Зачем было его укладывать на живот? Чтобы мы перевернули и осмотрели нагрудные карманы? Ну-ка, отойди, Кирилл.
Митьков послушно присел неподалеку с автоматом наготове, озираясь по сторонам. Буров осторожно подошел к телу и присел на корточки. Он просунул руку под убитого с одной стороны, потом с другой. Поднялся, зашел с противоположной стороны. Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, с удовлетворением посмотрел на старшего лейтенанта.
– Так и есть. Они под него две гранаты положили, без чеки, а предохранительные скобы прижаты телом. Повернули бы мы его, и рвануло. Знаем мы такие фокусы. Сами умеем делать.
– Может, не будем шуметь? – предложил Митьков. – Все равно тело потом забирать и досматривать.
– Сейчас только вешку воткну, чтобы место заметить, – согласился майор. – А ты пройди до опушки, может, мотоцикл найдешь. Если его нет, надо будет дать ориентировку. Диверсанты вполне могут его использовать.
Сломав ветку подлиннее, Буров ножом заточил конец и воткнул в землю в шаге от трупа милиционера. В том, что убийцы (это, скорее всего, были диверсанты), заминировали тело, ничего необычного нет. Так часто поступают и немцы, и наши. В расчете на беспечность тех, кто наткнется на эту находку. Заодно и часть следов уничтожить можно. А с другой стороны, совпадение с минированием контейнеров. Зачем их минировать? Какова цель?
И снова майор одернул себя: «Рано гадать о целях. Сейчас нужно собрать максимум фактов для анализа. Преждевременные и плохо подтвержденные умозаключения приводят к неправильным выводам».
Подняв с земли автомат, Буров краем глаза заметил движение, и тут же неподалеку хрустнула сухая ветка. Митьков? Кириллу незачем прятаться и подкрадываться. Он еще до опушки не дошел.
Опыт скоротечных огневых контактов приучил мыслить быстро, почти на уровне интуиции. Движение слева, хруст ветки чуть правее, метрах в десяти – значит, минимум двое. Нужно сделать так, чтобы отвлечь врага от своего напарника, если те, конечно, не увидели Митькова раньше. Сейчас главное – дать сигнал.
Буров прыгнул влево и перекатился по траве. Ему хватило расстояния, чтобы укрыться за широкой комлевой частью раскидистого дуба. Не глядя, майор дал короткую очередь в ту сторону, где заметил движение. Дуб – хорошее укрытие, но диверсанты прекрасно видели, куда скрылся советский офицер. Обойдут с двух сторон и застрелят. Это временное укрытие, маневр для отвода глаз.
Сухой треск немецкого автомата был ему ответом, на голову полетела сбитая пулями кора дуба.
Буров снова высунул ствол и дал вторую очередь, чуть правее, чтобы достать того, кто наступил на сухую ветку. Распластавшись на свежей траве, майор быстро и почти бесшумно заскользил к ближайшему кустарнику. Только двигаться, постоянно менять позицию, пока не ясны силы нападавших и их намерения.
Ему повезло. Ободрав колено об острые камни, он скатился в еле заметную ложбинку за кустарником. Две автоматные очереди прозвучали чуть в стороне, ни одна пуля не свистнула над его головой. Стреляли, кажется, все еще по дубу. Двое их, точно двое, ведут себя умело, скрываются так, что трудно определить позицию. Подготовочка!
Приподняв голову, Буров нащупал пальцами небольшой камешек и без взмаха бросил его вправо от себя. Заметить ему удалось лишь одного противника, который отреагировал на звук. Пришлось рисковать. Майор дал длинную очередь в кустарник, где заметил движение. По короткому болезненному вскрику понял, что попал. Но теперь, обнаружив себя, Буров вызвал огонь второго противника. Майор вжался в землю и медленно, отталкиваясь каблуками сапог, стал отползать влево. Пули сбивали ветки кустарника, били по стволам деревьев, обдавая обломками коры и сухой хвоей.
Оставив опустевший автомат, Буров вытащил пистолет и взвел курок. Ну, теперь – пан или пропал. Майор хорошо заметил место, где прятался второй. Никаких особых движений там больше не было.
«Выжидает, пытается понять, убил он меня или ранил».
Сейчас ему предстояло подняться на ноги без звука, оказавшись левее своего противника. Можно не спешить? Митьков пальбу услышал, обязательно прибежит. А если нарвется на неприятеля? Нет, надеяться надо только на себя.
И немец поднялся. Это был точно немец, почему-то сразу так и показалось Бурову, хотя мужчина был одет обычно для этой местности: серые брюки, заправленные в сапоги, верх голенищ с отворотом, под пиджаком рубаха-косоворотка, схваченная на поясе узеньким ремнем. И кепка, надвинутая на лоб. Образ снят хорошо, но сапоги не смяты «гармошкой». Это недоработка. И косоворотка застегнута на все пуговицы. Это же не военная форма, тут должен быть элемент небрежности.
И все же немец его услышал. Несмотря на густой кустарник, несмотря на то, что майор сделал всего лишь одно движение рукой, наводя пистолет. Диверсант резко повернулся и почти мгновенно дал очередь по тому месту, где прятался Буров. Машинально, вложив в это движение все свое раздражение, всю злость и ненависть. Пули прошили кустарник, горячим ветром обдали лицо майора. Буров вжался в землю и дважды выстрелил в ответ. Немец вскрикнул.
В надежде, что противник ранен, можно было сделать только одно. Оттолкнувшись, Буров бросил свое тело в сторону, мгновенно оказался на ногах, выпрямился, отскочил за ближайшее дерево и выстрелил еще два раза. Но, уже выпуская последнюю пулю, понял, что все кончено.
Немец лежал на боку, нелепо вывернув руку с автоматом. Его грудь еле заметно вздымалась, а из уголка приоткрытого рта толчками вытекала тонкая струйка крови.
«Попал, – угрюмо подумал Буров. – Надо же так удачно попасть!»
В ушах еще гудело от стрельбы, но было ясно, что рядом больше никого из противников нет. Но где-то еще Митьков. Там, где он сейчас должен находиться, стояла тишина. Почему он не бежит сюда? Только этого еще не хватало…
Кирилл не мог бежать на помощь своему командиру. Он услышал и сразу определил по звуку, что стреляют там, где находится Буров. И что это немецкие автоматы. Мгновенно оценив ситуацию, старший лейтенант предположил, что враг может быть не только там, но и здесь, совсем рядом. Поэтому нужно убираться с видного места и спешить на помощь командиру, по пути старясь понять, что случилось. Однако, бросившись с тропы к старым раскидистым деревьям, Митьков тут же наткнулся на диверсантов.
Злость на себя захлестнула молодого офицера. Проворонил засаду!
Однако первые же секунды стычки показали, что его появление было такой же неожиданностью и для немцев. Нет, это не засада. Эти двое в гражданской одежде шли лесом, очень старясь никому не попасться на глаза. А тут вдруг стрельба, да еще тут же к ним выскочил с автоматом в руках советский офицер. У опытных диверсантов хватило выдержки не открывать огонь, а попытаться