его съесть…
Кровь… Кровь на руках… Соленый привкус во рту…
Седая статная женщина…
Пощёчина…
— Вам плохо?
Лицо Вито внезапно оказалось рядом.
— Нет, солгал Димитрий.
И провалился во тьму.
Ночь была ясной…
Почти романтической…
Встреча…
Ссора…
Сначала ссора, потом встреча…
Внутри — отголосок обиды. Два близких человека не принимают друг друга — это больно для нежной девичьей души.
Вера…
Ожидание чуда…
Ниточка страха…
О, потянуть бы за нее! Но это мертвая нить, и девушка мертвая, лишь слепок, отголосок былого…
Удивление. Много удивления, оно сводит с ума…
Сквозь него пробивается страх.
Вина.
Боль…
Димитрий закричал.
— Эй, эй! Сид! Я не знаю, что с вами делать!!!
Кривз вынырнул, ухватившись за знакомый голос, словно за верёвку. Неубедительно прохрипел:
— Все в порядке.
Обнаружил себя сидящем прямо на камне. Рядом, придерживая его за плечи, стоял Вито, выражающий всем своим видом испуг.
— Может, к доктору?
— Нет.
Димитрий обтер лицо сухой ладонью.
— Точно? А то вы как сели, посмотрели вдаль, потом веки опустили — и все, замерли. Словно заснули. Да как закричите! Это… — Вито попробовал найти нейтральные слова. — Это было по-другому.
Да, по-другому.
То есть у него это бывает разным?
Демоны, как же неудобно ничего о себе не помнить! Уж лучше бы ритуал зацепил его какой раной, а не стёр память!
Разным. Допустим. Но и там, и там он чувствовал эмоции. Значит, поэтому ему доверяют подобные дела? Потому что он обладает дополнительным полем информации — эмоции и чувства живых и даже умерших относительно недавно? Эта способность — откуда? Хотя, это интересно, но сейчас не главное. Главное — как бы вспомнить, как он этим управлял? Возможно, тогда дело уже не покажется ему столь сложным?
— Ты всегда находишь ответы. Но не всегда выходишь победителем. Помни об этом. — Когда-то сказала ему женщина с зелёными глазами.
Ее звали…
Морское имя. Соленое. Она почти никогда не плачет. Иногда ему кажется, она гораздо мудрее его.
И гораздо кровожаднее.
Ее имя почему-то имеет особое значение.
Как он звал ее?
Соленое море…
Марина.
Ее имя — Марина.
Но иногда ее зовут Мара. Словно небожительницу из древних легенд, которая принесла на своих крыльях людям Вину и Воздаяние.
А на плечах ее восседала Смерть.
Димитрий смотрел на Вито так, что тот поежился и отступил на шаг назад.
Сыщик открыл свою книжицу с записками на чистой странице, сунул Вито грифель.
— Пиши. Арджа. Ссора. Встреча после ссоры. Двое близких недолюбливают друг друга и ей об этом говорят. Мысли о романтике. Убил или привел к убийце тот или та, кому она доверяла. Вера. Удивление. Записал?
Парень смотрел на Димитрия с открытым ртом.
— Ух ты! А вы так умеете? А это как? Это вы в прошлое посмотрели? Или это магический след? Или следы чувств подглядели через призму Той Стороны? А…
— Об этом никто не должен знать.
Оживление помощника никуда не делось. Сейчас как никогда было заметно, что он ещё ребенок. Несмотря на весь свой нелегкий путь.
— Да я — могила! — воскликнул он, потом осмотрелся и поежился. — То есть костер! Тьфу ты! Ну, то бишь молчок. А вы чародей, да? Чароведением занимаетесь?
— Определись: чародей или чаровед, — Димитрий поморщился от тупой ноющей боли в затылке и наконец поднялся с камня. Небо лениво уронило на землю ещё пару капель.
— Так то одно! А как звать, мы же пограничье, у нас и по-тутошнему, и по-тамошнему, и по-северному, и по-южному, как только не зовут.
— Никак звать не надо, — веско сказал Димитрий, отобрал книжку и карандаш. Отряхнул одежду и кивнул Вито:
— Веди. До второго места, где загрызли сына травника.
Вито, показывая готовность молчать, бодро зашагал вперёд. Но не выдержал и пары минут и опять затараторил:
— Вот там пройдем. Через Серый квартал. Извозчика, тут, конечно, не поймаешь, но зато путь короче. У захоронений все равно почти никогда никто из этой братии не дежурит, не особо сюда кто ездит. Так что пешком, через Серый, вернее. Не самый лучший вид, но днём можно спокойно пересечь. Зато если пройти через Пустырь — там порой такие ягоды растут! Не поверите, чуть ли не с кулак! Нет, может чуть меньше. Главное приходить туда днём и компанией.
Место, названное Серым кварталом, действительно вид имело крайне неприятный. Неухоженные улицы, полуразрушенные дома, люди, одетые в лохмотья. Однако Димитрий очень даже обрадовался, что его повели именно этой дорогой: на одной из улиц он заметил знакомую долговязую фигуру.
Дарьян перевязывал руку чумазому юноше в старом, видимо, с отцовского плеча, сюртуке. Сыщика он заметил почти сразу. Нахмурился, закрыл медицинский саквояж, что-то сказал пациенту, и тот исчез среди домов.
— Добрый день, — поздоровался Димитрий.
— Добрый, — спокойно ответил Дарьян.
— Любопытное место. И неожиданная встреча.
Молодой человек поддаваться на провокацию не желал. Спокойно ответил:
— Почему же? Я часто здесь бываю.
— Не знал.
— Вы не спрашивали. Это имеет значение?
Сыщик отрицательно мотнул головой.
— Просто любопытно.
— Что ж, я бываю здесь два-три раза в неделю. Часто спонтанно, как выдаётся время. Ваше любопытство удовлетворено?
— Мое любопытство ненасытно, — улыбнулся, пытаясь свести все к шутке, Димитрий. — Скажите, а никто из местных нищих не пропадал?
— Такого я не слышал.
— Вы же осматриваете трупы вместе с доктором?
— Не всегда.
— Но труп нищего видели?
— Видел, — не стал отнекиваться Дарьян. Подумал и добавил: — Я хотел его увидеть. Но этот человек незнаком мне.
— То есть он не из вашего города?
Помощник доктора усмехнулся.
— Я знаю не всех в городе. Высшие аристократы не нуждаются в моих услугах. Бедные люди в массе своей не доверяют тем, кто приходит к ним чистый и сытый. Эта… благотворительность охватывает немногих.
Димитрию казалось, он понимает собеседника.
— Старые знакомые?
— И это тоже. Не всем везёт.
Сыщику пришла в голову идея. Сомнительная, учитывая, что доктор с помощником имели свои скелеты в шкафу. И все же — почему нет?
— А вы не желаете помочь следствию?
Дарьян поморщился.
— Ничего особенного, — поторопился заверить его сыщик. — Просто, если вдруг узнаете, что где-то кто-то пропал среди вот таких людей, которым вы помогаете, сообщите. Было бы хорошо опознать тело. Быть сожженным безымянным — не самое лучшее завершение жизни.
Раз Дарьян так хорошо помнил, откуда его взял доктор, раз он бесплатно лечит тех, кто заплатить за его услуги не способен, видимо, он постоянно проводит параллели их пути и своего. Чувствует вину? Или ответственность? А что, если эта доброта — прикрытие для какого-нибудь