- Ники! Ты уже поела? – нетерпеливо спросил он. – Тогда пойдём скорее!
- Сначала отнеси посуду на камбуз.
- Бамбус! – засмеялся мальчик.
Я тоже невольно улыбнулась. Звучало это как дразнилка.
Беан быстро собрал тарелки и вылетел из каюты. Я тоже начала собираться, чтобы не испытывать терпение брата.
- Вы пойдёте с нами, сестра Морея? – пригласила я.
- Конечно, милая, - укоризненно улыбнулась она. – Незамужним девушкам не следует одним выходить на палубу.
Ох, как сложно будет привыкнуть к новым правилам! Но ничего не поделаешь, придётся.
Наконец, я была наряжена в лучшее из двух платьев, а Беан причесан и ещё раз умыт, и мы под присмотром сестры Мореи вышли на палубу.
Я немного боялась споткнуться на виду у публики, если мои неокрепшие ноги вдруг откажутся идти, а ещё опасалась, что зов воды вернётся. В общем, страхов хватало. Но культивировать их и развивать фобии в мои планы не входило, и поэтому я появилась на палубе с гордо поднятой головой.
Солнце заставило меня зажмуриться, а свежий ветерок сразу принялся трепать подол и рукава платья. И всё это – свежий морской ветерок, яркий солнечный свет, негромкие разговоры гуляющих по палубе пассажиров – вдруг наполнили меня таким чудесным ощущением свободы, что я невольно широко улыбнулась.
Сестра Морея поддержала меня под локоть и тихонько сказала:
- Что с тобой, Николь?
- Я счастлива! – также тихо призналась я и склонилась к брату. – Хорошо, правда?
- Здорово! – ответил мальчик, сияя.
Мы вдоволь налюбовались на волны, от души надышались свежим воздухом, и, когда ощущения чуть притупились, уделили внимание пасажирам.
- Николь, не стоит так внимательно разглядывать дам, - упрекнула сестра Морея. – Это неприлично.
- Я просто хочу понять, что сейчас носят, - шёпотом ответила я.
Монахиня строго следила за мной, пресекала попытки молодых людей, беззаботно фланирующих по палубе улыбнуться мне или завязать разговор. Я скрывала улыбку. Иметь в опекунах монахиню будет нелегко. Но с другой стороны она точно не даст мне попасть впросак.
К сожалению, я скоро устала. Ходить непринуждённо у меня пока не получалось, но я твёрдо решила обязательно гулять, укрепляя ноги, где бы я ни была.
- Вернёмся в каюту, - предложила сестра Морея. – Тебе нужно полежать и отдохнуть.
В каюте я прилегла на свою кровать, но эмоции переполняли меня. Мне не лежалось, и я попросила сестру Морею раздобыть мне лист бумаги и карандаш. Когда женщина вернулась, принеся мне то и другое, я присела за стол и принялась рисовать. Это был мой проверенный способ выплеснуть то, что было на душе.
Видимо, мне передались способности Николь, потому что то, как я рисовала сейчас, было не сравнить с прежними каляками-маляками. Беан тут же оказался рядом, с интересом наблюдая, как на листе появляется силуэт женской фигурки.
- Это же ты! – удивлённо воскликнул он.
Да, я рисовала себя сегодняшнюю, а вернее, будущую Николь. Юная девушка, появляющаяся под штрихами карандаша, была стройной, но не истощённой, прекрасно одетой, уверенной и очень красивой. Роскошные волосы перевивали нитки жемчуга, светлые глаза смотрели на мир ласково и строго. Точёные плечи открыты ровно на столько, чтобы даже в этом мире это не выглядело вульгарно.
Я на мгновение задумалась над платьем, и нарисовала одно из своих любимых вечерних – глубокого синего цвета. Конечно, простой графитовый карандаш не мог передать цвет, но мне вдруг показалось, что я ошиблась, и карандаш не простой.
- Беан, какого цвета это платье? – спросила я.
- Синего, - не задумываясь, ответил мальчик.
- Сестра Морея, а вы тоже это видите? – спросила я и протянула лист с рисунком монахине.
- Что вижу? – не поняла та, но тут же ахнула, узнав меня на рисунке. – Какая ты красавица! А платье! Чудесный синий цвет!
- Королевский синий, - задумчиво поправила я. – Кобальт.
Ну и как это понимать?
- Сестра Морея, - осторожно спросила я. – Это какой-то необычный карандаш?
Женщина недоумённо посмотрела на меня.
- Обычный графитовый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- А почему же он передаёт цвет?
- Цвет он передавать не может, - немного рассердилась монахиня, видимо, решив, что я её разыгрываю. – Грифель рисует контур, а содержание вкладываешь ты.
Некоторое время я рассматривала свой рисунок, поворачивая то так, то этак. Как много удивительного в этом мире! Но что я хотела, здесь все с детства знакомы с магией, и это не кажется людям необычным. Зато я чувствовала себя так, словно собственными руками сотворила чудо. Правда, налюбоваться на шедевр не дал брат, которому не нравилось, что я остановилась.
- А я? – спросил Беан. – Нарисуй меня рядом!
Я улыбнулась и принялась рисовать. Мальчик, стоящий рядом со мной, получился гораздо выше Беана, но ведь детям свойственно расти, правда? Я одела его в серо-голубой нарядный камзол и брюки на два тона светлее.
- Какая красивая у нас одежда! – восхитился Беан. – А ботинки как у Саверио! Ох! – он быстро взглянул на меня.
Я ободряюще улыбнулась. Уж кто-то, а бывший жених Николь был мне вовсе не интересен.
Закончив, я показала рисунок сестре Морее, а после попросила раздобыть каплю клея, чтобы прикрепить лист на стену каюты. Пусть в этом мире и не знали, что такое визуализация желаний, я знала твёрдо – это работает!
Монахиня отправилась было за клеем, но в это время в дверь каюты постучали. Сестра Морея открыла дверь, и в каюту вошёл капитан.
Глава 11
- Простите, милые дамы, что вторгаюсь в вашу каюту без разрешения, - извинился он. – Я пришёл узнать, как вы себя чувствуете, фра Николь.
- Спасибо, гораздо лучше, - улыбнулась я. – Мы даже ходили гулять на палубу.
- Но сейчас Николь немного устала, и ей надо отдохнуть, - решительно заявила сестра Морея.
Я удивлённо посмотрела на неё. Губы поджаты, вид непреклонный и решительный. Я перевела взгляд на мужчину, которого монахиня буквально вытесняла из каюты. Он виновато посмотрел на меня и, выразив надежду, что скоро мне станет лучше, и тогда он рад будет видеть нас за своим столом, ретировался.
Едва мужчина вышел, как сестра Морея повернулась ко мне и сердито сказала:
- Николь, мы должны избегать столь явных знаков внимания.
- А по-моему, в предложении господина капитана нет ничего необычного. Разве не принято, что капитан приглашает гостей за свой стол?
- Ты правда не понимаешь? – нахмурилась монахиня. – Приглашает, но только богатых фрамов и фра. Ты ведь даже не первым классом едешь, с чего это нас удостоили такого внимания?
Я пожала плечами.
- Быть может, это знак вежливости. Мне было нехорошо, и господин капитан захотел, чтобы я немного развеялась.
Сестра Морея лишь головой покачала.
- Ты представляешь себя в таком обществе? Не каждая фра захочет ужинать за одним столом с простолюдинкой. И даже если никто не обидит тебя словом, всё равно мы привлечём слишком много внимания. А этого делать никак нельзя. Ардина Безье не должна узнать, на каком корабле мы уплыли.
Слова монахини были, конечно, разумны, но мне упорно казалось, что причина не только в этом.
- Сестра Морея, - улыбнулась я. – Вы будете оберегать меня ото всех мужчин?
- Что ты, деточка, - улыбнулась она в ответ. – Ведь однажды ты познакомишься со своим мужем, и вот ему-то я тебя сдам с рук на руки у дверей храма.
Я рассмеялась.
- Так значит, вы согласны стать нашим опекуном, если разрешит кортиг?
- Я вас не брошу, в любом случае, - успокоила меня монахиня. – И если бы не страх оставить вас одних, сама бы отправилась с паломниками в Фонсеро.
- А вы не могли бы отправить прошение по почте? – спросила я, хотя не представляла себе, как работает почтовая служба.
- Не очень я ей доверяю, - озабоченно проговорила монахиня. – Да и какая почта на корабле? Вот приплывём в Бисарру, можно будет попробовать.