В который уже раз за столь недолгое знакомство Ана ставила его в тупик. Или же он сам, привыкший все усложнять и всех подозревать, забредал туда раз за разом? Хоть бы спросила, куда и зачем они идут. Почему он передумал оставлять ее у лекарки, в конце-то концов!
Если она действительно из другого мира, то все ли там подобны ей? Или она одна такая?
— Даже не спросишь, куда мы идем? — не выдержал он.
— А какая разница? — беспечно отозвалась Ана, вертя в руках успокоительное яблоко. Яблок этих Йонто набрал с запасом. Просто так, на всякий случай. — Мне все равно некуда идти.
И в самом деле некуда, но…
— И ты совсем не боишься? — не поверил он.
Ана помолчала, старательно глядя под ноги, и мотнула головой:
— Нет. Сейчас нет, — уточнила, нахмурившись. — А вообще-то мне очень страшно.
— Да уж вижу, — хмыкнул он, но с продолжением разговора не сложилось: из высокой травы на тропинку выползло нечто толстенькое, серое и мохнатое.
Нет, Ана не завизжала, как бы сделала любая нормальная девушка. Она упала перед испуганно замершим дорком на колени, восторженно воскликнув:
— О, какая прелесть! — протянула руку, но, опомнившись, спросила: — Можно?
— Можно, — разрешил Йонто, и несчастная зверушка была поймана и очень ласково затискана. — Сколько тебе, говоришь, лет? — задумчиво вопросил он, подозревая, что лет десять к своему возрасту она точно прибавила.
— Я не говорила. — Ана с сожалением позволила ошалевшему от непривычных нежностей дорку скрыться в траве. — И вообще, у женщин такое спрашивать неприлично!
— Почему? — озадачился Йонто.
— Не знаю, — растерялась она.
— Я бы очень удивился, если бы ты знала, — вздохнул он и насторожился, прислушиваясь.
Шаги были легкими, но решительными. Быстрыми. И, возможно, не несли опасности, но Йонто предпочел перестраховаться.
Он потянул все еще сидевшую на тропке Ану вверх и одновременно надел ей на голову капюшон, а на попытку избавиться от него раздраженно шикнул:
— Тихо! Нам не надо привлекать внимание. От меня не отходи, капюшон не снимай, молчи, даже если кто-то к тебе обратится.
— Что за шпионские игры, — фыркнула она едва слышно, но в серых глазах мелькнула тень страха.
Пугать он ее не собирался, но и ободрить не успел — услышавшая шелест травы Ана развернулась, придерживая норовящий сползти на нос капюшон.
— Йо-о-онто! — пропела запыхавшаяся и раскрасневшаяся девушка, остановившись в паре шагов от них. Она убрала от лица светлую прядь, выбившуюся из длинной толстой косы, провела ладонью по темно-розовой юбке и предвкушающе улыбнулась: — Уже уходишь? Даже не поздоровавшись? Вполне в твоем духе!
Вот кого бы он хотел увидеть в последнюю очередь… Но Небесам до его желаний, как обычно, не было никакого дела. Оставалось лишь схватить Ану за руку и продолжить путь.
Не вышло.
— Твоя подружка? — шустро заступила дорогу Дила. И вытянула шею, заглядывая ему за спину, где подозрительно притихла Ана. — Она знает, что ты из себя представляешь?
Он так же молча, не выпуская теплой ладони, шагнул в сторону, намереваясь обойти болтливое препятствие. Дила повторила его маневр.
— Вряд ли знает, иначе бы давно уже сбежала! — не унималась она. — Хотя, может, у нее и выбора-то нет… Чего это она личико прячет? Страшна, как твари Грани? За два года твой вкус испортился? Или ты настолько отчаялся? Такая, как я, и не посмотрит на тебя, вот и подбираешь всякое непотребство?
В груди привычно пекло от горечи и злости, но он снова промолчал. Пусть. Выплеснет яд и уйдет.
Лишь бы вместе с ней не ушла и Ана.
Он сдержался, не обернулся. И вздрогнул, когда она высвободила свою ладонь из его… Лишь для того, чтобы встать перед ним, оттеснив немало удивленную этим Дилу.
— А ты, собственно, кто такая? — строго вопросила Ана.
А капюшон не сняла. Умница. Если бы и остальную часть его просьбы мимо ушей не пропустила — совсем бы замечательно было!
— Спроси у своего дружка! — презрительно скривилась Дила. — Хотя он не ответит. Хочешь, расскажу?
Йонто напрягся. Что, если действительно расскажет? Но вмешиваться не стал. Когда-то он поклялся, что и словом больше с этой девицей не обмолвится, а клятвы срока годности не имеют и от обстоятельств не зависят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хочу, чтобы ты убралась с дороги, — осадила ее Ана таким тоном, что даже его пробрало. — Терпеть не могу сплетников. И да, ты же так интересовалась… Может, я и страшная, но ты гораздо страшнее, уж извини. И никакие косметические ухищрения тебя не спасут. И пластика тоже. Даже хирургия бессильна исправить такую мелкую и злобную душонку!
С этими непонятными словами она сделала шаг, и Дила отшатнулась, едва не запутавшись в юбках. И, пока та хватала ртом воздух, Ана вцепилась в рукав Йонто и потащила его вперед с такой скоростью, что он едва поспевал за ней. Спешить было незачем, Дила и не думала их преследовать, но сейчас он бы не отважился спорить с Аной. Да и не хотелось, если совсем уж честно.
— Вот ведь стерва! — возмущенно пыхтела она. — Язык что жало, оторвать да выбросить! А ты! Почему ты ничего не сделал?!
Они остановились, и тонкий пальчик обвинительно уперся в грудь Йонто.
— Надо было с ней подраться? — растерялся он.
— Нет конечно же, — убавила пыл Ана. — Но ты мог бы ей ответить… Ну вот чего ты улыбаешься, а?! — вновь вспыхнула она.
— Я не… — А ведь и в самом деле улыбается. И в груди уже почти не жгло. И дышать можно было нормально. — Что, даже ничего не спросишь? — не выдержал он.
— Это не мое дело, — передернула плечами она, и капюшон тут же сполз на нос.
Ана смешно зашипела, высвобождаясь, и вновь пришлось стирать с губ непрошеную улыбку.
— А вдруг твое? — возразил он. — Ты же ничего обо мне не знаешь! Кто я, чем занимаюсь… Вдруг я опасен?
— Вот уж нет, — фыркнула она. — Захочешь — сам все расскажешь. Тебе я верю. Этой мымре — ни капли.
От таких откровений Йонто замер. И пришел в себя только тогда, когда перед ним оказалось яблоко.
— У тебя стресс, — сочувственно сказала Ана. — Тебе необходимо успокоительное. Ешь!
Он взял яблоко и даже куснул за сочный бок, скривился и хотел было выбросить, но наткнулся на строгий взгляд и передумал.
Может, яблоки и в самом деле успокаивают, а ему сейчас это точно не помешает.
Будучи человеком спокойным, в конфликты я обычно не вступала, чаще предпочитая промолчать, чем ответить, но тут просто не выдержала. Хватило одного взгляда на Йонто, на его словно закаменевшее лицо, чтобы все мое миролюбие бесследно испарилось. Если бы та белобрысая зараза полезла в драку — убегать бы не стала. Красавица, черт бы ее побрал. Насквозь фальшивая. И Йонто хорош! Нет, драться с ней, конечно, не стоило, но и покорно сносить все гадости — тоже так себе идея.
Сейчас он шел рядом, задумчиво грыз яблоко и уже не выглядел беззащитным и потерянным, а из глаз ушло столь напугавшее меня выражение. Я так и не поняла, что это было, но увидеть подобное еще раз совершенно точно не хотела.
Он спросил, не боюсь ли я. А я не сумела объяснить, что мне невероятно страшно. Чужой мир, жизнь, превратившаяся в запутанный сон, полная неопределенность… Да, я боюсь. Но не тогда, когда он рядом.
Ну вот как такое вслух сказать? Я и сама-то от себя в шоке.
Кажется, этот мир странно на меня действует. Очень странно.
Или не мир вовсе, а один конкретный лохматый и полный загадок парень?
Пока я уныло размышляла о собственном нелогичном поведении, противоречивых эмоциях и не поддающихся контролю чувствах, мы добрались до лесной опушки. Но далеко продвинуться не удалось…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Треск ломающихся веток я услышала уже после того, как оказалась за спиной Йонто. И только потом увидела четверых мужчин самого что ни на есть разбойного вида. Особенно меня поразило сочетание длинных, заплетенных в косы волос и небритых физиономий. Ну это конечно же если не считать здоровенных кинжалов, направленных в нашу сторону…