с раздражением ответила ему Надя.
Она задумчиво посмотрела на парней, покусывая губы, как бы собираясь с духом, чтобы сказать что-то важное. Тяжело вздохнула.
— Ладно, я знаю, вы, пацаны, вроде неболтливые. В общем, когда мы уходили, я просила тебя, чтобы вы с Пашей маленько прибрались, не тревожа Дашу. Так?
Сергей кивнул.
— И чтобы Паша запер дверь. Да? Так вот, когда мы прошли больше половины пути до моего дома, я вспомнила, что оставила свою сумочку у Даши. И все бы ничего, да только ключи от квартиры в ней остались. Ну, мы поржали и повернули обратно. Времени вроде немного минуло, может, еще не разошлись.
Когда мы поднялись на этаж, Пашина дверь оказалась открытой. Не просто не запертой на ключ, а почти настежь распахнутой! Постучались — ни звука! Зашли в прихожую — тишина. Свет только на кухне горит, в зале тускло торшер светит. И воняет горелой пластмассой. Со свежего воздуха это хорошо ощущалось. Я еще раз позвала — никто не откликнулся. Ксюша на кухню прошла, в ванную заглянула — никого! Самое странное, что Дашина шубка и Пашина дубленка на вешалке висели, и обувь их на полке стояла. Я заглянула в зал: на диване и за столом никого нет. К соседям зашли? Вряд ли. Даша говорила, что они в этом доме никого не знают. В общем, чертовщина какая-то! И лишь когда я включила в зале свет, то увидела Пашку. Он спал, развалившись в кресле, которого из прихожей заметно не было. Вид у него, того, не очень приятный был: глаза полузакрыты, из-под век одни белки видны, челюсть отвисла, слюни текут, сопли… И джинсы мокрые. Ну, вы понимаете… В общем, так себе зрелище. А Даша? Куда делась Даша? И тут я совершенно случайно поглядела на елку…
Надя замолчала. Сглотнула слюну, кончиками пальцев стерла с глаз набежавшие слезы:
— Она на корточках сидела, под елкой. Полуголая.
— Полуголая сверху или снизу? — подал голос Витя.
Надя мельком посмотрела на него:
— Дурак ты.
— Есть маленько, — согласился он, поняв бестактность вопроса.
— Я к ней, спрашиваю: «Дашенька, что случилось?» Она молчит. И смотрит куда-то в пустоту. Меня вроде как и не замечает. Я Ксюшу позвала. Она посмотрела и тоже испугалась. Парней мы на кухне усадили. Незачем им видеть это. Мы попытались вытащить Дашу из-под елки. Да какое там! Вцепилась руками в ствол — не оторвешь! И этот взгляд! Нет, не безумный. Наоборот даже. Вроде бы и узнала нас, губы еле шевелятся. У меня такое впечатление сложилось, что она то ли спрашивала нас о чем-то, то ли просила. В общем, жуть жуткая!
«Я знаю, о чем она просила, знаю! — стиснув зубы, думал Сергей. — Только вот не к вам она обращалась! Господи, что я наделал! Что я наделал…»
— Вытащили мы ее из-под елки с горем пополам! До последнего за нее цеплялась: то за ствол ухватится, то за ветки. Как будто это последняя защита была. У Даши царапины на ладошках остались от хвойных иголок. Одели её. Хорошо, что не сопротивлялась. Только иголки, которые в руке остались, нюхала. Парни потом пытались Пашку разбудить: и трясли его, и водой поливали, и по щекам били — бесполезно! А Юра вслух высказал то, что все мы чувствовали: «Что-то неприятное и мерзкое совершило вот это…», — указал он на Пашу.
Надя поморщилась: либо она вспомнила пережитое, либо образ Пашки всплыл перед ней. Какое-то время девушка молчала. Потом посмотрела на сидящего рядом Антона, который небольшими глотками пил пиво, внимательно слушая рассказ девушки.
— Да хватит уже пить! — вдруг резко произнесла она, выхватив из его руки стакан, и, к изумлению всех, не поставила его на стол, а выпила в два приема.
— Налей еще, — спокойно попросила она.
Парни замерли, не веря в происходящее. Надя, борец с вредными привычками, ведущая и пропагандирующая здоровый образ жизни — и вдруг такое!
— Да, конечно, Надюша! — засуетился Витя, аккуратно, почти без пены налив в стакан пиво.
— Наденька, ты не стесняйся, — вкрадчиво, боясь вызвать гнев гостьи, обратился Витя и совсем тихо добавил: — Может, водочки, а?
Надя на миг задумалась и тут же отрицательно мотнула головой.
— Одеть-то мы ее одели, а куда вести — не знаем! Знаю лишь, что Даша живет, с ее слов, в десяти минутах ходьбы от универа, на улице Советской, и все. Согласитесь, адрес сомнительный. Уточнять бесполезно было. Мы и до этого пытались до нее достучаться, хотели выяснить, что да как произошло — ни звука! Только смотрит на нас своими глазищами и молчит! Б-р-р! — Надя, зажмурившись, вздрогнула. Сделала глоток пива и отставила стакан в сторону.
— Ладно, думаем, выйдем на мороз — там очнется. Ничего подобного! Стоим, топчемся, парни курят, варианты прокручивают. «Может, ко мне домой отведем?» — предложила Ксюша. И тут Даша голос подала: «Домой». Повернулась и пошла. Не торопясь, не оглядываясь, как будто нас не существовало! Мы было хотели остановить Дашу, но Юра жестами предложил идти за ней. Так и шли: Даша в центре, парни по краям, мы с Ксюшей чуть позади. В общем, этот вариант себя оправдал: через каких-то полчаса Даша привела нас к своему дому. Поднялась на свой этаж, достала ключи из сумочки, которую ей предусмотрительно передала Ксюша, открыла дверь. Как оказалось, в квартире, слава богу, никого не было. Даша спокойно разулась прошла в зал, переоделась в пижаму, умылась. Все это она проделывала на автомате, спокойно, размеренно, нас вообще как будто не видела. Ксюша спросила: «Даша, все нормально? Мы пойдем?» «Да, хорошо», — спокойно ответила она, даже не повернувшись к нам. Да ни фига не хорошо! Не могла она за какой-то час из нормальной, жизнерадостной девчонки превратиться в зомби! Вот что могло произойти с ней за час нашего отсутствия? А, Сережа? Что?! Когда мы уходили, Даша спала, что тоже подозрительно: за десять-пятнадцать минут вырубилась. Пашка тоже спал. Сергей, ты один бодрствовал! Что там случилось? Пожалуйста, скажи правду!
Сергей молча, с каменным лицом смотрел в пол. Он еле сдерживал слезы и ругал себя последними словами.
«Эх, Надя, Надюша! Если я сейчас скажу тебе при пацанах, что там произошло, то через секунду выброшусь в окошко! Пожалуйста, потерпи, дай мне шанс попросить у нее прощения! А там видно будет!»
— Я уже говорил: пили на кухне, Даша в зале спала, потом я ушел, — вслух сказал он.
— Да-да. Где-то я уже слышала подобное: шел, упал, очнулся — гипс!
Надя не спеша поставила на столик свой