А сдавать-таки придётся…
Из коридора доносился девичий голос. Никогда с обладательницей его не знакомилась, но знаю, что она часто сидит в коридоре на полу и поёт под гитару. А вокруг собирается толпа. Все по очереди прикладываются к бутылке портвейна, иногда декламируют стихи, иногда обсуждают животрепещущие политические вопросы. Я услышала, как что-то сказал Пересвет, слов не разобрала. Девчонка пела, и голос её мешал.
Пару часов ещё я помучилась с книгой, решив, что к себе сегодня не пойду. И заодно дам Пересвету шанс…
Потом погасила торшер.
«Ну и где тебя носит, Усмарь?» – подумала, проваливаясь в сон.
Глава X
За ночь основательно подморозило. Когда на следующее утро я вышла на крыльцо общежития, в тоске, собираясь сдавать литературу, там было полно народу. Вместимость крыльца – человек сто, если впритык, но сейчас оказались заняты и ступеньки, и часть улицы, где обычно гуляли сектанты. Все переговаривались, облака пара от дыхания поднимались к небу.
– Демонстрация? Забастовка? Самосуд? Может, война? – я подошла к стоявшему с краю Милораду. Облокотившись на перила, тот, не отвечая, указал подбородком в сторону многоместного светомобиля на стоянке возле общежития. Там тоже теснились люди с камерами, микрофонами, доносились голоса.
– Террористы захватили стратегически важный объект? – снова повернулась я к Дубинину.
Он соизволил обратить на меня внимание. Пояснил:
– Забытые приехали.
Я глянула в сторону стоянки уже с интересом.
– Сейчас? Я думала к началу следующего учебного года.
– Видимо, решили дать несколько месяцев на адаптацию. К нам дикарям ведь ещё привыкнуть надо.
Из сборища репортёров вывернулись несколько человек и направились к общежитию. Пришлые не то чтобы разительно, но отличались от местных. Двое добрых молодцев. Один прямо-таки богатырской наружности. Высокий, широкоплечий, лицо с тяжёлой челюстью выражало суровость. Второй вид имел добродушный, улыбался, с любопытством оглядывался. Рядом со здоровенным приятелем он выглядел весьма скромно. Рост имел средний, телосложением не выделялся. Выглядели оба так, будто приехали в лето. По меньшей мере в весну. Наши стоят – закутались, одни глаза видать, ёжатся, с ноги на ногу переминаются. А у пришлых полушубки расстёгнуты, шапки отсутствуют. И то верно. Наш стужень для них – ерунда. Там, откуда Забытые прикатили, холода стоят такие, какие нам и не снятся.
– Кто хоть они? – я перешла на шёпот.
– Хорошо бы кровопийцы! – восторженно прошептала рядом со мной какая-то девица, обращаясь к подруге. Видимо, из числа пристукнутых поклонниц сериала. Я присмотрелась. Оказалось, это те самые экзальтированные первокурсницы, что проходу Лучезаре не дают. Бедные Забытые!
Милорад хмыкнул:
– Судя по цвету лица, у них с гемоглобином всё в порядке.
Рядом с любительницей кровососов стояли две девушки, которых знала вся ВГА.
– Одежда домотканая, – говорила одна другой. – Видишь, какое качество? А цвета? Обалдеть! Что за красители? А мех? Хорошо бы такую шубку. Надо узнать, кто им шьёт. Очень круто! Очень модняво! Запустим новое веяние.
Я вспомнила: эту разговорчивую зовут Зорица. А вторую – хоть убей. Они в ВГА журнальчик выпускают о моде, красоте и ещё какой-то ерунде. То есть как журнальчик? Несколько страниц. Зато на хорошей бумаге и с цветными картинками. Для Академии – самое оно. На масштабы Руси девицы пока не замахнулись. Хотя Зорица создаёт впечатление человека, какой далеко пойдёт, так что у неё всё впереди. Обе девицы всегда замечательно выглядят. Ухоженные, напомаженные так, что даже слишком. Одеты с иголочки. Обе недавно стали клиентками Лучезары. Учат её, в свою очередь, краситься, подбирать аромат, правильно одеваться. На мой взгляд, Чародейка благодаря их советам стала ещё страшнее. Меня девицы при каждой встрече окидывают слегка презрительным взглядом. Ещё бы! Я такой никогда не буду.
Глава Академии внушительный Велимир Боянович, шедший впереди вновь прибывших, призвал всех, кто находился на крыльце, расступиться. И вскоре Забытые и их сопровождающие исчезли внутри общежития.
– Они у нас на десятом поселятся, – сказал Дубинин. – Малина Борисовна комнату освободила в конце коридора.
– Я пошла. Холодно.
– Я с тобой. Мне тоже в главный корпус.
– Тебе не кажется, что встреча чрезмерно пафосная? – по дороге, чтобы не поскользнуться, я уцепилась за рукав Милорада. – Помнишь, твой дед рассказывал, что у них на рыбзаводе полувеликан работал, из Забытых? Никто вокруг него с камерами не скакал.
– Ну не полувеликан, а так, в десятом поколении. Но вообще-то да, слишком помпезно. Что-то подсказывает: то ли ещё будет.
Удача в тот день сопутствовала мне. Что не очень на неё похоже. Наверное, забрела по ошибке. Скоро одумается и исчезнет. Как это часто случается. От себя не ожидала. Интересно, если бы Пересвет ночью всё-таки явился, смогла бы я утром на испытании так резво шпарить? И впечатлить преподавателя?
Начались каникулы. У меня – с возвращения на работу. Здравко решил отыграться: сказался больным и оставил на меня свои столики на седмицу. Может, и вправду заболел. От трудов упорных ещё и не такое приключается.
Радмилка с Лучезарой отмечали своё будущее расставание каждый день. Не останавливаясь. Обновки, походы по трактирам, игривое, будь оно неладно. Обнимались, лили слёзы, не могли наговориться. Чародейка очень любит прикосновения. Для неё пообниматься – милое дело. Радмилка не отказывает. Однажды после очередной доброжелательной сцены, когда Лучезара вышла, чтобы пригласить Златку, я обозвала Радмилку:
– Зараза ты лицемерная!
Та кивнула:
– А что делать? – она никогда не обижалась на правду. – Во-первых, не хочу давать ей повод для ссоры. Ты знаешь, с ней это запросто. Не хочу. Нервы ещё портить. Во-вторых, друзья всегда полезнее, чем враги. А в-третьих, я тут недавно выяснила, что у неё очень влиятельный отчим, большой человек на Острове, – и Радмилка напустила на себя весьма многозначительный вид.
– Насколько большой? – заинтересовалась я.
– Заместитель Старшего Чародея.
– Правда?
Старший Чародей – лицо, максимально приближённое к власть имущим. А в своём сословии он вообще самый-самый.
– Ну не вру же! Наша девочка не вдаётся в подробности о жизни своей семьи, но я провела некоторые следственные действия. Короче, я люблю Лучезару, Лучезара любит меня. Чмоки-чмоки! Лучшие подружки. Скоро записочки начнём друг другу писать. И хранить их в шкатулочке.
Глава XI
Кружевная переписка
Стужень, 28. 11199 год.
Добрыня: Привет.
Весна: Наконец-то! Не мог раньше написать?! Все волнуются. Мама просто с ума сходит.
Добрыня: Я же присылал сообщение.
Весна: По-твоему, «Доехали хор. Поселились отл.» – сообщение? Родители места себе не находят. Как вы там оба?
Добрыня: Ну, виноват.
Весна: Ты издеваешься? Добавь уже слов. Рассказывай. Как дорога? Как столица? Как Сивогривов?
Добрыня: Норм.
Весна: Прибью! (аллегория гнева)
Добрыня: Честно. Просто некогда. 25-го приехали. Вокруг нас такая суета стояла. Ни минуты покоя. И Великоград – суетный город. Все бегут куда-то. И нами очень интересуются. Времени не мог найти, чтобы добраться до вычислителя.
Весна: Вас по ящику показывали. По нескольким каналам. Мама его теперь не выключает. Всё щёлкает. Она даже ради тебя собралась освоить вычислитель. А раньше ведь боялась клавиатуру трогать, пыль не стирала. От экрана у неё глаза болели. Ты должен в ближайшее время выйти на видеосвязь, мордашку свою беспринципную родителям показать. Чтобы знали – с сыночкой всё в порядке. А то для них Великоград – средоточие хаоса.
Добрыня: Что про нас говорили? Здесь нет ящика.
Весна: А писал: «Поселились отл.»…
Добрыня: Ну, знаешь…
Весна: Я думала, в Велике всё и везде есть.
Добрыня: Да. Калачи с неба падают. И шубы с княжеского плеча дарят каждому, пересёкшему Кольцевую. И никому не надо работать.
Весна: Здорово как! (аллегория сарказма)
Добрыня: Так что говорили? Я тут в Кружеве комментарии почитываю. Попадаются адекватные. Но, по-моему, большинство людей считают, что мы с Сивогривовым несём смерть окружающим. Всему городу.
Весна: Ну, ты-то вряд ли кого испугать можешь. У тебя на роже написано: обаятельный душка. А вот Сивогривов… Всё-таки почти три аршина ростом. В Велике, наверное, одни доходяги.
Добрыня: Нет.
Весна: Слушай, я так по нему скучаю! Он рядом?
Добрыня: На кухне. Мясо жарит.
Весна: Скажи, чтобы писал побольше. Скотина немногословная. А то я обижусь. И другого себе найду.