочки кормят друг друга на свиданиях. Лично я считаю это странным и гадким, но, уверен, для Тео нет ничего милее. Итак, я дам тебе кусочек, а ты постараешься сделать вид, что в восторге от этого, окей?
Она скептически смотрит на меня.
— Ты уверен, что парочки так делают?
— Иногда. В глупых фильмах. И только если они до жути романтичные.
— Но сам ты этого никогда не делал?
— Нет, я вовсе не романтик, — смеюсь в ответ.
— Тогда зачем делаешь сейчас?
— Чтобы научить тебя. Боже!
Элис хмурится, но открывает рот и терпеливо ждет. Я отламываю вилкой кусочек панна котты и аккуратно протягиваю ей, надеясь, что она не заметит моих трясущихся рук или непристойных мыслишек. Ее губы выглядят такими мягкими и розовыми — чудный ротик. Я бы с ним поразвлекся. Нет, черт, нет! Я бы не сделал с ней того, чего она не хочет. А Элис явно не жаждет таких «развлечений». По крайней мере, со мной. Ей нужны медленные, нежные, милые шажки от медленных, нежных и милых парней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я не могу быть нежным, не могу быть милым. Я не такой.
Элис принимает кусочек и, отстранившись, с наслаждением его пережевывает. Секунда, и ее лицо озаряется улыбкой.
— Это… это было вкусно.
— Есть еще, если хочешь, — ухмыляюсь я и подталкиваю к ней тарелку.
— Нет, мне правда нельзя…
— Да брось! Один маленький пудинг тебя не убьет. Обещаю.
— Ты хоть представляешь, сколько калорий в жирных молочных продуктах?
— Ты хоть представляешь, сколько бла-бла-бла… о, смотри, я перестал слушать.
— Ух, как же ты меня бесишь!
Я подмигиваю и до конца придвигаю к ней тарелку.
— Приму это за комплимент.
Элис упрямо поджимает губы и игнорирует десерт, но к тому времени, как официант приносит счет, она уже вовсю пощипывает эту вкуснятину. Я улыбаюсь и подписываю чек, накидывая еще десятку на чай.
— Погоди, — проглотив кусочек, Элис наклоняется вперед, — сколько вышло? Я заплачу половину.
Она открывает сумку, но я встаю и потягиваюсь.
— Забей, принцесса, поехали домой.
— Вот еще, — фыркает она. — Я не позволю тебе платить за мой ужин.
— Слишком поздно! Уже все сделано, собирайся.
Элис съедает последний огромный кусок панна котты и гневно смотрит на меня. Я надеваю куртку и невинно посвистываю, ощущая, как мою спину сверлят взглядом. Элис поднимается, натягивает кофту и идет за мной. Или я так думаю. Стоит обернуться, как она сует мне в руки сорок два доллара и пятьдесят центов.
— Эй, убери это! Как ты… — Быстро пересчитываю деньги. — Как ты узнала, что это половина?
— Просмотрела меню с другого столика и посчитала. Включая чаевые, это моя половина.
Хлопаю себя по лбу.
— Ну конечно, следовало дважды подумать, прежде чем пытаться заплатить за такого гения.
Она просто засовывает деньги мне в куртку и выскакивает из ресторана.
— Эй, вернись! — кричу я, догоняя ее.
На улице льет как из ведра, но Элис это нисколько не смущает, она стоит на тротуаре прямо под дождем. Я подбегаю и накидываю нам на головы куртку.
— Черт возьми, что ты творишь? — взрываюсь я.
Она вытягивает тоненькую руку из-под куртки и ловит ладонью капли дождя. Ее голубые глаза загипнотизировано следят за процессом, взгляд затуманенный и отстраненный, будто разум где-то очень далеко.
— Иногда это приятно, — бормочет она, — ощущать дождь на коже. Знать, что ты все еще человек, который способен на чувства, вопреки расхожему мнению.
Я вспоминаю, как она разозлилась, когда я назвал ее роботом. Элис сказала, что ее так называли и другие. Очень многие. Может, даже те, кто ей небезразличен. Она смотрит на меня, такая потерянная и маленькая под моей большой курткой.
— Если я чувствую дождь — значит и на любовь способна, верно?
У меня разбивается сердце, трещина образуется прямо посередине и грозит разорвать его на части.
— То, что я чувствую к Тео, — это любовь, да? — продолжает она. — Я не знаю, никогда прежде не была влюблена, но, думаю, это любовь. Ведь так?
— Д-да, — обретаю я голос — он хриплый и слабый. — Это любовь.
Элис улыбается, и я борюсь с желанием ее поцеловать. Снова. Вместо этого ерошу ей волосы.
— Не переживай ты так, дурочка.
Она морщится и пытается пригладить выбившиеся прядки. Может, у меня галлюцинации, но ее щеки кажутся краснее обычного. Ну да, это наверняка из-за холодного вечернего воздуха.
— Не трогай мои волосы, — ворчит Элис, но не отталкивает меня. — Прическу испортишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я многое порчу, это типа моя работа. — Я медленно провожаю ее к пикапу, чтобы она не намокла.
— И кем же ты у нас работаешь? — растягивая слова, интересуется Элис.
— Бессменным чемпионом Большого шлема.