Старенький плеер, смартфон, кое-что из косметики… Да и сама сумка хороша: удобная, вместительная, а главное, сестрой и сшитая, и вышитая — таких очаровательных совушек точно ни у кого больше не было. Жалко.
— Да, — уверенно кивнула я и вздохнула.
Толку-то вспоминать. Возможно, именно в эту минуту рогатый рисует себе боевую раскраску моим любимым блеском для губ. Чтоб у него аллергия началась! Но больше всего я сожалела об очках. Здесь есть на что посмотреть, и я вынуждена постоянно щуриться. Привет, морщинки, наша встреча не за горами.
— Давай завтракать, — без перехода заявил Йонто и первым сел за стол. Прямо на пол.
Потрясенная крутыми виражами его мыслей, я тихонечко пристроилась рядом, наблюдая, как из корзинки появляется еда. Завернутый в холстину хлеб, головка сыра, большая фляга и пузатый горшочек с кашей, напоминающей пшенную. Йонто достал с одной из полок пару мисок и ложек и честно поделил кашу, отчего я загрустила и решительно отложила чуть ли не половину своей щедрой порции в его миску. Я, конечно, голодна, но сомневаюсь, что в меня влезет больше положенного! А в Йонто точно влезет, он длинный, хоть и тощий. Может, после еды подобреет немного, а то вон какой хмурый, прямо как грозовая туча.
— Мне двадцать шесть, — негромко сказал он, не торопясь приступать к еде.
Я едва кашей не подавилась. Вроде бы про возраст я только думала, но не спрашивала. Или не только?
— К чему это ты? — вскинула на Йонто удивленные глаза.
— Да так, — усмехнулся он. — Вдруг пригодится.
Я заставила себя набрать полную ложку каши и спокойно ее проглотить. Не может же он читать мысли? Ведь не может же, да?
Пока я мучилась подозрениями, Йонто расправился со своей порцией и, поднявшись, сказал:
— Собирайся.
— Куда? — опешила я.
— Пойдешь со мной, — коротко ответил он.
— Зачем? — удивилась я. — Ты же сам сказал, что мне лучше остаться…
— Хочешь этого?
Я задумчиво прикусила край деревянной ложки. Здесь спокойно. Уютно. Можно спрятаться, переждать, получить помощь. Но… Оставаться не хотелось.
— Собирайся, — повторил Йонто, будто и в самом деле подслушав мои мысли. — Чем раньше уйдем, тем лучше.
Он вышел, а я вскочила на ноги и растерянно осмотрела комнатку. Чего мне собираться-то? Разве что второе платье захватить, пригодится, но то дело пары минут. Да еще прибраться не мешало бы, нехорошо это, беспорядок после себя оставлять. Я быстро сполоснула в умывальной миски с ложками и положила их на место. Нерешительно постояла возле старой своей одежды, но так и не придумала, куда ее деть. Аккуратно свернула и придвинула к стеночке. Хозяева выбросят. Единственное, забрала из кармана безрукавки затвердевшие искры, слишком уж жалко было с ними расставаться.
Вот и все. Я поправила непривычный наряд, стянула волосы в хвост — опять же придерется, лучше упредить, — подхватила мешок и шагнула за порог гостеприимного дома.
А за порогом меня ждали туфли. Не такие красивые, как у Мирины, но легкие и удобные, и, самое главное, почти по размеру. Чуть великоваты оказались, но я и этому была рада — не придется идти в носках, которые Йонто принес вместе с платьями, и вновь терзать зажившие за ночь ноги. После прогулки босиком вообще становишься удивительно непривередливым.
День выдался хмурым, и, сбежав с крылечка, я посмотрела на небо. Фиолетовое. Такое красивое, манящее. И захотелось вдруг, чтобы пошел дождь. Я бы просто стояла, закрыв глаза и подставив лицо крупным каплям… Замечтавшись, я вздрогнула, когда меня тронули за плечо, возвращая с небес на землю.
— Возьми, — сказала Мирина, протягивая большой мешок с широкой лямкой — местный аналог чемодана, не иначе. — Я собрала тебе кое-какие вещи. Здесь одежда, гребень, кое-что по мелочи, сама глянешь. Еще немного еды и лекарства для этого негодника.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я и тут же засунула меньший мешок в большой. Так будет удобнее. Наверное.
— А ты, — повернулась лекарка к Йонто, — будь добр, побереги себя. И никаких трои, пока полностью не поправишься, слышишь? В конце концов, теперь ты не только за себя отвечаешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Угу, — небрежно кивнул он и бросил на нее строгий взгляд: — Помни, ни слова о нас, кто бы ни спрашивал.
— Никогда не страдала излишней болтливостью, — обиженно поджала губы Мирина.
Кто бы мог о нас расспрашивать? Да меня никто в целом мире не знает! У Йонто точно паранойя. Интересно, здесь водятся психиатры?
Он ничего не ответил. Набросил на меня невесть откуда взявшийся длинный плащ с капюшоном, отобрал сумку и зашагал по тропке.
— Эй! — невольно воскликнула я.
— Идем, — сухо обронил Йонто, перекидывая лямку через плечо.
И я пошла. Что еще оставалось делать? Сама выбрала. И пока не испытывала ни малейшего сожаления. Впрочем, как и уверенности, что не испытаю его впредь.
ГЛАВА 9
Шли мы другой дорогой, но по сторонам по-прежнему тянулись фруктовые сады. Шелестели на едва ощутимом ветерке листья, покачивались темно-вишневые плоды. Мне очень хотелось сорвать один, но я все никак не могла решиться. Йонто шагал впереди, тихий и мрачный, и злить его еще больше не стоило. А когда он вдруг обернулся, я вздрогнула и насторожилась. Опять что-то не так? Но ведь я ничего сделать не успела!
— Хочешь? — указал Йонто на дерево.
С изумлением я справилась быстро. Надо же, нотации Мирины его все-таки проняли! Или то подзатыльник помог? Чудодейственное средство, однако!
— Хочу, — кивнула я.
Конечно, завтрак был совсем недавно, но кто может поручиться, что будет обед? К тому же интересно, каковы на вкус иномирные фрукты. Каша, к примеру, оказалась очень даже земной.
Йонто на ходу сорвал и протянул мне крупный сочный плод, в который я тотчас же впилась зубами.
— Хоть бы спросила, не ядовитое ли, — укорил Йонто.
— А ты дал бы мне ядовитое? — удивилась я, откусывая еще один кусочек. Ни на что не похоже. И сладко, и кисло одновременно.
— Наивное создание, — проворчал он, и я предпочла пропустить это мимо ушей.
— Сорви еще, пожалуйста, — расправившись с фруктом, дернула Йонто за рукав я.
— Потрясающий аппетит, — то ли восхитился, то ли ужаснулся он, но просьбу выполнил и протянул целых два плода.
— У меня стресс, — оправдалась я, вцепившись в добычу.
— Что? — непонимающе нахмурился Йонто.
— Сильное душевное волнение, — вспомнила я слова Мирины. — Очень сильное.
— А яблоки тебя успокаивают? — недоверчиво уточнил он.
Яблоки? Вот это вот? Ну не знаю… Хотя если здесь есть странные козлята, то почему бы не быть странным яблокам?
— Еще как успокаивают, — кивнула я и окликнула ломанувшегося к деревьям — яблоням? — Йонто: — Эй, ты чего делаешь?
— Запасаюсь успокоительным, — ответил он, сосредоточенно срывая и складывая плод за плодом в мешок.
Я растерянно наблюдала за незаконным сбором урожая и пыталась понять, что это: трогательное проявление заботы или же жирный такой намек, что стрессам в моей жизни теперь конца и края не будет?
Она плакала ночью. Очень тихо, но Йонто услышал даже через дверь. И чуть эту самую дверь не вынес, испугавшись… чего? Кто или что могло проникнуть в дом, пройдя мимо него незамеченным? Только дурной сон. А с дурными снами он и сам справляться не умел. Не умел, но и просто так уйти не смог. Тщетно попробовав разбудить Ану, не придумал ничего лучше, как взять ее за руку и сидеть рядом до тех пор, пока она не успокоилась. Хорошо еще, не проснулась — было бы трудно объяснить, какое ему дело до чужих кошмаров. Он и себе-то это не объяснил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А сейчас она шла, осматривалась с детским любопытством и улыбалась, словно и не было ночных слез. Признаться, Йонто не особо рассчитывал, что она согласится пойти с ним. Даже заранее подобрал парочку доводов повесомее, в силу которых, правда, тоже не верил. Но все оказалось гораздо проще. И одновременно — запутаннее. Потому как дальше пункта «забрать девчонку с собой» плана не существовало.