— А разве это не опасно? — Испугалась Амели, — я слышала, что гаджетами пользоваться нельзя.
— Во время взлета и посадки — нельзя, все остальное время — можно.
Эта пара вызывала только приятные эмоции. Они еще совсем юны, не знают проблем, не знают, к чему любовь может привести. Адель обернулась в сторону кабины пилотов, дверь была уже закрыта, и тут же Тора взяла трубку, чтобы передать капитану о том, что все готово к вылету. Но Адель еще не успела разглядеть других пассажиров, хотя на это будет масса времени в небе.
Самолет тронулся, и в это же время во всех телевизорах салонах включилось видео о технике безопасности. В мальтийской авиакомпании Адель показывала на себе спасательные жилеты, маски, руками указывала выходы, но «Charlemagne» не поскупился снять профессиональный ролик. К тому же он был интересный, и был прямо перед каждым пассажиром. Поэтому, выбора не было — они должны были смотреть.
Пока они занимались тем, что рассматривали распечатанные правила, Адель вспомнила свой первый полет и то, как она досконально читала каждый пункт и проверяла наличие спасательного жилета и высматривала кислородные маски. Тогда хотелось переделать салон самолета, модернизировать его, поставить туалетные кабинки через каждый ряд. Но спустя уже пару месяцев, после окончания курсов на бортпроводника, она знала, для чего кислородную маску сначала надо надеть взрослому, а потом ребенку: ни один ребенок не наденет маску на уже потерявшего сознания взрослого, он просто запаникует. Зато взрослый это сделает сразу, чем спасет жизнь ребенку. И при выпадении масок, пластиковую панель не отрывает, она не падает на головы пассажирам.
Адель улыбнулась, понимая о том, какая она была глупая, неопытная и наивная. Авиация для нее была чем-то фантастическим, хотя Марко постоянно приписывал законы физики и аэродинамики, но в них не верилось. А сейчас... все изменилось и на высоте 36 тысяч футов над землей комфорта чувствуется больше, чем на нулевой отметке.
— Уважаемые дамы и господа, говорит капитан, — раздался голос во всех салонах, и услышав его, Адель закрыла глаза. Она вспомнила, как этот голос шептал ей ласковые слова, слова о любви и о будущем. Как сурова оказалась жизнь, — меня зовут Марко дель Боско. Я и мой второй пилот Ханс Беккер приветствуем вас на борту первого в мире пассажирского лайнера Европы, который станет вам домом на ближайшие несколько недель. По всем вопросам, которые касаются маршрута по земле, обращайтесь к вашему турагенту, которая летит с нами. По всем вопросам, которые касаются полета обращайтесь к экипажу. Я постараюсь сделать ваш полет максимально комфортным и абсолютно безопасным, все самое интересное, что буду видеть в окне, обязательно сообщу вам. Сейчас мы направляемся в Осло, полет продлится два часа тридцать минут, за это время вам на борту будут предоставлены напитки и ужин. Спасибо за внимание и приятного путешествия. Экипажу занять свои места.
Адель еще раз окинула взглядом свой салон, отчетливо увидев, как Тора передала трубку Майе, и прошла к своему месту возле двери.
— Уважаемые пассажиры, — произнесла в микрофон Майя, — мое имя Майя Любовски, я ваш турагент и по всем вопросам обращайтесь ко мне через бортпроводников. Я с радостью помогу вам. А сейчас присоединяюсь к капитану и желаю вам приятного полета.
Она отключилась, и в это время Адель ощутила движение самолета. Она взглянула в окно, увидев, как репортеры делают снимки и улыбнулась. Они ее не видели и улыбалась она не им, а просто ее позабавило то, что судьба отняла у нее одно и тут же дала другое. А может... А, может, судьба дает второй шанс?
Отогнав эти безумные мысли прочь, Адель произнесла темнокожей Саманье, которая сидела рядом:
— Как твои пассажиры?
Та пожала плечами:
— Дама с собакой у меня на 11 и 12 местах.
— Все же собака занимает целое место? — Удивилась Адель. Это уму непостижимо! Кто-то голодает, кому-то не хватает денег на жилье, а тут собака летит люкс-классом.
— Да, Кевин предложил втихаря поменять ее место на кровать в комнате отдыха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Адель засмеялась, представив эту картину:
— Наверно, хозяйку хватит удар.
— Я больше чем уверена, что если мы так не сделаем и капитан увидит ее в салоне, то удар хватит его.
Если Адель улыбалась, то Саманья злилась. Ее нервировала силиконовая хозяйка с высокомерным тоном в голосе. И мерзкая собака.
— Зато у тебя одно место почти пустое, — хоть что-то положительное во всем этом нашла Адель.
— А как твои пассажиры? — Поинтересовалась Саманья, автоматически посмотрев на потолок, когда свет выключился.
— Я не всех еще знаю. Но на меня произвёл впечатление мистер Хоффман.
— Это тот старик?
— Да, в таком возрасте он летит один...
— Боишься, что умрет? — Ошарашила ее Саманья, и Адель даже замерла: она об этом думала, что греха таить, но гнала эти мысли прочь.
— Я не думала об этом, — солгала она, — но надеюсь, этого не случится.
— Я тоже на это надеюсь. Вообще странная публика собралась, я думала будут кинозвезды.
— Наверняка они есть где-нибудь в салоне Арани.
— О, да, — толкнула в плечо подругу Саманья, — пока мы будем с тобой убирать экскременты за нашими пассажирами, она будет показывать свою улыбку красавчикам с Голливуда.
Пока подруги разговаривали, что делать при пассажирах строго запрещалось, самолет взлетел. Адель молилась, чтобы никому не было плохо. Но к туалетной комнате никто не бежал, значит, взлет удался.
— Надеюсь, мою шавку укачало, — пробубнила Саманья и выглядела при этом мило. Вообще она из всех в экипаже была самая яркая и самая веселая. Любое ее высказывание, даже самое негативное, воспринималось как позитивное.
— Не переживай, животные много спят.
После того, как Тора дала распоряжение на работу, стюардессы расстегнули ремни и пошли в свои салоны. Очень хотелось увидеть Кевина, но пока этого сделать было невозможно. Впереди два с половиной часа работы.
Адель подошла к мистеру Хоффману с милой улыбкой на губах и протянула ему меню:
— Скоро будет ужин, сделайте выбор: курица или рыба, — она кивнула ему и стала раздавать такие же листы с меню другим пассажирам. Стюардесса не обошла и Майю, вручила ей тоже.
— Можно посетить кабину пилотов? — Спросила та, когда Адель с помощью Саманьи катили по салону тележку и раздавали касалетки с едой.
— Не думаю, что это хорошая идея... — Начала отвечать Адель, но Саманья ее перебила:
— Если будете отвлекать пилотов от работы, то мы разобьемся!
Она сказала это громко, четко, без улыбки, но шутя, а пассажиры такое высказывание шуткой не считали. Майя, видимо, тоже не оценила — опустила голову и недовольно что-то пробурчала.
Адель лишь улыбнулась Саманье, радуясь тому, что та четко дала понять, что не следует лезть к пилотам. Ну о каком посещении кокпита может идти речь? Это место неприкосновенно и посторонним вход воспрещен. Если ты не член экипажа, то в воздухе лучше забыть о посещении кабины пилотов.
— Ваша курица, мистер Хоффман, — Адель с радостью поставила перед старичком теплую касалетку и подала приборы, обмотанные салфеткой, — приятного аппетита.
— Спасибо, милая Адель, — он явно засмущался, что она проявляет к нему больше заботы и внимания.
Адель поймала себя на мысли, что ей хочется заботится о нем. Он выглядел истощенным, слишком худым: бугристая кожа покрывала худощавое тело и мистер Хоффман в какой-то степени напоминал черепаху. Адель была уверена, что он добрый человек, молчаливый и покладистый, поэтому много страдает. А еще он пережил смерть жены, что явно поспособствовало потере его веса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Катив тележку по проходу, они с Саманьей раздавали еду в своих салонах и параллельно наблюдали за пассажирам. Пьер и Амелия Дюссо — молодожены, которым Адель запретила сидеть друг с другом, открыли двери в своих кабинах и общались друг с другом визуально.
— Да пусть сидят вместе, — возмутилась Саманья, — это их личное дело.