Брайон прошел шагов пятьдесят в глубь тоннеля и остановился за поворотом. Теперь его не было видно и слышно из зала. Осторожно, тщательно рассчитанными движениями он включил передатчик и проверил частоту передачи. Все верно. Потом, медленно и отчетливо, он описал все, что видел в пещере, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал бесстрастно — просто излагал факты, избегая всего, что можно было бы посчитать его собственным мнением и оценкой.
Когда он закончил, до полуночи оставалось шесть минут. Он переключил радио на прием и подождал.
Тишина.
Не сразу до его утомленного разума дошло значение этого молчания. Не было ни треска, ни шипения — даже когда он включил звук на полную мощность. Огромные массы земли и камня полностью экранировали связь, поглощая сигналы.
Они не услышали его. Флот Нийорда не знал, что кобальтовые бомбы были обнаружены. Нападение произойдет, как и было запланировано. Уже сейчас бомбовые отсеки были открыты, и водородные бомбы висели над планетой. Через несколько минут будет дан сигнал, держатели разожмутся, и бомбы рухнут на планету…
— Убийцы! — заорал Брайон в микрофон. — Вы не слышали разумных доводов, вы не стали слушать Хиса, не стали слушать ни меня, ни кого-либо иного, кто предлагал бы другой выход, кроме тотального уничтожения. Вы собираетесь уничтожить Дит, а в этом нет необходимости! Было множество способов остановить все это. Вы ничего не сделали, а теперь слишком поздно. Вы уничтожите Дит, но это, в свою очередь, приведет к уничтожению Нийорда. Так говорил Айхьель, и я ему верю.
Он поднял приемник над головой и с размаху впечатал его в каменный пол. Потом развернулся и бросился назад к Улву. Людям на поверхности Дита оставалось жить менее двух минут.
— Они не получили моего сообщения, — сказал Брайон Улву. — Так глубоко под землей радио не работает.
— Значит, бомбы упадут? — спросил Улв, пристально вглядываясь в лицо Брайона, озаренное отсветами бледных ламп в пещере.
— Если не произойдет что-то, о чем мы не знаем, бомбы упадут.
После этого оба умолкли — они просто ждали. Три техника в пещере тоже следили за временем. Они переговаривались между собой и пытались что-то сказать магтам. Но подавленный паразитом разум магтов не видел причин прекращать работу; магты били людей, чтобы заставить их вернуться к работе. И все же это ни к чему не привело. Люди, оцепенев от ужаса, смотрели на стрелки часов, неотвратимо двигавшиеся к двенадцати. Даже магты, как видно, в конце концов осознали значимость происходящего. Они тоже остановились и ждали.
На часах Брайона стрелки сошлись на отметке «12» — сперва часовая, потом минутная. Потом секундная. На десятую долю мгновения они слились. Потом секундная стрелка двинулась вперед.
Брайон не успел даже ощутить облегчения — он с ужасом осознал, что они находятся глубоко под землей: звук и сейсмические волны в толще скалы распространяются не так быстро, а вспышки ядерных взрывов отсюда просто невозможно увидеть. Если бомбы были сброшены ровно в двенадцать, они, находящиеся здесь, внизу, узнают это чуть позже…
Далекий гул наполнил воздух. Мгновением позже под ногами людей содрогнулась земля, лампы в пещере мигнули, а с потолка посыпалась мелкая пыль.
Улв обернулся к Брайону, но тот отвел взгляд. Он знал, что прочтет в глазах дита обвинение, — и не мог вынести этого.
Глава 18
Один из техников с криком бросился куда-то очертя голову. Магт сбил его с ног и бил до тех пор, пока тот не замолчал. Увидев эту расправу, остальные двое вернулись к работе. Руки у них дрожали. Даже если на поверхности планеты не осталось больше жизни, для магтов это не имело ни малейшего значения. Они будут выполнять то, что запланировано, — упорно и без малейших эмоций.
Техники продолжали работать, но их отношение к происходящему, как видно, менялось. Они были обречены — они уже были мертвы. Незримая смерть, радиация, должно быть, уже проникала в пещеру, но у них была возможность отомстить. Они быстро завершили свою работу — с той скоростью и тщанием, которых никогда не проявляли прежде.
— Что делают эти инопланетники? — спросил Улв.
Брайон вздрогнул, пробуждаясь от оцепенения, и посмотрел. Техники взяли колесную тележку и теперь старались перекатить на нее одну из бомб, а затем повезли к клетке генератора.
— Теперь они собираются бомбить Нийорд так же, как Нийорд бомбил Дит. Эта машина особым способом забросит бомбы на другую планету.
— Ты их остановишь? — спросил Улв. В руках у него была смертоносная духовая трубка, а лицо застыло, как маска, лишенная всяческого выражения.
Ирония ситуации едва не заставила Брайона улыбнуться. Несмотря на все, что он делал, пытаясь это предотвратить, Нийорд все же сбросил бомбы на Дит. Сейчас остановить запуск боеголовок было вполне в силах Брайона. Но надо ли ему делать это? Спасать жизни тех, кто убил его? Или лучше вспомнить древнюю кровавую клятву, само эхо которой продолжало разрушать и уничтожать на протяжении многих и многих веков: «Око за око, зуб за зуб»? Это было бы так просто. Ему ничего не нужно было бы делать. Счет сравняется, его собственная смерть и смерть дитов будут отмщены…
Зачем сейчас Улву оружие? Собирается убить его, Брайона, если тот попытается остановить запуск боеголовок? Или же Брайон совершенно не понял мысли дита?
— А ты — остановишь их, Улв? — спросил он.
Насколько велико чувство долга в человеке? В пещерных людях это чувство пробудилось сначала по отношению к своей семье, потом — к своему племени. Чувство долга росло и крепло, и люди начали сражаться и умирать, отстаивая интересы государств и наций. Может, наступит время, когда чувство долга распространится на все человечество в целом? И более того — на все формы жизни?
И Брайон воочию увидел это: идею, воплощенную не на словах, а на деле. Когда он задал себе тот же вопрос, что и Улву, он осознал, что ответ на него может быть только один. Он вытащил револьвер, раздумывая только над тем, что ответит сам Улв.
— Нийорд — это медвирк, — проговорил Улв, поднимая духовую трубку к губам, и послал маленькую стрелу через пещеру. Она поразила одного из техников, и тот рухнул на пол, не успев даже вскрикнуть.
Выстрелы Брайона разбили панель управления, навсегда уничтожив угрозу Нийорду.
Медвирк, сказал Улв. Жизненная форма, которая помогает жизни других. Она может убить, защищая себя, но по сути своей не является ни убийцей, ни разрушителем. Вся жизнь Улва была опытом взаимозависимости жизненных форм. Он понял суть идеи и дал ответ, игнорируя все словесные сложности, просто и прямо. Он убивал магтов, которые были частью его собственного народа, потому что они были умедвирк — против жизни. И спас своих врагов, потому что те были медвирк.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});