Восьмого декабря я рано оказался в следующем пункте, у Канди, находившегося среди обширных насаждений бананов. Оттуда в январе мое путешествие пошло через Тото дальше на восток, тогда как теперь маршрут вел по уже знакомой дороге к Уэре и к лежащему за ним постоянному местопребыванию Ндорумы, с тех пор перенесенному на несколько минут широты к востоку. Поспешно, как оказалось, лишь днем раньше, было очищено там место и сооружен на нем большой сарай. Позднее добавилась еще и одна хижина. Мы, таким образом, получили приют на пару дней отдыха. От моей прежней станции у Ндорумы, Лакрима, в которую я прибыл в последний раз три года тому назад, после моего первого путешествия в Мангбатту, к сожалению не осталось и следа. Хорошо сделанные строения, столь заботливо обработанный сад — все исчезло. Перед прожорливостью термитов, непогодой и огнем — этими тремя великими силами — моя скромная культурная работа не устояла. Лакрима стала лишь именем без тела.
Прежде всего мне необходимо было принять быстрое решение относительно дальнейшего путешествия. Я намеревался пересечь недавно подчиненную страну Мбио, чтобы избежать уже знакомого участка, через области Бинзы, Нгерии и Уандо. Нгеттуа, восточный сосед Ндорумы, умер за это время, и владения перешли в руки его сыновей. Но в прежнем владении Мбио было устроено несколько правительственных постов, которые, однако, управлялись лишь драгоманами, поддерживавшимися базингами. Страна была жестоко опустошена, потому что недавно вновь вспыхнули споры, и сыновья Мбио бежали в страну Уандо. Поэтому я сомневался, смогу ли получить достаточное число носильщиков и затем беспрепятственно пройти на восток к племени абака. Но необходимо было решиться, и я поэтому немедленно послал гонцов к Покупо, сыну Нгеттуа, и на первый пост в недавно подчиненные области.
Ндорума получил разные мелкие подарки, среди них арабский кафтан и поношенные европейские платья. Я ему обещал послать и старое ружье, но лишь с границы его страны, если я ее достигну без неприятностей. В наших разговорах большое место занимала создавшаяся обстановка в стране. Князь много жаловался на непослушание своих подданных. Как вытекало из всего, он обладал, по существу, меньшей властью, чем многие менее видные вожди азанде.
Тринадцатого декабря я снова выступил с наилучшими надеждами. Было самое благоприятное время года, трава была выжжена, и не приходилось опасаться дождей.
Поездка к Ндоруме была, собственно, большим крюком, так как длинный путь под острым углом отходил на северо-восток, а затем в течение многих дней сохранял это направление при обходах. Граница страны была близко. Перешли снова Уэре, после чего потянулась обширная, безводная и ненаселенная местность, образующая водораздел между Уэре и множеством речек, впадающих в Бикки. Тем самым я окончательно оставил бассейн Конго, потому что пересекавшиеся далее, к Ладо, реки, ручьи и болота принадлежат системе Нила. Покупо, старший сын Нгеттуа, у которого мы остановились, был еще юношей. На следующий день он дал мне необходимых носильщиков, хотя и после долгого ожидания. О всех превратностях, которые мне ежедневно доставлял всегда с трудом обновляемый и всегда беспорядочный отряд носильщиков, я больше не хочу говорить ни слова. Иначе мой отчет превратился бы в утомительную иеремиаду {82}.
Пересекавшиеся по дороге к Канна речки и болота еще впадали в Бикки, тогда как воды, встретившиеся на третий и четвертый день, впадают прямо в Суех.
На третий день короткий переход привел нас к Гуру или Манге, едва достигшему десятилетнего возраста сыну Нгеттуа. У него, по-видимому, были хорошие, взрослые советники; он с достоинством встретил меня и как следует выполнял свои княжеские обязанности. Он аккуратно прислал носильщиков на следующий вечер в лагерь у речки, находящийся еще дальше по дороге, потому что носильщики Канны должны были еще туда доставить груз.
Во время перехода нас догнали гонцы от Ндорумы с известием, что в пути находится корзина с письмами для меня. Они болтали и о Бондорфе, который якобы находится в пути ко мне и скоро должен прибыть к Ндоруме. Но в это я не поверил и продолжал двигаться к лагерю, где меня вечером действительно догнало четыре драгомана Башира с письмами от Лептона и Бондорфа. Они доставили и корзину, полную петербургских газет, и шесть пакетов стеариновых свечей, о которых я просил Лептон-бея. Посылка пришла к Земио и была отослана назад в Дем-Гуджу, откуда и прибыла к Ндоруме. Драгоманы, однако, ничего не знали о Бондорфе, и сообщения предыдущих вестников оказались пустой болтовней.
Лептон писал: «Вау, 11 ноября 1883 г. Саати завтра выступает отсюда с 700 солдатами по направлению к Мешре. Бондорф едет с ним. Ваш багаж находится здесь на складе, так как дорога на Мешру опасна. Я напал на племена джанге, мохк и агар и разбил их; они потеряли свыше 400 человек, и мы захватили около 350 голов окота. Я послал 600 солдат, вооруженных ремингтонами, против племен тхому (?) и мои (?) [19]. Они встретили солдат ожесточенным отпором, были разбиты и оставили 46 человек убитыми. Это были племена, которые победили и убили Рафаи. Бой имел место на расстоянии шести часов пути отсюда, но захвачено всего лишь 25 голов скота».
Во втором письме от 26 ноября из Дем-Зибера (Дем-Соли-ман) Лептон писал, что он снова снаряжает большую экспедицию, собрал уже 1000 человек и ожидает еще около 500. При схватках с джур и мохк последние терпят поражение и потеряли уже около 1000 убитыми.
Около тридцати арабов-работорговцев явились к вождю джанге Адвангу, чтобы купить рабов. Но вспыхнула ссора, и арабы были убиты. Лептон заключил из этого (к сожалению, тщетная надежда!), что силы Магомеда Ахмета сломлены генералом Хиксом, потому что иначе арабы не стали бы враждовать с джанге, и уже посланы дервиши наказать всех, кто преступил его приказ. Лептон писал далее, что уже после ссоры с джанге шейх Мадибо снова напал на них с несколькими сотнями арабов, но потерпел тяжкий урон.
Здесь уместно привести и некоторые сообщения о войне с Мбио и тогдашних обстоятельствах. Я напоминаю, что войска выступили против Мбио во время моего отъезда от Ндорумы в 1881 году. Джесси-пашауже тогда оставил область Бахр-эль-Газаль и временно заменен был Саати-беем и Ибра-гим-беем Шауки. Вождями на войне были Осман-Бедауи и Гассан-Мусат, имевшие в своем распоряжении и регулярные войска с несколькими офицерами. Соединившись с отрядом Ндорумы, они вторглись в западную часть территории Мбио, и последовала многомесячная кровопролитная борьба с большими потерями для обеих сторон. Гассан-Мусат был ранен, офицеры регулярных войск погибли, и в конце концов все войска на неблагоприятное дождливое время и вследствие высокой травы отошли обратно в область Бахр-эль-Газаль. Но в первые месяцы 1882 года, во время моей поездки от Бакангаи к Канна и по Мангбатту, война возобновилась и на этот раз при участии Рафаи-аги, который в свое время подчинил Ндоруму правительству. И теперь, наконец, силы Мбио были сломлены, хотя и после тяжелых боев. Последний значительный и притом самый богатый царек азанде к северу от Уэле сдался египетскому правительству и, по распоряжению Лептона, отправился с двумя своими сыновьями в Дем-Солиман, в изгнание. Страна была затем отдана в косвенное управление Османа-Бедауи и Гассан-Му-сата, пославших туда своих наемников.