Добрыня: На кухне. Мясо жарит.
Весна: Скажи, чтобы писал побольше. Скотина немногословная. А то я обижусь. И другого себе найду.
Добрыня: Он тоже скучает.
Весна: Я должна это чувствовать.
Добрыня: Передам.
Весна: И не надо смеяться.
Добрыня: С чего ты взяла?
Весна: Чую.
Добрыня: Неужели?
Весна: Вот только не надо дурачком прикидываться. Я думала, чутьё работает лишь в нашей деревне. Здесь все рядом. Но до столицы столько вёрст, а я всё равно знаю, что ты смеёшься.
Добрыня: Ошибаешься. Не смеюсь. Видимо, далеко всё-таки. Но наша семейная способность читать эмоции здесь совсем не к месту. Столько людей. Столько ощущений. Хорошо, что я мысли узнавать не умею. А то бы свихнулся.
Весна: Мама пришла. Узнала, что ты на связи, и плачет. Быстро напиши, что ты её любишь!
Добрыня: Мама, я люблю тебя.
Весна: Хороший мальчик.
Добрыня: Хм…
Весна: Ах да! Ящик! Они там в Велике вообще нормальные? По «Основе» показывали твою доверчивую улыбку и суровое равнодушие Сивогривова. Говорили, что наведение мостов между сословиями – дело дюже благое. По РДВ заявили, что боятся взрыва преступности. По «Чароводному» несли мистическую чушь. Утверждали, что вы не просто Забытые. А специально засланные. И имеете способности к гипнозу. Ваше появление – это обман и чуть ли не заговор мирового масштаба. Даже Святополк вас упомянул. Душевно выразился. Вроде как ждёт от роднения с Забытыми добра, благополучия и процветания. Торговые связи у нас давно, а дружить так и не научились. А вам, случайно, аудиенция у Великого князя не светит?
Добрыня: Не слышал о таком.
Весна: Рано или поздно в столице узнают правду о Сивогривове. И что тогда?
Добрыня: Забудь. Не мучай себя. Помнишь, о чём мы говорили?
Весна: Да. Мама просит, чтобы ты позвонил. Обязательно. Ей важно голос услышать.
Добрыня: Денег пока нет. Нам сегодня должны выплатить некую сумму. Скоро идём к казначею Академии. Ух ты! Время! Пора уже!
Весна: Не пропадай.
Глава XII
Общежитие гудело много дней подряд. Всё обсуждалось прибытие Забытых. Каждый день приезжали журналисты из каких-то газет, репортёры с каких-то каналов, учёные (скорей недоучёные, потому что молодые слишком), пишущие о сословиях, борцы за права всех безвинно обиженных и прочие. Десятый этаж, похоже, стал самым посещаемым местом в Великограде. Девочки вились возле дверей последней комнаты, мечтая о любви, как в сериале. Малина Борисовна, тяжело дыша от беготни по этажам, уточняла, всё ли у новых жильцов хорошо. И не нужно ли ещё чего. Возможно, она думала, что Забытые всю свою жизнь провели на холодной земле. Не видели матраса, не пользовались зубной щёткой, а лифт для них – забавная коробка, но войти туда опасно.
В действительности (отталкиваюсь от слов Милорада) города Забытых не многим отличаются от наших. Другое дело, что они не столь густо населены и разделяют их многие-многие вёрсты. Забытые – не аборигены островка, который всё недосуг открыть. У них есть дальневидение, Всемирное Кружево, и сотовой связью они пользоваться тоже умеют. Из большого мира им везут различные блага цивилизации, а взамен получают пушнину, рыбу, древесину, драгоценные камни… ну и что-то, наверное, ещё. Я не слишком много об этом старалась узнать. Дубинин говорит, что если приходится в жизни сталкиваться с чем-то новым, то нужно собрать о нём как можно больше информации. Он абсолютно прав, только мне лень. Не всегда могу выкроить время для нового. Мне вообще времени никогда не хватает. Ибо совершенно не умею правильно его распределять. Потому пользуюсь информацией, собранной самим Дубининым.
Он познакомился с новичками на общей кухне десятого этажа. Милорад – ценитель дружественных отношений со всеми представителями рода человеческого. (Полагаю, что и нечеловеческого тоже, просто из этих пока никто не подвернулся.) Его вечно тянет поговорить о чём угодно, помочь, подсказать. Странно, почему в первокурсницах меня бесит интерес к другим сословиям, а в Дубинине – нет? Как выяснилось, Забытым нравится Великоград, но вызывает недоумение повышенное внимание к их персонам. Потому довольно скоро они начали искать возможности спрятаться от зевак. Как от сторонников дружбы сословий, так и от противников. Такие тоже находились. И Милорад незаметно для себя скоро стал гидом у пришлых. Показывал красоты. Отвечал на вопросы. С людьми знакомил. С ума сойти! Сколько же народу он знает! А я даже не стараюсь запоминать имена девчонок из соседних комнат. Ратмир тоже внёс свою лепту: поводил по ближайшим кабакам. Также Дубинина восхитил уровень IQ новичков. Мелкий из Забытых (обычно его так называют, но вообще-то – Добрыня) напросился с Милорадом на «Что? Где? Когда?» В Академии каждую пятницу игры проводятся. На местечковом уровне, этакий междусобойчик. И давал больше всех правильных ответов. Мне братец потом признался, что более был готов к появлению в общежитии дикарей, ставящих крестик вместо подписи, чем таких образованных северян. Забытый здоровяк тоже оказался не промах. Пересвет научил его играть в покер. И тот в момент прочуял тонкости игры. Скоро стал опасным противником. При этом ни один из жителей 1003 ни разу не поинтересовался, к какой категории, согласно классификации Волкова, их гости относятся. Милораду неудобно о таких вещах спрашивать. Ратмир с Пересветом не хотят любопытствовать. Или опасаются. Сами Забытые молчат.
Я все каникулы строила планы. Честно собиралась спуститься на десятый и своими глазами увидеть, что там творится. Однако так и не собралась. А после каникул моя жизнь переменилась. Резко и по наклонной. За это следует сказать спасибо Лучезаре.
Спасибо, Лучезара!
Чтоб тебе!
Утром первого учебного дня Радмилка сладко спала. С Академией она распрощалась до следующего года, будто бы по семейным обстоятельствам. То есть главе она преподнесла ту же историю, что и Лучезаре, и хотела уже съехать из общежития. Но квартиру, которую себе присмотрела где-то на краю города, ещё не освободили прежние жильцы. Чародейка тоже посапывала, по привычке игнорируя первое с утра занятие. Видимо, не только первое, потому что она валялась в кровати и когда я вернулась с учёбы. Потом девчонки надумали пройтись по магазинам. Никак остановиться не могут! Ведьме денег девать некуда, а Радмилка – за компанию. Я же осталась дома. Тут-то всё и началось.
Через несколько минут раздался стук в дверь. Я отозвалась:
– Открыто.
И в комнате возник Славомир Гуляев. Словно ещё один портрет в копилке Лучезары. Он негромко поздоровался, а я молчала, удивлённо пялясь на незваного гостя. Если б ко мне мимоходом заглянул великий князь Святополк, то поразилась бы приблизительно так же.
– А Лучезары нет, – выдавила я.
– Я в курсе. Я к тебе.
Здравствуй, дружок! Тебя мне только и не хватало!
Не нашлась, что сказать. По всей видимости, на моей физиономии отразилась гремучая гамма чувств.
Славомир хмуро продолжил:
– Хочу с тобой поговорить. Это очень срочно и важно. Потому выслушай внимательно.
Гуляевский визит нравился мне всё меньше. То есть начал уходить в минус, ибо изначально я оценила его в ноль.
– О чём?
Я встала с кровати, так как полулежать перед почти незнакомым человеком вроде не совсем прилично, а предлагать ему присесть мне не хотелось. А тут мы в одном положении.
Славомир обвёл взглядом комнату и аж вздрогнул, заметив стену во славу себя великолепного. Догадался, что место поклонения – над кроватью Лучезары и сотворено ею, после чего весь перекривился.
– Буду краток, – повернулся он ко мне. – Нужно, чтоб она отстала от меня. Сможешь устроить – хорошо заплачу.
Что у богачей за манера всё на деньги переводить? Даже не знаю, какой по размеру должна оказаться куча кун и гривен, чтобы я решилась голой ручкой проверить, как там нынче температура на поверхности солнца.
– Почему бы тебе самому ей правду не сказать?
Как правило, я с неприятными людьми на «вы» разговариваю. Чтобы отстраняться от них таким образом. Но тут Гуляев сам на ты перешёл. Он ко мне в качестве просителя явился, мог бы и повежливей. Совсем меня не знает. И я бы не хотела, но, против воли, знаю о нём многое. Наслушалась от соседок.
– Скажешь ей… Ничего не понимает, – сердито гавкнул Славомир. – Ты же ей подружка. Можешь объяснить, чтобы перенаправила энергию в другую сторону?
Я мысленно согласилась с Радмилкой: Славомир и вправду ужасно боится Верещагину. Только беда в том, что я уже пробовала без всякой платы заводить с ней беседу. Говорила, что если Гуляев от ведьмы шарахается, как Милорад от продавцов коммерческой литературы, то она никогда его не завоюет. Межполовые отношения – штука тонкая. Топорная работа тут неприемлема. Лучезара же совершенно не сомневается в том, что упорство в жизни главное. Проявляй его почаще и получишь всё что пожелаешь. Даже избранник никуда не денется, пусть пока он не понимает своего счастья.