…1952 год, украинский Чернигов – пользуясь описанием главного героя, «чудесный край, где всякий человек мог слушать соловьев и шум тополей на старинных улицах. Любоваться календарем из цветов на центральной площади. Гулять по достопримечательностям седых столетий». Молодой и красивый Михаил Иванович Цупкой, в недавнем прошлом – фронтовик, офицер-разведчик, а ныне – счастливый муж, молодой отец и дознаватель в местной милиции, расследует простое на первый взгляд дело: на темной улице найдена убитой еврейка – тридцатитрехлетняя «женщина Лиля Соловейчик». След ведет к ее ревнивому любовнику – сильно пьющему артисту местного театра, однако тот, не дожидаясь завершения следствия, вешается в камере, и, вроде бы, на этом дело может считаться закрытым. Однако некоторые обстоятельства не дают бдительному Цупкому покоя, и он продолжает наводить справки об убитой и о ее окружении. И вот оттуда-то, как из разверстой могилы, на героя начинают наползать разнообразные кошмары, принимающие вид то незалеченных и гноящихся ран войны, то недавних жертв Холокоста, то призраков антисемитизма – как исконного, бытового, так и нынешнего – государственно санкционированного, то вообще каких-то архаичных реликтов родо-племенного сознания. Похоть, страх, предательство и зов крови – неодолимый и страшный, как в каких-нибудь «Багровых реках» Жана-Кристофа Гранже (с которым, кстати, «Дознаватель» демонстрирует наибольшее сходство), – всё это обматывает стройную детективную интригу тяжелым волглым одеялом, душащим героя, а вместе с ним и читателя.
Впрочем, есть в этом и без того донельзя густом, переусложненном и перенасыщенном вареве еще один герой, не упомянуть которого будет величайшей несправедливостью. Этот герой – собственно язык, которым изъясняется рассказчик. Язык, вобравший в себя все мыслимые и немыслимые штампы, все слои официозного уродства – от школьных сочинений до газетных передовиц и милицейских протоколов, – сконструирован Хемлин с поистине сорокинской изощренностью. Он не просто служит носителем, подпоркой сюжетной конструкции, он оказывается ее внутренним двигателем – и одновременно ее главным стопором, почти непреодолимой помехой. Язык Цупкого – убогий, изувеченный, косноязычный – предназначен для рассказывания вполне определенных – простых и позитивных – историй, и потому, столкнувшись с необходимостью рассказать историю совсем другого толка, герой оказывается в психо-лингвистическом тупике. Единственно привычная и понятная для него форма высказывания упрямо противится содержанию, выталкивает его, корежится, преображая рассказываемую историю и одновременно преображаясь под ее воздействием. И вот эта языковая коллизия, эта атлетическая борьба слова и смысла, воссозданная Маргаритой Хемлин с хирургической бесстрастностью (она словно бы сама до конца не знает, «кто кого сборет» – язык правду или правда язык), окончательно разрывает условные детективные рамки и переводит «Дознавателя» из разряда крепкой жанровой литературы в разряд черт-те-чего – неописуемого, но безусловно выдающегося. Словом, как и было сказано в самом начале, – очень, очень странная книга. И, пожалуй, одна из самых недооцененных в русской прозе XXI века.
Кейт Аткинсон
Чуть свет, с собакою вдвоем
[32]
Наблюдение за рейтингами книжных продаж – занятие в целом душеполезное и укрепляющее веру в человечество. Те, кто полагает, будто верхние строчки в списках бестселлеров пожизненно оккупированы разного рода дамскими романами и боевиками, заблуждаются: остросюжетное чтиво не так уж часто попадает в книжные чарты. Если же попадает, то, как правило, при ближайшем рассмотрении оказывается не просто детективом, а чем-то более сложным и хитро устроенным, в силу авторской причуды лишь упакованным в криминальную обертку. Пользуясь терминологией отечественных маркетологов, этот гибридный тип литературы можно обозначить как «детектив плюс», причем после плюса, понятное дело, каждый писатель волен подставлять всё что захочется – от социальной драмы (как Стиг Ларссон) до исторической эпопеи (как Борис Акунин). В случае с романами англичанки Кейт Аткинсон – и нынешняя книга «Чуть свет, с собакою вдвоем» не является исключением – после плюса определенно должно стоять «отличная психологическая проза с лирическими подробностями».
В 1975 году девятнадцатилетняя Трейси Уотерхаус, новобранец-полицейский, находит в запертой квартире тело убитой молодой женщины и чудовищно истощенного, но живого четырехлетнего мальчика, проведшего наедине с разлагающимся трупом матери три недели. Тридцатью годами позже та же Трейси – суперинтендант полиции в отставке, – поддавшись минутному порыву, выкупает у матери-наркоманки трехлетнюю зареванную девочку. Одновременно с этим в жизни частного детектива Джексона Броуди – сквозного героя всех детективов Аткинсон – происходят сразу два события. Во-первых, он едва ли не вопреки собственной воле становится владельцем собаки, спасенной им из лап хозяина-садиста. А во-вторых, незнакомая тридцатилетняя женщина из Новой Зеландии, выросшая в приемной семье, просит Джексона раскрыть тайну ее рождения и узнать, кем же были ее настоящие родители. Сплетаясь и расплетаясь, обрастая попутно массой деталей, необязательных для развития детективного сюжета, но при этом восхитительных с литературной точки зрения, две эти магистральные линии величественно и неспешно катятся к финалу – как всегда у Аткинсон, парадоксальному и при этом безупречно логичному.
Мир романа «Чуть свет, с собакою вдвоем» содержит в себе множество читательских аттракционов на любой вкус. История потерянного и обретенного ребенка диковинным образом отражается и преломляется в историях других потерянных детей и – неожиданным образом – в истории собаки. Выжившая из ума старуха-актриса на протяжении всего романа мельтешит где-то на заднем плане, вызывая в читателе то недоумение, то раздражение (господи, ну зачем автору эта несносная карга, без толку тормозящая интригу?), – как выясняется, для того, чтобы под занавес выйти на авансцену и исполнить свою блистательную, пронзительную и трагическую партию. Внесценические персонажи (как, например, знаменитая актриса Фиби Марч – злой гений сразу нескольких персонажей романа) ухитряются скреплять разные куски романа крепче самого прочного проволочного каркаса, ни разу при этом не появляясь на его страницах, так сказать, во плоти. А для любителей поэзии припасен особо богатый гостинец – весь текст буквально прошит поэтическими цитатами, аллюзиями и парафразами…
Словом, тонкая и сложная литературная работа самого высокого класса, рассчитанная на знатока и ценителя, но при всем том очень успешная и популярная среди тех, кого принято называть рядовыми читателями.
Ждать ли добрых вестей?
[33]
Детектив, как известно, жанр в первую очередь сюжетоориентированный – без четко прочерченной линейки «убийство – расследование – разоблачение» детективная конструкция невозможна. Запоминающийся антураж, тонко прописанные характеры и прочая «атмосфера» в случае с детективом выполняют, по сути дела, роль архитектурных излишеств. Впрочем, сегодня, когда навыки сюжетостроения освоили в первом приближении даже совершенно, казалось бы, безнадежные авторы, именно эти самые излишества выходят на передний план и становятся для детективщика основным конкурентным преимуществом.
В случае с шотландской писательницей Кейт Аткинсон, прогремевшей на весь мир и удостоившейся похвалы самого Стивена Кинга, дело обстоит именно так. В пересказе ее романы выглядят просто крепкими, мастеровитыми детективами. Однако построенный вокруг сухой криминальной драмы подробный и убедительный мир, населенный до невозможности живыми и обаятельными персонажами (у каждого – своя история, свой голос и интонация), щедро украшенный цитатами и аллюзиями, превращает книги Аткинсон в нечто неизмеримо большее, чем просто «хороший детектив».
«Ждать ли добрых вестей?» – третий опубликованный по-русски и, пожалуй, лучший из романов о частном сыщике Джексоне Броуди и комиссаре эдинбургской полиции Луизе Монро. Как и в прошлых книгах, события прошлого в нем плотно переплетены с настоящим. Жарким летним полуднем тридцатилетней давности шестилетняя Джоанна прячется в высокой пшенице от маньяка, только что зарезавшего ее мать, маленького брата и старшую сестру. Сегодня та же Джоанна – сама жена, мать и успешный медик – загадочно исчезает вместе с годовалым сыном буквально через несколько дней после выхода на свободу убийцы ее родных. Тоскует по утонувшей матери шестнадцатилетняя Реджи – бэбиситтер джоанниного малыша. Она же оказывается единственным человеком, которому, похоже, небезразлично исчезновение Джоанны. Мается в благополучном, но очевидно несчастливом браке инспектор Луиза Монро, попутно расследуя крупное мошенничество, в котором – странное дело – замешан муж всё той же Джоанны. Тем временем напарник Луизы по прошлому расследованию, сорви-голова и вечный неудачник Джексон Броуди, чудом выживает в разрушительной железнодорожной катастрофе – вернуться с того света ему помогает Реджи, случайно оказавшаяся на месте крушения поезда…