— Последовала зловещая тишина, — прокомментировал он, словно сочиняя роман, — но ему все-таки повезло: он не получил в ответ пощечину.
— Пока, — с угрозой заметила Тори. — Я не уверена, хочу ли ехать с вами на ужин, — наконец проговорила она чопорным тоном.
— Все равно уже слишком поздно, — ответил он. — Мы приехали.
Глазам Тори предстал целый ряд особняков в старинном стиле с террасами.
— А они знают о моем приезде? — спросила она.
Райкарт кивнул, отдал деньги водителю, помог ей выйти из машины, а потом ответил:
— Каро знает. Она даже с нетерпением ждет вас, очень хочет поговорить об обязанностях художественного редактора. Для нее, как она сама сказала, с ее работой связаны приятные воспоминания.
— Чем она занимается сейчас?
— Воспитывает детей.
— Сколько лет детям?
— Близнецам по три года, а малышу несколько месяцев. Ты любишь детей? — спросил он, когда они поднимались по ступеням.
— В вареном или жареном виде?
В ответ на ее шутку он улыбнулся, но повторил вопрос:
— А если серьезно?
— Скорее люблю, но больше всего — когда они на руках у других людей.
— Я раньше тоже так рассуждал, — согласился он. — Но когда-нибудь ты поймешь, что совсем неплохо завести и собственных детей. — (Такого заявления она от него не ожидала. Уж не шутит ли он?) — От достойного человека, конечно, — заглянул он ей в глаза.
— У меня никогда не будет детей, — проговорила она.
Он слегка улыбнулся:
— Ты уверена?
Тори не вернула улыбку.
— Уверена, — ответила она, не желая давать объяснений. Что сказала — то сказала. И все! Не верит — не надо, решила она.
Лишь позднее она пожалела, что не рассказала ему о себе все до конца.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лукас нажал кнопку звонка. Им открыла женщина на вид немного старше Тори, в зеленом фартуке поверх модного летнего платья. У нее было милое веснушчатое лицо и рыжеватые волосы, подвязанные лентой. Она немного удивилась, увидев Тори, но при виде Лукаса ее взгляд потеплел.
— Люк! Как здорово, что ты пришел. — Она поцеловала его в щеку, потом повернулась к Тори: — А вы, должно быть, будущий художественный редактор. Рада с вами познакомиться. Проходите, только не наступите на игрушки. — Она пошла впереди по просторному холлу, на полу которого валялись детали от игрушечной железной дороги. — Мальчики, — позвала она, — дядя Люк пришел!
Две фигурки в одинаковых пижамах с радостными криками выбежали из комнаты и бросились навстречу Лукасу. Он наклонился и подхватил обоих детей под мышки, к их величайшему восторгу.
— Поиграй с нами в поезда! — потребовал один.
— Построй нам палатку! — кричал другой.
— Давай устроим бой подушками! — придумал первый.
— Покачай! — завывал второй.
Близнецы наперебой предлагали различные возможности для развлечений, которые открывались их фантазии при виде дяди Люка.
— Мальчики, — прервала их мать, — дядя Люк пришел на ужин, а вам пора спать!
В ответ послышался оглушительный протестующий крик разочарованных детей.
— Слышали, что говорит мама? — Лукас поставил их на пол. — Если на счет «пять» вы окажетесь наверху, я, возможно, расскажу вам ужасную историю, которая произошла с моими друзьями Элом и Биллом, когда они заблудились в джунглях Южной Америки.
— В настоящих джунглях?
— В самых настоящих! — Округлив глаза, мальчишки с интересом смотрели на Лукаса, а он уже начал отсчет: — Один… два…
Суетясь и толкаясь, они кинулись к лестнице со всех ног.
— Уже не обязательно, — остановила его Каро, когда он досчитал до пяти.
— Мне самому хочется, — ответил он, приподняв одну бровь. — Ты не возражаешь? — он слегка приподнял другую бровь в сторону Тори.
Тори отрицательно покачала головой. Общение с Каро ее не пугало.
— А мы, девчонки, пока побеседуем без помех, — озорно улыбнулась Каро.
— Надеюсь, вы будете говорить о работе, — добавил Лукас.
— Конечно, о чем же еще? — ответила Каро, изображая невинный взгляд и давая понять, что главной темой разговора будет он сам.
Наверху лестницы появился один из близнецов и закричал:
— Уже было «пять»?
— Бегу, Джек, — ответил Лукас и, перепрыгивая через две ступеньки, бросился наверх.
— Не знаю, как у него получается, — восхищенно удивлялась Каро, глядя ему вслед, — но он ни разу не перепутал имена близнецов. Даже бабушки их путают.
— Он часто видится с ними?
— Старается, — Каро всепрощающе улыбнулась, — но он вечно занят. А мальчики всегда радуются, когда Люк приходит к нам. Он их крестный.
— В самом деле? — Тори так и подумала, слыша, как мальчики называют его «дядя Люк».
— Один из крестных, — продолжала объяснять Каро. — Послушай, не возражаешь, если мы поболтаем на кухне, пока я готовлю ужин?
— Я с удовольствием помогу, — предложила Тори, — хотя я плохой повар, но могу почистить овощи.
— Ничего не надо, — улыбнулась Каро. — Почти все уже подготовлено. Надо только следить за кастрюлями и сковородками. Будет отварная семга, надеюсь, тебе понравится.
— Звучит аппетитно, — искренне согласилась Тори. — Приятное разнообразие после салатов с курятиной и тунцового паштета. Кроме этого, я ничего не умею готовить.
Каро засмеялась:
— Тут ты превзошла меня. В студенческие годы, да и потом, когда я жила одна, мое меню состояло только из бутербродов и йогурта. Мне всегда было жаль тратить время на готовку. Жизнь и так слишком коротка.
— Точно, — Тори согласно улыбнулась.
— Вот такая ирония судьбы, — продолжала Каро. — Я работала в журнале, где публиковали рецепты по приготовлению деликатесов и статьи о том, как обставить свой дом, а потом возвращалась в двухкомнатную квартирку, которую мы снимали пополам с подругой в очень шумном квартале рядом со стройкой, и делала себе на ужин бутерброд с фасолевым пюре.
— Хорошо у вас здесь, — похвалила Тори, осматривая просторную и светлую кухню с современной мебелью и узорным кафелем на полу.
— Деньги, — ответила Каро, встряхивая сковородку. — У моего мужа богатая семья.
— Конечно, — отозвалась Тори, не зная, что сказать в ответ на такую прямоту.
Пожав плечами, Каро продолжала:
— Из слов Люка я поняла, что ты тоже собираешься войти в так называемую «святая святых» женского рая, в котором правят грызущиеся суки.
— Я уже прошла церемонию посвящения, — нахмурилась Тори, вспомнив свою краткую встречу с коллективом редакции.
Каро понимающе и сочувствующе кивнула, но не удивилась. Похоже, Аманда Вильерс, главный редактор, была широко известна своим диктаторским характером.