никогда ему этого не простят. И, действительно, остальные шесть правителей Бескоронных Государств только что встретились на Талтури: Оширам все еще платил, чтобы получать достаточно сплетен, чтобы его держали в курсе таких важных собраний. Даже если его собратья-принцы больше не хотели, чтобы он присоединился к разговору.
С другой стороны, возможно, он и был предметом разговора. Возможно, они согласились осудить его, сбросить товары Симджы в Нелу Рекере, наказать его народ вместе с их наивным королем. Эти прощальные взгляды на ворота Симджаллы, эти недоверчиво качающиеся головы, долгое молчание, когда последние корабли покидали гавань...
Оширам прошел через все. Он нашел новую цель в спасении и исцелении Эберзама Исика. И вскоре после этого произошло чудо: он влюбился, впервые за всю свою напыщенную, забитую церемониями жизнь. Бывшая рабыня, танцовщица, красавица, от которой замирает сердце. Сначала она смотрела на него, как испуганный ребенок; без сомнения, она слышала, что все короли набрасываются на своих женщин, как на сладости с блюда. Она ожидала, что ее изнасилуют. Оширам относился к ней с нежностью и достоинством, дал ей легкую работу по дому и просторные комнаты, присылал ей цветы и приглашения — не приказы! — поужинать с ним в спокойной обстановке, если она пожелает. Он ухаживал за ней — вот как это называлось. И когда, наконец, она пришла к нему и полюбила его, он познал невыразимую радость. Он забыл об интригах, нашествии крыс и двуличии Арквала. Он жил ради этой женщины, лежал без сна, мечтая о завтрашнем дне рядом с ней, или спал, и ему снился ее голос. Он дарил ей кольца, платья, собак, экскурсии в горы, безумные обещания. Свое сердце.
Исик разбил это сердце одним словом.
Настоящее имя женщины было Сирарис — ранее Сирарис Исик, — и она была послана к нему не кем иным, как мастером-шпионом Арквала Сандором Оттом. Много лет назад Отт отправил ее в дом Исика и в его постель. Сирарис годами отравляла адмирала, замышляла как его смерть, так и смерть его дочери, которую она помогала растить. И, если верить Исику, она даже предала самого змея — мастера-шпиона. Адмирал настаивал, что ее истинная преданность принадлежит Арунису, Кровавому Магу.
Если он собирается покончить с собой, то должен сделать это умно. Он не настолько эгоистичен, чтобы добавлять к бедам своего народа самоубийственную смерть монарха. Он должен отправиться в плавание и упасть за борт, или покататься верхом и быть сброшенным в овраг. Да, так будет лучше. На охоте всегда бывали моменты, когда он оставался один. Безупречная смерть и корона его младшему брату, человеку, не обремененному позором. Это могло бы случиться. Эти ночи страданий могли бы закончиться.
20 халара, когда тихие руки подожгли фитиль на кухне лорда-адмирала Арквала, король Оширам послал пажа сообщить своим егерям, что они выступят на рассвете. В ту ночь он лежал один, без сна. В десять вечера того же дня он отправил своего камергера в карете по известному адресу с приказом привезти куртизанку; прошли десятилетия с тех пор, как такие женщины жили во дворце. Она приехала к одиннадцати, и он отвел ее в свою спальню и раздел перед ревущим камином. Она была очень красива. Когда он прикоснулся к ней, то заплакал.
Его плач привел девушку в ужас. Поднявшись, он велел ей одеваться. В дверях он вручил ей записку для камергера: ей будет щедро заплачено. Снова оставшись один, король подошел к окну, выходящему на маленький пруд, где летом (согласно легенде) лягушки говорили голосами его предков. Он стоял там до тех пор, пока не продрог. Затем он снял оставшиеся у него кольца, те, что не подарил Сирарис, и бросил их в пруд.
На рассвете он поел стоя в конюшне вместе с охотничьим отрядом, как обычно перед такими вылазками. Это было идеально, этот вонючий, потный, анонимный конец. Горький чай, вонючий табак. Окруженный лошадьми, собаками и егерями, которые заботились только о том, чтобы он хорошо ездил верхом, и следовал за ними в лесу.
То есть почти идеально: в конюшни проник камергер. Нужно было подписать бумаги перед днем досуга. И сообщение, которое пришло накануне вечером, когда Его Величество настаивал на том, чтобы его никто не прерывал.
Король кивнул, жадно поглощая сосиски: «Давай его сюда». Он взял пергамент, вытер руки о штаны и сломал печать, скрепленную бычьей кровью.
Оно было от эрцгерцога Талтури. Оширам улыбнулся: последний укол перед опусканием занавеса. Он равнодушно пробежал глазами письмо. Затем он замер и начал сначала, читая на этот раз внимательно.
Возлюбленный Оширам: Я только что покинул конференцию, с которой Ваше Величество было по необходимости исключено. Если, случайно, вы узнали об этой встрече, я умоляю вас о прощении. Обстоятельства и обсуждаемый вопрос были совершенно экстраординарными…
Он продолжал читать. Боги смерти, они ратифицировали Пакт Симджы! Он почти забыл о его существовании: эта основа для союза Бескоронных Государств, защита против внешних агрессоров. Они отказались от инициативы, когда мир между двумя великими империями казался достижимым. Теперь другие короли возродили Пакт — и хотели, чтобы он его возглавил. Они просили его, умоляли взять на себя роль Защитника Бескоронных Государств.
Их немного, наших сил — возможно, сто судов и двенадцать тысяч человек, — если Ваше Величество сочтет нужным добавить к ним свои силы. Они не могут дать отпор захватчикам там, где те уже укоренились. Но с умением и благосклонностью Рина они могут предотвратить следующее укоренение или, по крайней мере, замедлить продвижение ублюдков по нашим землям.
Все согласны: вы должны нас возглавить. Балан из Рукмаста теряет слух, и народ храброго повелителя Ифтана не может спасти остров: вулкан бурлит и сочится через Урнсфич. Были и другие претенденты. Мы долго спорили. Но когда крики прекратились, на всех лицах отразилось облегчение. Потому что мы знаем вас, Оширам. Потому что в это время бесконечного обмана есть один властелин, который никогда не выбирал ничего, кроме правды и мужества, который раньше любого из нас увидел, что мир меняется, и что мы тоже должны измениться. Если бы вы не разоблачили блеф Арквала, не позволили бы им привезти свой фальшивый договор на ваш остров, как еще всплыла бы правда? И когда пришло известие, что вы тайно укрывали адмирала Исика...
Кто-то рыгнул. Оширам опустил пергамент и непонимающе уставился на егерей, на его лице появилась легкая насмешливая улыбка.
— Джентльмены, — сказал он, — мне больно сообщать вам, что я