Читать интересную книгу Литературная Газета 6495 ( № 8 2015) - Литературка Литературная Газета

Теги: Вторая мировая война

«Огонька» не найдётся?

К вопросу об авторстве знаменитой песни

Песни военных лет уже не поются, как прежде, всенародно и повсеместно, а извлекаются на свет от случая к случаю и с каждым годом уходят всё дальше и глубже в историю. Но некоторые из них не забыты окончательно. Так, многие помнят и любят песню "Огонёк", написанную, как утверждало ещё советское музыковедение, неизвестно кем на слова поэта Михаила Исаковского.

Свято место пусто не бывает: широкая популярность «Огонька» подталкивала многих к сомнительной авантюре - объявить о собственной причастности к сочинению музыки. И хотя специально созданная после войны комиссия при Союзе композиторов СССР пришла к заключению, что мелодия, скорее всего, заимствована у польского танго «Стелла», однако проблема этим не исчерпалась – и до сих пор в интернете можно легко обнаружить ноты «Огонька» под фамилией В. Никитенко, музыканта-любителя, а в годы Великой Отечественной – моряка с Балтфлота. Почему он так часто фигурирует в соавторах песни, не совсем понятно: любому, кто пожелал бы ознакомиться с десятым сборником «Песни Краснознамённой Балтики», где впервые были опубликованы никитенковские ноты, сразу стало бы очевидно, что к канонической версии они не имеют никакого отношения (на что обратил внимание дирижёр из Японии Акитоси Накасима, о чём известил меня письменно через общую знакомую), это совершенно другая мелодия.

Почему же, возникает закономерный вопрос, авторство краснофлотца периодически «всплывало» даже после вроде бы окончательного вердикта комиссии Союза композиторов? Стало быть, танго не всех убедило? А самое главное – отчего, при обилии претендентов, истинный автор музыки всё-таки не был найден? Не погиб ли он, допустим, на фронте? А если не погиб, то не заставили ли его какие-то веские причины не объявляться и не заявлять своих претензий?

Чтобы ответить на последний вопрос, стоит обратиться к истории моей семьи. Отец мой, Игорь Александрович Лаврентьев, родился в Москве в 1921 году. Несколько лет он прожил с родителями в Германии, где мой дед работал в советском торгпредстве, а в начале тридцатых вся семья вернулась на родину. Дед, Александр Павлович, был главным инженером завода «Динамо»; осенью 1937 года его арестовали по обвинению в шпионаже и вскоре расстреляли. Его жену, мою бабушку, бросили в тюремный лагерь.

Отец юношей остался в Москве один – доучивался в школе, перебивался случайными заработками в массовке Мосфильма. Незадолго до войны он поступил сразу на два факультета – дирижёрский и композиторский – музыкального училища имени Гнесиных. Из училища и отправился добровольцем на фронт в сентябре сорок первого. Был тяжело ранен в ходе декабрьского контрнаступления под Москвой, после излечения направлен стрелком-радистом в штурмовую авиацию.

Контузия положила конец непосредственному участию в боевых действиях, но в Четвёртой воздушной армии генерал-майора К. Вершинина ему нашли другое применение – назначили дирижёром армейского ансамбля. Однако прежде, насколько я помню его рассказ, ему случайно попался на глаза листок из фронтовой газеты с чьими-то стихами, его чрезвычайно заинтересовавшими... Заглавие было оторвано. На слова неизвестного автора он и написал вскоре песню, названную им по первой строке стихотворения: «На позиции девушка[?]».

Здесь будет кстати обратиться к письменному свидетельству отца. «Летом 1943 года в наш 162-й истребительный полк приехал армейский эстрадный ансамбль, и я передал клавир этой песни её первому исполнителю Ш. Ханбекяну. Встретившись вновь летом 1945 года в Северной группе войск с эстрадным ансамблем 4-й Воздушной армии, в котором я в то время служил дирижёром, Ш. Ханбекян и прежний руководитель ансамбля предлагали мне с помощью их свидетельства доказать авторство».

Отец отказался. И причины были по тому времени весьма веские. Дело в том, что на фронт он ушёл не совсем по доброй воле, а опасаясь грозившего ему действительно или мнимо ареста. Вправе ли был «член семьи изменников родины» (ЧСИР), как тогда величали отца в официальных бумагах, допустить смертельно опасную неосторожность, заявив во всеуслышание о своей персоне? Не изменила его отношения и посмертная реабилитация родителей в 1956 году. А дальше, полагаю, просто «нашла коса на камень»: как-то не серьёзно было известному столичному дирижёру, работавшему на радио с Людмилой Зыкиной и Ольгой Воронец, декану вечернего отделения Института культуры втягиваться в дрязги и тяжбы.

Но за судьбой «Огонька» отец, как оказалось, пристально следил: стоило в середине 1980-х вновь всплыть фамилии Никитенко в передаче «Для вас, ветераны», как в Гостелерадио полетело письмо (отрывок из него я и процитировал выше). Что характерно, отец, излагая историю создания песни, не настаивал на признании своего авторства. Польское танго, между прочим, тоже не вспоминал. Говорил незадолго до своей смерти, что музыка претерпела некоторые изменения. Какие? Это легко узнает тот, кто обратится ко мне за сохранившимся автографом нотописи – фотокопию я вышлю каждому адресовавшемуся на e-mail [email protected] или на мою страничку в Фейсбуке – её легко найти, человек я публичный.

И, наконец, последнее. Подлинное авторство песни представляет для меня, как, надеюсь, и для других не праздно любопытствующих людей, не скандально-коммерческий, а лишь чисто музыковедческий, историко-культурный интерес. Всё-таки это памятник эпохи, и, как выясняется, не только её беспримерного героизма. Так давайте же во всём разберёмся без шума и ненужного пафоса.

Теги: история , искусство , музыка

Гимн патриотическому дальновизору

На протяжении недолгой истории ТВ не бросил камня в него только ленивый. Оно и лжёт, и зомбирует, и развращает. Наконец оно, российское телевидение, антипатриотичное и русофобское. Очевидно, некоторая почва под такими обвинениями была. Но в последнее время происходят некоторые положительные подвижки, о которых сегодня хотелось бы поговорить.

Больше года все мы пребываем во вздёрнутом состоянии от событий на Украине. Чуть свет включаем телевизор, лезем в интернет: "Как там? Что случилось?" А потом начинаются политические ток-шоу, чьё процентное соотношение с общей сеткой вещания выросло во много раз. Как старые знакомые, к нам в дом входят Пётр Толстой, Екатерина Стриженова, Александр Гордон, Сергей Минаев, Роман Бабаян[?] Мы им верим и от души надеемся, что эти пронзительные, порой запальчивые, порой горькие диалоги пойдут на общую пользу или, по крайней мере, принесут нам моральное облегчение. Отдельная тема: Владимир Соловьёв. Не могу сказать, что считаю его своим единомышленником, но часто хочется совершенно искренне пожать ему руку, особенно когда он твёрдо ставит на место тех, кто беспардонно и нагло врёт.

Нередко приходится слышать иронические мнения о том, что у них-де теперь настал период «чёса», как у артистов в новогодние праздники. Не сомневаюсь, что телеведущие сейчас хорошо зарабатывают. Да и как может быть, если они выполняют грандиозное, смысложизненное государственное задание. Я уж не говорю, каких нервных и физических затрат требует практически каждодневное кувыр­канье в студии! Но вот в чём дело: на лицах журналистов не видно ни тени цинизма, криводушия или безразличия по отношению к обсуждаемым темам. А ведь им ещё нужно сохранять психологическое равновесие, когда участники разговора готовы перепалку превратить в перестрелку. Хорошо ещё, что в Останкино установлены надёжные рамки металлоискателей!

Вслед за тележурналистами нас навещают другие надёжные (сегодня так кажется!) друзья - политики и политологи. Сколько иронизировали над экстравагантными высказываниями Жириновского, а ныне даже Соловьёв вынужден признать: безумные прогнозы Владимира Вольфовича имеют тенденцию сбываться. Геннадий Зюганов, Сергей Миронов, Леонид Калашников, Сергей Марков, Наталья Нарочницкая, Сергей Михеев, Ян Сатановский, Александр Хинштейн – всех не назвать, да и нет в том необходимости, толкуют о самых актуальных проблемах с такой болью и сопереживанием, что забываешь об их должностях и званиях. Подумать только: за этот год усилиями всего нескольких человек «партия чиновников и воров» стала превращаться в народную заступницу. Казалось, этого не произойдёт никогда, но Сергею Железняку, Вячеславу Никонову, Александру Пушкову, Ирине Яровой и их сотоварищам удалось немыслимое: переломить тенденцию общественного мнения!

Отдельная тема – участие в ток-шоу писателей. И здесь представительный ряд литераторов: Александр Проханов, Сергей Шаргунов и другие – демонстрирует не желание лишний раз отпиариться, а показывает их гражданскую позицию. Писатель ведь – не политик, он, как говорится, из гущи народной жизни, и его присутствие на обсуждении – знак своего рода общественного единения. А оно в ходе этих передач ощущается весьма отчётливо. Голоса отдельных зарубежных оппонентов типа американца Майкла Бома или каких-то чехов и поляков, скорее, оттеняют чувство взаимопонимания, крепнущего среди наших соотечественников. Ну и совершенно понятно отсутствие в студии писателей авангардной, постмодернистской, либеральной направленности. Их, обласканных всевозможными премиями, было бы просто противно увидеть в этой компании – они ведь наверняка начали бы выкобениваться, юлить и всячески отмазывать своих западных «меценатов».