- Он сюда не вернётся. Мы поговорим на улице, - отрезала монахиня. – Или мы сейчас уходим, или не уйдём уже никогда. Собирайся, я выйду на минутку. Нужно, чтобы сестра Винавия ничего не заподозрила.
Стуча зубами от страха за брата, я бестолково схватила узелок с листьями чейваза, всхлипнула и бросила его, отыскивая глазами жалкие тряпки, что носили мы с Беаном.
- Тим, - тихо сказала Дарис. – Помоги собраться Николь. Проследи, чтобы она ничего-ничего не оставила. Это важно!
Тимто усадил меня на коляску, сунул в руки злосчастный узелок, принёс рубашку Беана и моё выстиранное платье с верёвки во дворе. А больше у нас ничего и не было.
Когда в комнату вновь заглянула сестра Морея, я была готова выезжать.
В карету, подкатившую к приюту, монахиня закинула меня как мяч в баскетбольную корзину. Мягкий узел полетел следом. Я нервничала всё больше, а когда сестра Морея сказала вышедшему провожать Тиму:
- Отвезёшь коляску в комнату Николь. Придумай что-нибудь, чтобы её не сразу хватились.
- Я сделаю куклу, - пообещал Тимто. – Со спины никто и не поймёт, кто сидит в коляске!
- А как же…? – начала я и осеклась, встретив взгляд монахини.
- Коляска принадлежит приюту. Если мы возьмём её, нас быстро найдут.
Тимто кивнул и показал на метку на спинке. Я по наивности своей думала, что так нумеруют инвентарь.
Я махнула рукой Тиму. Он махнул в ответ и расстроенно отвернулся, покатив коляску к входу.
- Когда-нибудь, - тихонько пообещала я ему вслед. – Вы только дождитесь!
Лошадь торопливо шагала вниз по дороге. Мы ехали быстро, но видно было, что сестра Морея готова была выйти и пойти пешком, если бы это ускорило движение.
- Мы едем за Беаном? – спросила я, умоляюще посмотрев на монахиню. – Пожалуйста, расскажите мне, что случилось!
Женщина вздохнула, и её грубое лицо исказилось.
- Ты девочка, и тебе лучше не знать подробностей, - твёрдо сказала она.
Ну нет! Сейчас я готова была вытрясти из неё правду любым способом, хотя от предчувствий у меня холодели руки.
- Сестра Морея, - видно, в голосе моём прозвучало то, что я чувствовала, потому что монахиня посмотрела на меня. – Я имею право знать! Он у меня единственный родной человек. Я похожа на истеричку? Уверяю, я не упаду в обморок и не задержу нас ни на минуту. Пожалуйста, расскажите мне! Я взрослая!
- Взрослая! – невесело усмехнулась она. – Ну что ж, слушай. Ты знаешь, кто хозяин приюта?
- Сестра Винавия? – предположила я.
- Вовсе нет, - возразила монахиня. – Сестра Винавия только управляет делами, а настоящая хозяйка – Ардина Беньез.
- Мамаша Беньез, - вырвалось у меня. Я вдруг вспомнила, как названная сестрица грозилась, что в приюте мамаши Беньез мне отрежут ноги.
- Вспомнила? – понимающе кивнула сестра Морея. – Да, город знает её как мамашу Беньез. Она держит публичный дом в пригороде, а чтобы меньше платить налоги за своих девочек, решила заняться благотворительностью и открыла приют.
Я сидела, ошарашенная известием. Неплохо тут отмывают деньги! Как мерзко – прикрываться несчастными сиротами! Я-то прекрасно знала, как они живут и чем питаются. А потом я подумала о Беане, и мне стало по-настоящему плохо.
- Сестра Морея, не тяните! – взмолилась я. – При чём тут Беан?
- Сегодня мамаша Беньез была в церкви. Беан красивый мальчик, и он ей приглянулся.
- Что значит приглянулся? – спросила я, холодея.
- Ты обещала обойтись без истерик, - напомнила монахиня.
Я кивнула, стиснув зубы.
- Она увезла его в свой загородный дом. Узнала, что он из её приюта, и сказала, что для него есть местечко получше. Успокойся! – прикрикнула на меня сестра Морея, увидев, как я побледнела. – С Беаном всё нормально. Я сразу связалась с фрамом Геманиром, он ведь благоволит вам. Фрам забрал твоего брата.
Уфф…Выдохнув, я откинулась на спинку кареты. Сердце, едва не остановившееся от того, что я узнала, понемногу снова училось стучать.
- С ним…ничего не сделали? – преодолев себя, спросила я.
- Фрам успел вовремя. Беана уже начали поить хилигом, будь готова к тому, что твой брат скорее всего сейчас ничего не соображает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я сжала кулаки.
- Я разнесу дом этой гадины! – пообещала я.
Сестра Морея сочувствующе покосилась на меня.
- Ты туда не попадёшь. Фрам Геманир ждёт нас в порту. Вы должны уехать.
- Сбежать, чтобы мамаша Беньез продолжала развращать несчастных детей? Я пойду в полицию!
- Тебя никто не послушает, ты несовершеннолетняя, - мягко сказала монахиня. – Фрам Геманир обещал заняться всем сам. А пока вы с Беаном должны исчезнуть, чтобы избежать мести этой страшной женщины.
Сжав зубы, я глядела в окно кареты ничего не видящим взглядом. Беспомощная ярость клокотала во мне, но ещё сильнее была вина. Я слишком расслабилась, перестала следить за Беаном, отпуская его одного, и едва не поплатилась за это.
В порту сестра Морея приказала мне сидеть в карете, а сама вышла и скоро вернулась с фрамом Геманиром.
Он хмурился, но, бросив на меня внимательный взгляд, чуть смягчился.
- Где Беан? – спросила я.
- Он уже в каюте, и сейчас спит, - ответил мужчина. – Мальчик не пострадал, не волнуйся. Я привёз ваши деньги.
- Как вам удалось получить их, ведь вклад оформлен на меня?
- Это…не совсем те деньги, - признался Геманир.
- Простите, но я не могу их взять.
- Давайте вы сейчас просто напишете мне магическую доверенность, по которой я смогу получить деньги с вашего вклада. Решайтесь, Николь, вы не можете уехать в незнакомое место без биза в кармане.
- Хорошо, - согласилась я. – Но как я смогу её написать без пера и бумаги?
- Очень просто, - улыбнулся мужчина, и одним движением пальцев сотворил плотный лист бумаги. – И писать необязательно, можно просто наговорить текст, и он проявится. Если вы затрудняетесь, повторяйте за мной.
На составление доверенности ушло несколько минут. Потом я приложила к листу руку, чтобы он считал метку и наконец позволила себе взять деньги Геманира.
- Вам пора, - сказал фрам Геманир. – Я рад, что сестра Морея едет с вами. Удачи, Николь!
Я поблагодарила фрама, и мы расстались.
Глава 10
Когда мы с сестрой Мореей наконец добрались до нашей каюты, я еле стояла на ногах, причём в прямом смысле. По трапу я поднялась сама, собственными ножками! Если б я знала заранее, как это будет трудно, наверное, струсила бы и позволила монахине внести меня на руках, как она и предлагала.
Поэтому в каюте я без сил рухнула на койку, даже не дойдя до спящего Беана.
- Сестра Морея, пожалуйста, посмотрите, как он, - попросила я.
Монахиня склонилась над мальчиком.
- Он крепко спит, - она отвела волосы со лба брата. – Температуры нет. Беану повезло, что у него такой крепкий организм. Завтра проснётся и ничего и не вспомнит.
- Хорошо бы, - с сомнением протянула я. – Боюсь, как он перенесёт всё это.
- Ему давали хилиг, чтобы был не в себе, а после ничего не вспомнил.
- А этот хилиг…он вызывает привыкание? – с опаской спросила я. Судя по всему, это был какой-то местный наркотик.
- Тот, кто пьёт его постоянно, через месяц уже не сможет отказаться. С одного раза ничего не будет, - успокоила меня сестра Морея. – Разве что морская болезнь обострится.
- Его что, уже тошнило? – всполошилась я.
- Хватит паниковать! – рассердилась монахиня. – Просто дети, бывает, неважно переносят качку.
Но, кажется, морская болезнь началась у меня.
Как только корабль вышел из гавани, и под ногами закачался пол, я почувствовала себя так плохо, что, видя, как я побледнела, сестра Морея притащила мне ведро.
- Не надо,… - еле слышно произнесла я. – Меня не тошнит…
- Что с тобой тогда? – монахиня выглядела встревоженной. – Что-нибудь болит? Ну же, не молчи!
Я помотала головой и закрыла глаза. Я не могла решиться признаться, что происходит. Зов был таким сильным, что я едва держалась. Тонны воды, покачивающей наше судно, шумели в моих ушах так, что мне казалось, что я сейчас оглохну. Никогда раньше я так не чувствовала воду. Да, я безошибочно находила её под землёй, но без проблем принимала ванну и прекрасно чувствовала себя, плавая в море. Сейчас же зов воды сводил меня с ума. Что же со мной будет к концу путешествия?