на цепи, свет падал на незапертые камеры. Он был напуган и в то же время в приподнятом настроении. Его образование приносило свои плоды — и, что более важно, рядом с ним были друзья. Мариле и Фиффенгурту понадобится его руководство. Они никогда раньше не сталкивались с демоном.
На этот раз маукслар не стал утруждать себя маскировкой. Он стоял в центре своей камеры и выглядел точно так же, как запомнил Фелтруп: когти, крылья, раздутое тело, сверкающие золотые глаза. Его руки слегка опирались на прутья клетки; свет лампы поблескивал на его кольцах.
— Может поторгуемся, крыса? — сказал он.
— О да, — сказал Фелтруп. — Именно за этим мы и пришли.
Трое людей хранили молчание, как он и надеялся. Марила и Фиффенгурт держали в руках по маленькому мешочку. Демон изучил их, позволив своему взгляду многозначительно задержаться на животе Марилы. Толясская девушка, не моргнув, встретила его пристальный взгляд.
— Ого, юная жена, — сказал маукслар. — Свирепость тебе идет. Однако она тебя не защитит.
Маукслар повернулся к последней фигуре на гауптвахте. Он улыбнулся, толстые щеки втянулись сами собой:
— Нилус Роуз. Ты пришел присоединиться к своему хорошему другу, капитану Курлстафу? Пока Курлстаф был жив, он был забавным собеседником.
Глаза Роуза ничего не выражали. Его голос был низким и смертоносным:
— Курлстаф говорил о тебе, чудовище.
— Он говорил о твоей смерти? Она совсем рядом. Ты познаешь стыд, затем агонию; потом чума просто растопит твой разум. Ты постараешься удержаться, вспомнить себя, сохранить свою человеческую душу нетронутой. Но ты потерпишь неудачу. Она хлынет из тебя потоком, как вода в канализацию.
Капитан Роуз шагнул вперед. Демонстрация храбрости, но на самом деле он ее не чувствовал: Фелтруп чувствовал запах ужаса в поту здоровяка.
— Не слишком близко, капитан! — пропищал он.
Пока он говорил, маукслар с рычанием бросился на решетку. Его размах оказался длиннее, чем кто-либо мог предвидеть: одна украшенная драгоценными камнями рука царапнула воздух всего в нескольких дюймах от лица капитана. Фиффенгурт оттащил Розу назад за руку.
Маукслар выпрямился, его спокойствие внезапно восстановилось. Он держал что-то красное между двумя пальцами: кусочек бороды Роуза.
— Я думаю, что оставлю это себе, — сказал он.
— Мерзость! — взвизгнул голос у них за спиной. — Жирная жаба из Слагаронда! Брось эти волосы!
Это была леди Оггоск, ковылявшая по коридору, размахивая своей палкой. Фелтруп поморщился. Он был неправ, рассказав капитану об этом месте. Ни он, ни его ведьма не могли им сейчас помочь.
— Брось их! — снова взвизгнула Оггоск. Но маукслар не подчинился. Вместо этого он сунул в рот прядь бороды Роуза и проглотил. Лицо Оггоск исказилось от ужаса. Она ударила по железным прутьям и переломила свою палку пополам. Маукслар схватился за свой огромный живот и рассмеялся.
— Хватит, хватит! — закричал Фелтруп. — Герцогиня, вы не должны вмешиваться! Капитан Роуз, я думал, что мы с вами пришли к взаимопониманию.
Роуз крепко взял Оггоск за локоть.
— Возвращайся к двери, — сказал он ей, — и проследи, чтобы никто не приближался. Это приказ.
На этот раз Оггоск послушалась его, хотя, уходя, плакала и ругалась, сжимая в руке половинку своего посоха.
— Призраки окружают тебя плотным кольцом, капитан, — сказал маукслар. — Они знают, когда кто-то скоро присоединится к их числу.
Марила толкнула Фелтрупа ногой. Она была права; он должен руководить процессом.
— Тулор! — сказал он, медленно приближаясь. — Я готов поговорить с тобой сегодня, но предупреждаю, что я не потерплю неподобающего поведения... то есть плохого поведения любого рода. У тебя есть знания, которые ты можешь продать? Очень хорошо, это то, что мне нужно. Для начала...
— Освободи меня.
Мистер Фиффенгурт фыркнул.
— Вот теперь можно посмеяться, — сказал он.
Фелтруп подавил желание укусить его за лодыжку:
— Для начала я спрошу тебя о простой вещи. Неужели Арунис ушел навсегда теперь, когда мистер Ускинс мертв? Или на борту все еще есть человек, который... заражен, так сказать?
Маукслар сплюнул.
— Ха! — сказал Фелтруп. — Это потому, что ты не знаешь.
Существо ощетинилось:
— Я был предельно откровенен с тобой, грызун. Я больше ничего тебе не скажу, пока меня не освободят.
— Скажешь, я думаю. Ты обменяешь знания на еду.
— Еда! — существо посмотрело на него с презрением. — Маленький брызгун! Оставь себе корабельные помои. Я не испытываю голода.
— Как невежливо! — сказал Фелтруп. — Но ты все равно должна предложить ему попробовать, Марила.
Марила полезла в свой кошель и достала золотую монету. Стараясь не наклоняться слишком близко, она перебросила ее через железную решетку. Монета описала полукруг и приземлилась возле когтистых ног маукслара.
Маукслар не взглянул на монету, но застыл как вкопанный. Ждем, подумал Фелтруп. Люди смотрели на него в недоумении. Мысленно он умолял их хранить молчание.
Маукслар скрестил руки на груди. Он вызывающе сверкал глазами, его огромная грудь вздымалась и опускалась.
Ждем.
Толстые руки дернулись. Золотистые глаза посмотрели в сторону. Затем внезапно существо бросилось, как собака, на пол перед монетой и съело ее. Демон застонал, когда судорога дикого удовольствия пробежала по его лицу. Капельки золота сверкали у него во рту, как будто монета расплавилась там. Но радость существа длилась всего несколько секунд. Он бросил на Фелтрупа взгляд, полный удвоенной ненависти.
— Паразит.
Фелтруп уселся на задницу.
— Есть гораздо больше, но ты должен их заслужить
— Я спущу с вас шкуру живьем, с каждого из вас. А тебя я зажарю на вертеле.
— Ты ответишь на мои вопросы, — сказал Фелтруп, — или мы уйдем.
Маукслар взревел. Он снова бросился на решетку, с еще большей яростью. Заколдованная дверь держалась крепко. Извиваясь, крича, демон сменил свое тело: внезапно его место занял высокий, свирепого вида мужчина с рыжей бородой, не сводивший глаз с капитана Роуза.
— Нилус! — прогремел мужчина. — Немедленно освободи меня!
Глаза Роуза расширились. Человек в камере снова взревел, и капитан вздрогнул, словно ожидая удара. Затем его глаза снова сузились, и он пристально посмотрел на фигуру.
— Ты не мой отец, — сказал он.
— Никчемный кретин! Я приказываю тебе открыть эту дверь!
— Но я бы хотел, чтобы ты был, — продолжал Роуз, — чтобы я мог стоять здесь перед тобой и пальцем не пошевелить в твою защиту.
Фигура уставилась на него, разинув рот,