противопоставить военным кредитам, мелким претензиям французов по конфискации имущества и причинению личного ущерба, а также претензиям собственников национализированной собственности. Редакциям газет провести соответствующую кампанию в прессе»[172]. Через год, 14 января 1926 г., Политбюро вновь обозначило схожую позицию в связи с претензиями Франции: «Противопоставить наши контрпретензии военным долгам бывшего царского правительства и претензиям по возмещению убытков за национализированную частную собственность французских граждан в СССР»[173]. Подобная ситуация имела продолжение и в дальнейшем.
В 1926 г. в Бюллетене правления ОСЖИ отмечалось, что «вопрос о русских долгах и претензиях опять стал модным в английской печати» и «неоднократно возбуждался в английском парламенте по самым разным поводам»[174]. Поэтому ОСЖИ продолжало функционировать и проводить кампании по сбору претензий вплоть до 1927 г., хотя и не в таком объеме и по отдельным направлениям-поручениям.
Организация масштабных кампаний по сбору претензий в разных регионах СССР, несомненно, была ознаменована многочисленными трудностями. В первую очередь важно отметить, что Общество относилось с максимальной серьезностью к собираемым свидетельствам и подвергала их многочисленным проверкам. Такое серьезное отношение было вызвано как формально-юридическими соображениями, так и стремлением Общества иметь максимум гарантий в точности и обоснованности коллективного счета. Такой метод требовал от ОСЖИ установления фактически индивидуальной связи с каждым потерпевшим, что, безусловно, было сопряжено с многочисленными техническими трудностями: обширностью территорий, пострадавших от действий интервентов и белых войск, неблагоприятностью условий работы в отдаленных районах, малограмотностью основной массы пострадавших, а именно крестьян. Помимо этого, подобная работа требовала большого количества достаточно квалифицированных работников и для информирования населения о деятельности Общества, и для разъяснения порядка подачи заявлений о понесенных потерях, и для помощи в составлении таких заявлений тем гражданам, кто не мог заполнить их самостоятельно. По официальной информации за весь период деятельности ОСЖИ в работе общества на добровольной основе приняло участие свыше 50 тыс. человек из числа учащейся молодежи и сельской интеллигенции[175].
ОСЖИ в одной из своих листовок подробно объяснило свою структуру и необходимые первоочередные организационные мероприятия. С точки зрения структуры правление ОСЖИ осуществляло свою деятельность через республиканские, областные и губернские комитеты Общества, формально организованные «инициативой местных общественных кругов», а фактически при активном участии местных партийных органов. Губернские комитеты Общества организовывали уездные отделы во всех уездных городах, которые, в свою очередь, создавали волостные пункты. Волостной пункт по территориальному признаку образовывал комиссию из комитета крестьянской взаимопомощи, учителя или фельдшера, судьи или члена суда, или же из члена волисполкома или предсельсовета. Комиссия ОСЖИ, объезжая деревни и села определенной волости, должна была созвать сход, на котором зачитывало бы обращение правления Общества, и затем приступала бы к сбору претензий, «используя все грамотные силы деревни». В городах при заводах, фабриках или крупных учреждениях на общих собраниях рабочих и служащих следовало выделять временные бюро Общества, которые занялись бы выяснением потерь на этих конкретных предприятиях. Для подачи претензий остальным гражданам, не охваченным перечисленными выше структурами ОСЖИ, следовало обращаться в домоуправления[176].
Первая кампания ОСЖИ по сбору заявлений о материальных убытках и потерях от войск интервентов проводилась в течение лета-осени 1924 г. После проведения необходимой пропагандистской работы можно было приступать к активному сбору свидетельств для выставления счета. В качестве иллюстраций того, как подобные мероприятия должны были проходить по всей стране, можно рассмотреть кампании Московского и Северо-Западного комитетов ОСЖИ.
Московскую кампанию 1924 г. планировалось проводить с 20 августа по 5 сентября. План кампании был четко определен и включал в себя множество мероприятий. До начала кампании, к 20 августа, должна была быть закончена организация сети уполномоченных и троек по городу и уездам и проведен их инструктаж. Продолжалась активная пропаганда работы общества в печати: пресса должна была выпускать статьи и заметки, а сам Московский комитет ОСЖИ к началу кампании должен был напечатать необходимое количество брошюр, листовок и плакатов. Райкомы и укомы должны были предоставить отделам Общества достаточное количество докладчиков для обслуживания собраний и оказывать им всяческое содействие. Не рекомендовался выпуск самостоятельных, личных обращений. Взамен предлагалось использовать бланк обращения ОСЖИ. Был выделен отдельный день – 29 августа для проведения районных митингов граждан, пострадавших от интервенции. В целом в плане кампании отмечалось, что она должна пройти в ударном режиме, а все собранные по ее итогам материалы должны быть переданы в Московский комитет ОСЖИ[177].
Опыт московской кампании по сбору претензий предполагалось использовать при организации работы комитетов Общества в других регионах, которая должна была развернуться параллельно или чуть позже московских сроков. К примеру, деятельность Северо-Западного комитета ОСЖИ по сбору претензий развернулась с середины августа 1924 г.[178] после заключения англо-советского договора. Относительно него во внутреннем документе областного отделения Общества, адресованном комитетам партии, подчеркивалось, что договор «не умаляет, а, наоборот, выдвигает на первый план в смысле важности и срочности эту кампанию»[179].
В плане кампании указывалось, что ОСЖИ будет вести сбор претензий от граждан по многим каналам, а в частности: «среди Красной армии через аппарат Пуокра, среди инвалидов через Отдел соц. обеспечения, среди железнодорожников через Дорпрофсожи, от беспризорных детей через Соцвос Губоно, среди рабочих и служащих Ленинграда через аппарат райуполномоченных Общества (проводящих работу на местах формально при содействии месткомов и профуполномоченных, фактически через партколлектив), среди крестьян через уездные отделы и волостные пункты ОСЖИ, от широкого круга граждан претензии выявлялись “применительно к милицейским участкам через правления Жилтовариществ”»[180]. Принцип распространения информации об Обществе и его работе был схож с московским: читались доклады о кампании по сбору претензий на собраниях рабочих коллективов, инструктировались районные агитаторы для распространения основных тезисов Общества, использовалась пресса и стенгазеты для создания «рабочего общественного мнения в пользу необходимости наших контрпретензий»[181], привлекались студенты.
Чтобы сориентировать сотрудников, всем принимавшим участие в сборе претензий давались определенные общие указания для работы. Не разрешалось собирать претензии, относящиеся к Финляндии, Эстонии, Латвии и Польше, так как у СССР с этими странами были заключены мирные договоры. Также не должны были приниматься свидетельства об убытках, понесенных от действий Красной армии. Если по свидетельствам заявителя было не ясно, от чьих именно действий он пострадал (к примеру, он был ранен осколком), то стоило указывать, на каком фронте произошел инцидент. Относительно технических моментов по заполнению заявлений указывалось, что претензии нельзя заполнять простым карандашом, допускать помарки и подчистки. Все документы было необходимо заполнять чисто, разборчивым и ясным почерком[182].
Все критерии, по которым работники Общества должны были рассчитывать убытки по каждому конкретному заявлению, были определены заранее. Существовал документ, включающий в себя несколько таблиц, в котором была прописана «стоимость»