Эли и других детей сделали помощниками Праматери, которым надлежало носить парики из завитых мочалок.
— Вы когда-нибудь участвовали в чем-то подобном? — поинтересовалась леди Рутвель, придвинувшись и понизив голос.
— Нет и, надеюсь, больше не буду.
Она рассмеялась.
— Леди Изящество, могу я попросить вас выйти вперед и произнести свою роль, — повысила голос старшая фрейлина, с неодобрением поглядев на нас.
Леди Рутвель тотчас приняла более благопристойный вид и, развернув полоску пергамента, выполнила распоряжение.
— А вы, Нежный взор, встаньте пожалуйста вот сюда и смотрите в ту сторону.
Я сделала, как было велено, пережидая, когда кончится репетиция. Слов мне не досталось, так что особой нужды в моем присутствии не было. Меня с легкостью могла бы заменить колонна. Зато Алекто, которой не нравилась доставшаяся личина, старалась изо всех сил, с прилежанием выполняя все распоряжения старшей фрейлины.
Ближе к концу репетиции, когда моя героиня удалялась, ко мне приблизился слуга с сообщением, что меня ждет его величество. Поймав взгляд Бланки, заклинавший меня придерживаться плана, я двинулась за ним.
* * *
— Так вам тоже досталась роль?
— Не понимаю, о чем вы, ваше величество.
— Сделаем вид, что и я не понимаю. Итак, я готов к первому уроку.
Омод раскинул руки в жесте "я весь ваш". Мы находились в его покоях.
— Что ж, тогда начнем.
— Я должен как-то к этому приготовиться?
— В особенности никак. Вы должны просто… позвать.
— Я не стану этого делать, — резко ответил он, сразу поняв, о ком я.
— Вам необязательно звать того, кто вам неприятен, хотя именно сложный случай стоило бы проработать в первую очередь. Вы можете позвать Дикки. Для начала.
— Так тот… третий, он слышит все, о чем мы сейчас говорим? И знает, что со мной происходит?
— Нет. Он не слышит вовсе или знает о происходящем с вами лишь в общих чертах. Как и вы не знаете о том, что происходит с ним и вашим младшим братом. Вы ведь не знаете?
Омод дернул плечом. Он явно чувствовал себя неловко.
Говоря откровенно, я не знала в точности, как все происходит: Людо никогда не делился подробностями, а в случае с Омодом могло быть какое-то изменение в даре из-за смешения родов. Появился же третий, тогда как у мужчин рода Морхольт всегда был лишь один брат.
— Нет. Я лишь смутно… — он потер лоб. — Нет. Не знаю и не помню.
— Это ничего. Так вы готовы?
Он снова потер лоб, потом лицо.
— Чувствую себя безумным.
— Это не так.
Омод серьезно посмотрел.
— Спасибо за… просто спасибо, леди Лорелея.
Я посмотрела ему в глаза и быстро отвернулась. Вряд ли он в этот момент чувствовал себя более странно, чем я, которой казалось, будто я учу Людо перекидываться. Приходилось постоянно напоминать себе, что передо мной Омод. Впрочем, порой он сам облегчал задачу, когда его жесты и мимика отличались от движений брата.
— Ну… я начинаю? — неуверенно произнес он.
— Да, ваше величество. Главное, расслабьтесь.
Похоже, он был смущен. Присев, прикрыл глаза. Судя по сжатым кулакам и исказившему лицу напряжению, он сейчас полностью забыл значение слова "расслабиться". Чем-то походило на занятия с Алекто.
— Не получается, — выдохнул король какое-то время спустя.
— Получится. Прежде Дикки приходил неосознанно. Теперь же вы сможете осознанно контролировать этот процесс: вызывать его, а потом возвращаться.
Я надеялась, что потом мы перейдем к Орхо, и без возможности выходить самостоятельно третий брат постепенно станет полностью подконтрольным Омоду.
— Орхо ведь больше не являлся?
— Нет, — быстро произнес король, — его не было с позапрошлой ночи, когда вы видели его.
— Хорошо, — я налила в кубок разбавленного вина и протянула ему. — Теперь попробуйте еще раз.
Омод кивнул, шумно отпил и снова прикрыл глаза. Ворот его котты взмок, волосы тоже облепили лоб, и я едва сдержала порыв отвести их, как отводила Людо.
Примерно час спустя король дернулся, и в судороге прорезался Дикки — всего на считанные мгновения, но и это уже можно было считать успехом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поздравляю, ваше величество. Это большой шаг вперед.
— Не думал, что получится, — ответил Омод, весело глядя на меня и промакивая лоб.
Тут в комнату вошла служанка, и он умолк. Это была та самая девушка, которую леди Рутвель одарила лентой. Конечно, как я и думала, никакой ленты на ней не было — ее наряд этого не позволял.
Омод и не взглянул на нее, когда служанка заменяла цветы и быстро подмела золу.
— Можно задать вам вопрос, миледи? — произнес он, когда она удалилась.
— Конечно, ваше величество. Если то будет возможно, я на него отвечу.
— Вы часто уклончивы.
— Боюсь, меня не учили куртуазным ответам.
— Я лишь хотел спросить об этом, — он протянул пальцы, почти коснувшись моей белой пряди.
Я инстинктивно прижала ее к голове.
— Это… память.
— О том человеке, о котором вы говорили вчера утром в тронном зале?
— Да.
Больше Омод ничего не спросил. Вместо этого внезапно произнес:
— Я познакомился с вашей дочерью.
Я удивленно вскинула брови.
— Да? И как же это произошло?
— Вчера. Она возвращалась одна в покои.
— Ее должна была проводить фрейлина ее величества.
— Кажется, она и проводила, но не до конца. Будьте добры, миледи, позаботьтесь о том, чтобы она больше не гуляла по замку без сопровождения, даже конца пути. Сейчас здесь много гостей, большинство из которых мне не знакомы.
— Да, сир. Благодарю за предупреждение.
— Она совсем на вас не похожа.
— И тем не менее она моя дочь, — холодно произнесла я. Как и всегда, при малейшем намеке на то, что Алекто не похожа на дев рода Морхольт, внутри меня зазвенело напряжение.
— Я не имел в виду, что она не ваша. Просто, не знай я этого, никогда бы не подумал. И я не только про внешность, но манеры и вообще… все.
Я отвернулась к полкам, обводя их глазами.
— Что это? — резко сменила тему я.
— Здесь хранятся свитки, которые я писал по заданию учителя.
— И что же он вам преподает?
— О, разное. Он ученый муж, ко мне приходят и другие.
Омод приблизился к одной из полок и развернул свиток.
— Здесь про составные части человеческого тела, а тут, — сдернул он ленту с соседнего, — про процессы, которые происходят в природе. Темы разные. Знаете… — он присел на угол стола, — когда все началось, я просмотрел все до единого. Пытался понять, что со мной… — он умолк.
— И что-то нашли?
— Нет, — резко ответил он. — Про такие случаи в трактатах не говорилось.
Я молча смотрела на него.
— Похоже, я слишком задержал вас, леди Лорелея. Вам пора готовиться к пиру.
— Никаким особенным образом готовиться я не собираюсь, но мне и правда пора к детям.
— Вы ведь сказали, что у вас, кроме дочери, еще сыновья?
— Да, два сына. Каутин уже вошел в возраст, а Эли пока лишь ребенок.
— Тогда вы можете отправить ко мне вашего старшего. Ему полезно побыть среди свиты.
Сейчас Омод, который был всего годом с небольшим старше Каутина, походил на умудренного опытом старца, берущего под протекцию неоперившегося птенца.
— Благодарю, ваше величество.
— До встречи на пиру, леди Лорелея.
— До встречи, ваше величество.
* * *
Зала блистала огнями. Еще никогда я не видела, чтобы в помещении было так светло. При этом без чада — все благодаря специальной системе его отведения, а еще рецептуре свечей, горевших почти без дыма.
Гости нарядились в традиционные для этого дня темные расцветки. Вилланы в этот день, как правило, надевают шерстяные котты, но многие из знати ограничились лишь шерстяными деталями, вроде поясков или эскарселей у дам и шерстяных шапочек или украшений из шерсти на груди у мужчин.
Многие прикололи к одежде веточки вечнозеленых растений. Венки из падуба, сплетенные дамами, уже украшали стены и столы. Когда кто-то проходил мимо, на них звякали украшения из лент, орехов и печенья, над которыми перед выпечкой трижды прошептали молитву об удаче и благополучии.