его не украли?..
— Украли, — кивнула Рина. — Но украденное должно возвращаться к хозяевам, не так ли?.. — и лукаво подмигнула.
— Мы его вернули!
— Сумасшедшая, — выдохнул Перри, целуя ее.
— Просто… — прошептала Рина, — просто я была обязана дать тебе знать, что ты значишь для меня все…
* * *
— …Дедушка — просто изверг. - тем не менее, Бродяга довольно наворачивал омлет с пальмового листа. — Твердит, что скорее поверит, будто Винд его внук, чем я. Вонючка Винд!
Молния что-то промурлыкала, толкая его боком. А Бродяга возмущенно выгнул спину.
— Немудрено, для внучка староват, — перевела Ракель и расхохоталась, проведя по пушистой поросли кудряшек рукой. Ей нравилось, как те щекотали ладонь.
Лодка покачивалась на волнах. Бульдог стоял у руля, а Круглый, Статный, Бьорн и Райнер исполняли песню про свободный ветер. Винд стоически терпел троих молодых котов, что забавлялись с его хвостом и ушами.
Рина выстукивала ритм пальцами и подливала девочке чая с молоком и корицей.
— С тех пор как Медведь и Стас отправились домой, а Сухарь пропал в пространстве, стало довольно скучно. Мой немецкий еще не так хорош, — пожаловалась Ракель.
— Ты сама решила стать юнгой, — возразила Рина, улыбаясь.
— Знаю, но… Обязательно было вам уплывать сразу?..
— Перри обещал мне показать пещеру Бамбуковых Флейт, понимаешь, — протянула Рина, наливая в новую чашку ароматный кофе, а на блюдце откладывая две красных клубничных меренги.
— И как там? — мечтательно спросила Ракель.
— Волшебно, — доверительно шепнула с улыбкой Рина, вставая вместе с чашкой и блюдцем.
* * *
— Как успехи?
С кормы открывался вид на остров Гельголанд. Все те же оранжево-красные скалы, вылетающие из воды к небу. Среди закатных облаков. Они теперь ее преследуют всю жизнь, но она совсем не против.
Рина поставила чашку с кофе и блюдце с меренгами прямо на палубу. Опустилась рядом с мужем и положила голову ему на плечо. Перри сосредоточенно заканчивал карандашный набросок.
— Что скажешь? — показал он жене свое творение.
— По-моему, пора переходить к акварели, — с гордостью ответила Рина.
— Замечательно! — и поцеловала его в шрам на щеке.
Зеленый довольно сощурился и захлопнул скетчбук, а потом отхлебнул кофе, вглядываясь в закатные лучи, скользящие по красноватым скалам острова.
— Мы снова везем чай?.. — спросила Рина.
— Разве это важно для пассажиров?.. — притворно зевнул Зеленый. — Кофе великолепен. Как и меренги. Ты невероятна, дорогая, помнишь?
— Мой рыцарь давно у моих ног, — фыркнула Рина довольно, прижимаясь к его спине, чтобы спрятаться от ветерка. — И куда же поплывут пассажиры теперь?
— Честно говоря, я устал от долгих путешествий, — пожаловался Зеленый, облокачиваясь на плечо жены и прикрывая глаза. — Целую бесконечность мы плыли до Китая, чтобы только сходить в пещеры… Как насчет того, чтобы вернуться домой?
Рина вздрогнула и, мгновенно сменив положение, заглянула в лицо едва не свалившегося навзничь коварного мужа.
— Там хотя бы есть самолеты и автомобили, — пожал тот плечами. И… достал из нагрудного кармана ее паспорт.
Рина потеряла дар речи, но быстро вернула его себе. Уже научилась путем долгой практики. Ткнула Зеленого в плечо как можно больнее:
— Фокусник, — пролистнула страницы, узнавая собственные визы. — И откуда он?
— Я побывал где надо, еще перед Бермудским треугольником. Но давай умолчим о моем сомнительном прошлом, когда встретимся с твоими родителями, хорошо? Судя по твоим рассказам, они довольно строгие. Не хотелось бы, чтобы они отругали дочь за…
Рина отстранилась еще дальше с неверием.
— Ты это что… серьезно?..
— Ну разумеется. Будем жить свою жизнь там, где еще не знаем будущего. Так ведь интереснее.
— Где каждый куст — экзотика… — фыркнула Рина и, растроганная, пристроилась к боку Перри.
Он приобнял ее, и супруги долго смотрели в уплывающий за корму закат. Теперь каждый закат будет принадлежать им, что бы ни случилось, понимаете? И рассветы тоже. И адреналин у них теперь тоже один на двоих.
* * *
Туалет в душной знакомой кафешке оставлял желать лучшего. Рина поправила волосы и улыбнулась давно не мытому зеркалу. Лучшее место, чтобы перекусить между поездами. Но Зеленый настоял — мол, хорошие