– Так. Насколько мы поняли, заклинание будет действовать только в тёмное время суток. Днём вы сможете вести обычную жизнь. Ходить на учёбу. Встречаться с друзьями.
– А ночью?
– Ночью? – лекарь слегка замялся. – Ну что ночью? Ночью нужно спать.
– Я работаю ночью, – я почувствовала прилив сил, вполне годных для скандала. – В харчевне. Подносы ношу.
– Ну-у-у-у, – протянул толстячок, – наверное, придётся уйти оттуда. Впрочем, можно и остаться.
Вероятно, он имел в виду, что работница-полукоза сможет привлечь в харчевню больше клиентов. К обоюдной выгоде для нас с Владимиром. То есть хозяин заработает на нескончаемом потоке посетителей, а я – на чаевых.
– И что? Ничего сделать нельзя?
Абсолютно не хотелось показывать всем последствия заклятия Лучезары. Да и сама их ещё не видела. Вчера в лечебницу меня привезли в бессознательном состоянии. Только утром узнала, что после захода солнца нижняя половина моего тела покрылась шерстью, ноги вытянулись, ступни превратились в копыта… бр-р-р-р-р… жуть!
– Я не хочу, чтобы это повторилось! Измените что-нибудь! Исцелите меня!
– К сожалению, пока невозможно что-либо исправить, – лекарь изобразил на лице ободряющую улыбку. – Но со временем обязательно… За вами будут наблюдать. Понимаете, мы сделали всё, что могли. Сейчас нам нужна сама Чародейка, наложившая заклятие. Необходимо знать, какие именно слова она произнесла.
– Я не запомнила…
– В том-то и дело. Потерпевшие никогда не запоминают сказанного. Просто в тот момент они ничего не слышат. И свидетелей в данном деле нет. Как только стража отыщет злодейку, так сразу именно ваш случай станет для нас яснее. Но даже если вдруг её не найдут, что очень маловероятно, – уверяю, заклятие рано или поздно само утратит силу. Постепенно сойдёт на нет.
– Какой период времени вы включаете в понятие «рано или поздно»?
Я пошевелила пальцами правой ноги, торчавшими из-под одеяла. Неожиданно они мне стали очень нравиться. Просто не желала я видеть их перевоплощение в копыто.
– Ну-у-у-у, – лекарь подбирал слова, – может, месяц, может, год. Может, пять лет…
Всё моё нутро взбунтовалось против продолжения. А то ведь таким образом он и до сотни дойдёт.
– А если я вся стану козой? Или на другой день нижняя половина из козьей не перейдёт снова в человечью?
– Исключено, – собеседник помотал розоволанитной головой. – Первые сутки показывают полностью, как отразилось заклинание на человеке и что теперь будет происходить, – постарался заверить он меня, но тут же отвёл глаза и добавил: – Обычно.
– Обычно?
– Не переживайте. Поначалу превращения будут происходить немного болезненно. А потом вы перестанете их замечать.
– Что значит «обычно»?
– Ну, это я так… Что вы?.. Всё уладится.
Успокаивал он неубедительно.
– Вы издеваетесь? Как можно не замечать свою полукозистость? А если у меня волосы на лице вырастут? – я бросила взгляд на свою соседку по палате. Утром я думала, что это сосед. Усы, густая борода, кустистые брови и две косы до пояса. Затем мы познакомились. – И потом год – это же очень много! А пять – и вовсе!..
– Сроки, конечно же, приблизительные, – лекарь замахал руками. – Вот отыщется преступница, и многое станет понятно.
Он встал, объявил, что пора идти, и покинул палату. Я упёрла задумчивый взгляд в кафельный пол мертвенного серо-голубого цвета и попыталась навести порядок в мыслях. Выходило, что:
Лучезара одарила меня проблемой. Совершенно незаслуженно, надо сказать.
Теперь она в розыске, и пока не отыщется, проблему не разрешить.
Чего это я так невежливо к проблеме отношусь? Это же целая проблемища. Надо наградить её заглавной буквой.
Итак, Проблема!
Я пострадала из-за трусости Славомира и недалёкости одной ведьмы.
Проблему, как выяснилось, не могут решить даже те, кто сделал излечение от заклятий своей профессией.
Как быть дальше?
Обычно я реву в подобные моменты. Но сейчас слёзы куда-то запропастились, голова работала отвратительно. Не отошла я ещё от вчерашнего потрясения и ночных превращений (пусть даже не помню их), жара и плохих новостей.
Я почувствовала взгляд и подняла голову. На меня смотрела чрезмерной волосатости соседка.
– Чего глядишь? – резко поинтересовалась она. – Ты тоже ночью ужасно выглядела. – И тут же заплаксивела: – Ты хоть ночью, а я постоянно…
Вот у кого слёз в достатке!
Её звали Власта. Она приехала с Юго-Западной Окраины. Окала и приближала «г» к «х». За два часа, прошедшие с нашего знакомства, волосатая рыдала уже в третий раз.
Ну да! Всегда найдутся те, кому хуже, чем тебе. Чтобы слегка угомонить пациента, надо уложить с ним рядом несчастного, по которому заклятие ударило сильнее.
У меня же угомониться не получалось. Лишь сильнее нервничала. Проблема!
Я поднялась с кровати и подошла к зеркалу, висевшему над раковиной в углу нашей маленькой и совсем неуютной палаты. С гладкой поверхности на меня смотрела вполне себе обычная Добряна Вьюжина, только немного бледная и с кругами под глазами. Хорошо, хоть шерсти не видно.
Соседка заныла ещё громче, и я вышла наружу, понимая, что не в состоянии сейчас сочувствовать кому бы то ни было. Мне бы кто посочувствовал.
Похоже, вся лечебница была выкрашена в мерзкий серо-голубой. Стены, кое-какая мебель, плитка на полу имели тот же оттенок. Мимо меня по коридору прошли несколько человек. Одни – в домашних халатах, другие – в пижамах. Все не имели явных следов магического воздействия. А я не стала разглядывать, искать. Неприятно. Не хочу узреть следы неявные. Ещё информацию, полученную от лекаря, не переварила.
Интересно, мне кто-нибудь привезёт халат? Хожу тут в серой больничной рубахе.
Привезли.
После обеда, состоявшего из безвкусных щей и картофельного пюре с миниатюрной котлеткой, возле моей кровати появились Радмилка, Златка и Милорад.
– Держи, Вьюжина, – Радмилка принялась выкладывать из сумки мои вещи. – Надеюсь, захватила всё что нужно. А то больше я к тебе не поеду. Утомительно, знаешь ли: подземка, электричка, пешочком. А на улице, кстати, минус двадцать.
– Электричка? – переспросила я. – Мы разве не в городе?
– В Доброделово, – ответил Милорад. – Здесь целый Чародейный лечебный комплекс. Полпригорода занимает. А-а-а-агромный! Чего тут только нет!
– Как состояние? – поинтересовалась Златка. – Нам уже растолковали, что днём ты неопасна.
– Очень смешно, – буркнула я. – Не вздумайте никому проговориться.
– А о чём? Лекарь сказал, с тобой по ночам небольшие изменения будут происходить. И всё. Без подробностей. Давай выкладывай.
– Ага. Сейчас. Разбежалась. А завтра обо мне вся общага трепаться начнёт.
– Ай-яй-яй, – притворно разобиделась Радмилка и поставила на стол мою кружку с карнавальной маской на лиловом боку (ценой многих усилий спасённую от скандалов соседок). – За кого ты нас принимаешь, Вьюжина?
– За тех, кем вы и являетесь, – язвительно улыбнулась я. – Болтушки. Буду говорить только в присутствии своего защитника.
– Он здесь, – Златка указала на Милорада, затем махнула рукой. – Да и не говори. И так всё понятно.
– Что тебе понятно? – насупилась я.
– Ну, всё-таки нам в прошлом году читали спецкурс по травмам, нанесённым волшебным способом. И по тому, какую помощь должен оказать Численный лекарь, если рядом не оказалось Чародейного.
– Что слышно про Лучезару? – перевела я беседу на отдалённую тропку.
Все трое открыли рты, но Радмилка жестом заставила остальных замолчать.
– Там такое! Не вовремя я съезжаю. Самое интересное начинается.
Она извлекла из сумки мои тапочки и поставила их возле кровати.
– Съезжаешь? Когда? Ты ведь теперь можешь остаться.
– Поздно уже. Документы подписаны. Квартира освобождается сегодня. Пора.
– Ладно. И что там?
Гости так загадочно поглядывали, что моё любопытство выросло до небес.
– Славомир окаменел. Целиком. Верещагина же ему велела помолчать, но не уточнила, сколько времени и о чём конкретно. А когда она убежала на улицу, к Славомиру подскочила Зорица. Они, как стало известно, с подружкой, кроме своего журнальчика, теперь ещё и стенгазету выпускают со всеми новостями ВГА. Вчера первый выпуск вышел. Про Забытых написали. Ты, может, обратила внимание? Внизу в главном корпусе висит.
Ага! Точно. Видела вчера толпу перед доской, где объявления вывешены. В трудноисчисляемом количестве. Но не придала значения.
– А тут гром и молния, – вступила Златка. – Чародейка на весь околоток голосит, что Славомир ей с тобой изменяет.
– Неправда, – слабо возмутилась я.
– Правда-неправда, – Радмилка приняла глубоко философский вид и пожала плечами. – Кому сейчас какое дело? Голосила она что-то другое, но имя твоё все слышали. Так что о тебе и так вся общага треплется. Сплетни по Академии не просто ползут, а скачут, как блохи.