Хулио следовал за ней. Не помогал, но и не мешал. Только один раз поворошил морковку, хотя Антония так и так весь мешок перерыла и штук шесть подгнивших выбросила, и одобрительно кивнул. Второй раз он вмешался, когда с Тони потребовали два реала за мешок свеклы. И сообщил, что за такую цену два мешка купить можно.
Антония приняла слова мужчины к сведению. Мешков и купили — два. Свеколка была мелковатой, но хорошей. Не вялой, не гнилой, пахла правильно…
— Да что ж ты делаешь, охальник!?
Антония охнула и кинулась на помощь пожилой синьоре, которую толкнул проходящий мимо мужчина. А поскольку здоров был мужчина, аки бык, то и женщину он к своим ногам поверг одним движением плеча.
— Синьора, вы в порядке? Обопритесь на меня и вставайте…
На вид женщине было лет около пятидесяти. Темные волосы с проседью, смуглое загорелое лицо, аккуратное черное платье. Волосы собраны в узел на затылке и на нем, с помощью булавок, закреплена шляпка. Небольшая, словно блинчик.
— В порядке, синьорита. Ух, оглашенный! Носятся тут, как вечером зенки зальют, так с утра ничего и не видят!
Антония помогла женщине отряхнуть юбку и улыбнулась.
— Может, вам еще чем помочь?
Женщина прищурилась, но отказываться не стала.
— Я смотрю, ты со спутником?
— Да, синьора.
— А у меня ноги уже не те. И годы мои уже не те… если я сейчас мешок муки куплю, не завезете ко мне на дом?
— А где вы живете, синьора? — осторожно уточнила Антония.
И отказывать женщине не хотелось. Но и топать через весь город она никого не заставит, можно даже не сомневаться.
— Калле Тарралонга, двадцать пять.
— Ой…
Антония удивленно посмотрела на женщину.
Ну да, городской особняк ее родственников тоже стоит на калле Тарралонга. Только номер — два.
А двадцать пять — это в конце улицы… это она договорится с синьором Фарра.
— А что удивительного? Не одни ж там богатеи обитают!
Антония и не удивлялась.
— Я у родственников живу. Рядом. Калле Тарралонга, два.
— А то я не знаю. Эва, на спутника своего посмотри, кривится весь, как луку облопался!
Антония посмотрела на Хулио.
И верно, лакей кривился, но не спорил. Но происходящее ему явно не нравилось.
— А все потому, как быдло, — припечатала бедолагу синьора. — Тан Адан как меня встречает, так и здоровается, и кланяется. А этим, вишь ты, не по норову, что кто-то беден, а не пресмыкается. Услужающая порода, весь мир бы в холуи загнать, да не получается.
— Синьора, я вас прошу не оскорблять моего спутника. Тем более, что вы неправы.
— Ишь ты… а не мала судить, кто прав, а кто не прав?
— В самый раз, — отрезала Антония. — Чтобы не оскорблять человека, которого о чем-то прошу.
Синьора захихикала.
— И то верно. Ладно, прости, милок. Знаю, меня не любят, да мне любви и не надо. А вот муки мешок — пошли, сейчас сторгуем да и погрузим.
Хулио закатил глаза, вопрошая Творца — за что? Но поскольку Творец был занят, отправился грузить мешочек с мукой. Скромный такой, фунтов на сто…*
*- один испанский фунт равен 0,451 кг, так что мешочек и до пятидесяти кило не дотягивал. Самые мелочи, прим. авт.
***
Вопреки опасениям Атонии, синьор Фарра не разозлился.
— Синьора Маркос? Эта может…
И видя, что только Антония не поняла, в чем суть, пояснил.
— Синьора Маркос — заноза для всей калле Тарралонга. Как увидите — так поймете, ритана. Так… морковка хорошая, свеколка…
Тележка была нагружена до краев.
Потом так же, до краев, нагрузили корзины. Антония — и та несла корзинку со специями и травами. Но возвращались они уже другой дорогой.
— Смотрите, ритана, — синьор Фарра показал Антонии кивком головы на стоящие дома.
М-да…
Понятно было сразу. Именно это и есть — калле Тарралонга, двадцать пять.
И понятно было, почему кривился лакей.
Вот представьте себе — зубы.
Белые, ровные, чистенькие… и вдруг один зуб, хотя бы и с краю — гнилой! Черный, с дуплом и язвами!
Вот именно такое впечатление и производил этот дом.
Старый, в два этажа, с небольшой башенкой — так уже лет двести не строят, и с крохотным же балкончиком, который держался только чудом. Потемневшие от времени камни, старая черепица, поблекший от времени навес…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И вывеска над входом. Старая же, с почти неразличимыми буквами.
'Лавка антиквариата 'Монисто'.
— Лавка… антиквариата?
— Да, ритана.
Синьор Фарра сделал несколько шагов и постучал в дверь лавки.
— Открыто!
Тихо звякнул колокольчик.
— Синьора Маркос, куда муку поставить?
Антония смотрела во все глаза. Перед ней словно бы гостиная открылась. Но… захламленная до предела.
К примеру, в ней было три стола.
Шесть зеркал.
Два дивана… а уж всякой мелочи, вроде вазочек, статуэток, часов и прочего — легион! И на всем этом были написаны цены. Мелом, от руки…
При этом… Тони подозревала, что половину вещей они просто не видят. Потому что разглядеть их не представлялось возможным.
Вот, симпатичный столик. Но стоит на нем три вазы, два подсвечника и несколько блюд. И он теряется. А ведь красное дерево.
И узор красивый…
Трюмо.
Но флаконов на нем — столько, что зеркала, считай, не видно. И сверху еще какая-то пакость свисает. Вроде гирлянды из тех, что на елку вешают.
Но пыльной — жуть!
Хозяйку долго ждать не пришлось.
— Муку привезли? Это хорошо, заносите…
Хулио послушно взвалил себе мешок на плечи — и пошел, куда сказано. Антония невольно посмотрелась в зеркало.
Старое стекло было пыльным и мутным, лица было почти не видно. Тряпку бы, да протереть все…
— Благодарствую, — хозяйка в этот раз не язвила и не пыталась укусить. — Удружили… легкой вам дороги. А ты, ритана, заглядывай, как мимо проходить будешь.
Антония посмотрела с удивлением.
— Вы…
— Нет, не знаю. Только что ж я — темный источник не увижу? — хохотнула хозяйка. — Небось, старшенького дочка? Даэрона?
Антония медленно кивнула головой.
— А ты не удивляйся, и я молодой была… ох и парень был! Да и история… по нему все бабы с ума сходили, а он некромантку выбрал! Как такое забудешь? Ты на нее, кстати, и похожа. Когда волос не видно… та светленькая была.
— Все верно, синьора.
— А раз верно — заглядывай в гости, ритана. Чайку попьем, о предках посплетничаем.
Синьора рассмеялась дребезжащим смехом и достаточно бесцеремонно принялась подталкивать гостей к выходу.
Антония не возражала. Интересное знакомство…
***
— Синьор Фарра, а вы можете мне рассказать про синьору Маркос? Пожалуйста?
До дома было идти минут десять, и повар не стал отказываться. Тем более, продукты девушка купила хорошие, денег сэкономила, корзину несла без возражений, а что старой ведьме на крючок попалась — не одна она такая.
Не первая и не последняя…
— Так-то она не синьора, а синьорина Маркос. Просто уж забылось за давностью лет.
— А…
— Лусия Каталина Маркос. Сестра у нее тоже есть, кажется, Хелена Каталина, я уж не упомню. Давно дело было. Мужика две девчонки не поделили, да и разругались вдрызг. Младшая с ним сбежала, старшая осталась, да и лавку унаследовала. Отцу, вишь ты, тоже не понравилось, что дочка на какого-то проходимца польстилась. То ли на актера, то ли на жонглера — уж и не упомню. Но уехала. Магазин этот на своем месте уж лет сто находится, как бы не больше, и держит его шестое поколение Маркосов…
— А ремонтировало его какое поколение? Четвертое?
Синьор Фарра от души хохотнул.
— Примерно так. Старый Маркос… именно, что старый и был. Ему не до того было. А дочка его… не знаю уж, на что она живет, но как-то концы с концами сводит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Худо-бедно?
— Вот и оно-то, ритана, что худо и бедно. Сами видите. А предлагали ей домик продать — так в крик. Шуму, визгу… здесь ее предки жили, здесь и она умереть желает…