Вместо этого они остались среди людей, отказавшись от своего бессмертия, чтобы дожить свои дни со своими парами. Были призваны новые Стражи, и в легендах было записано, что любой, кто приходил после них, сохранял право найти себе человеческую пару и отказаться от своего положения, чтобы остаться с ней рядом.
Для Стражей, пришедших после них, эта история стала сказкой, которую рассказывают и пересказывают, передавая из поколения в поколение, но которая вряд ли когда-нибудь произойдет на самом деле. Баэн даже не рассматривал такую возможность.
Пока не почувствовал острый, сладкий аромат цитрусовых и не увидел, как крошечная человеческая женщина сразилась с тремя мелкими демонами, словно валькирия, несмотря на почти неизбежное поражение. Она приковала его внимание. Айви очаровала его, и это показалось ему… тревожным.
Его мысли метнулись к слову на букву «П». У него не было доказательств существования легенды о Девах, и он никогда не тратил время на размышления о последствиях ее правдивости. Баэн не мог позволить себе терять время. Вместо того чтобы беспокоиться о своей реакции на Айви — пусть сильной и неожиданной, — ему следовало задуматься о том, как именно он пробудился.
Очевидно, что никакого призыва не было, и он не питал иллюзий, что Айви остановилась в том переулке, когда ее загнали в угол три демона, чтобы помолиться о помощи Стража. За его пробуждением должно было стоять нечто иное, некая магия, с которой он никогда прежде не сталкивался.
Он издал звук отвращения и поерзал на потрепанном диване. Поднял ноги, чтобы опереться коленями на подлокотники, так как диван был слишком коротким, чтобы удобно на нем лечь. Еще одно неудобство человеческого царства. Даже в своем человеческом теле это место не было рассчитано для его размещения.
Хотя, возможно, Айви была права.
Застонав, он проклял свои мысли за то, что перед его мысленным взором снова возник ее образ. Баэн пожалел, что увидел ее не при солнечном свете, а в темном переулке и при тусклом искусственном освещении этого жилища.
Каким бы острым ни было его ночное зрение, оно не могло показать ему истинный цвет ее бледной кожи или длинных прямых волос. Эти вещи можно оценить только днем, а до наступления утра оставалось еще несколько часов.
До тех пор ему придется испытывать разочарование. Оно нарастало в нем, лишь усиливаясь при воспоминании о том единственном, целомудренном поцелуе.
Он не должен был этого делать. Баэн прекрасно понимал, что совершает ошибка, знал это еще до того, как все произошло, но не смог сопротивляться. Она была такой соблазнительной в его руках, маленькая, нежная и мягкая, несмотря на свою очевидную силу.
Отговорка о том, что он должен был поднять ее по лестнице, оказалась недостаточно веской, и Баэн с большой неохотой уложил ее на узкую кровать. Инстинкты подсказывали ему, что нужно прижаться к ней, а еще лучше — лечь рядом и прижать ее к себе, пока она спит.
Когда он думал об этом с такой точки зрения, короткий поцелуй казался ему вполне приемлемым утешительным призом.
Может быть, это и считалось бы таковым, если бы сейчас его не преследовало ощущение ее мягких губ, ее тепла, слабый привкус цветочного хмеля и сладкого солода, смешивающегося с горьким чаем на ее губах. Ее аромат, яркий и аппетитный, одурманил его, и теперь он не мог выбросить его из головы.
«Хорошо, что Стражу так мало нужно спать во время коротких периодов бодрствования», — подумал Баэн, глядя в потолок, потому что в данный момент он не смог бы отдохнуть, если бы от этого зависела судьба человечества. Его мысли были слишком заняты Айви.
А кровать Айви слишком узка для него.
Глава 8
На следующее утро, почти в половине десятого, раздался сильный стук в парадную дверь.
На кухне Мартин вскрикнул и подпрыгнул так сильно, что выплеснул на руку полную чашку чая. Затем снова вскрикнул от боли из-за ожога. Айви повернулась и удивленно посмотрела на Баэна, не готовая паниковать.
— Никто не знает, что мы здесь, — сказала она, вставая от стула и отложив недоеденный кусок тоста. — Надеюсь, это всего лишь дети, собирающие средства.
— В такое время? В учебный день? — Мартин покачал головой и бросил взгляд на заднюю дверь. — Нам нужно уходить.
— Мы должны сохранять спокойствие, — сказал Баэн и последовал за Айви в гостиную.
Раздался еще один стук, более громкий, чем предыдущий.
— Это не похоже на детей, — прошипел сзади Мартин. — Ради Бога, не открывайте!
Айви его проигнорировала. Не то чтобы она широко открывала дверь и приглашала всех незнакомцев и демонов, проходящих по улице, но привстала на носочки, заглядывая в дверной глазок. Искаженное изображение двух людей — мужчины и женщины — спокойно смотрело на нее.
Она опустилась на пятки и повернулась, взглянув на Баэна.
До сих пор она избегала этого. Проснуться одной в чужой постели, в чужом доме — это одно, но потом на нее нахлынули воспоминания о неудачной попытке отправить Мартина во Францию, потом нападение демонов, потом появление Стража.
Затем последовал Поцелуй.
Он заслужил эту большую букву.
Не потому, что был самым лучшим поцелуем в ее жизни, самым горячим или даже самым неожиданным. Он получил большую оценку, потому что потряс ее до самых ногтей на ногах, покрытых розовым лаком, хотя она и не была до конца уверена, что ей это не померещилось.
Такого не могло быть, верно? Айви была не из тех девушек, которые представляли, что мужчины целовали ее, когда на самом деле они этого не делали, даже когда они казались ей до смешного привлекательными и несли ее в постель, когда она чуть не теряла сознание от усталости. Это не так. Честно.
Это могло означать только то, что Баэн ее поцеловал.
Но почему?
Третий стук заставил ее подпрыгнуть, отчего ее щеки покраснели, как гранат. Она по опыту знала, что этот оттенок ей очень шел, особенно сейчас, когда она сняла парик и макияж, как только проснулась утром. Если судить по прошлому опыту, она, наверное, была похожа на незаконнорожденного отпрыска клоуна Бозо и Великой Тыквы.
— Два человека, — проговорила она, переводя взгляд куда-то поверх левого уха Баэна. — Я не знаю их, но выглядят они вполне нормально.
Он сохранял то же каменное выражение лица, что и все утро. Именно оно заставило ее усомниться в реальности Поцелуя.
— Я не чувствую Тьму, но ты отойди в сторону, пока я буду выяснять их личности.
Из-за покрасневших щек и смущения Айви была не в состоянии возразить на эту чрезмерную опеку. По крайней мере, так она сказала себе. Это было лучше, чем признаваться самой себе, что она с готовностью подчинялась его приказам, как какая-нибудь кроткая маленькая мисс.
Баэн отодвинул засов, затем отпер основной замок и приоткрыл дверь на несколько дюймов. Он не стал здороваться, а просто посмотрел на фигуры на крыльце, как вышибала на входе в клуб.
Со своего места за его спиной Айви не могла разглядеть ничего, кроме того, что подсмотрела в глазок. Она вспомнила женщину среднего роста со спортивной фигурой и темными волосами, а также высокого, мускулистого мужчину с телом пловца и волосами, спадающими волнами. Как она и сказала Баэну, они показались ей нормальными.
Затем она услышала голос женщины, и слово «нормальный» превратилось в нечто относительное.
— Слава Свету, это ты. Мы опасались, что сообщение было ошибкой или даже ловушкой. С возвращением, брат. Я очень рада тебя видеть.
Брат?
Удивившись, Айви отступила в сторону и попыталась обойти внушительную фигуру Баэна, чтобы получше разглядеть гостей. Он выставил руку, преграждая ей путь и не давая пройти мимо него. Она посмотрела на него, потом на темноволосую женщину, затем снова на Баэна.
— Что происходит? — потребовала она. — Ты назвала его «братом». Что случилось?
Женщина перевела взгляд на Айви и нахмурилась.
— Ты его Хранитель, женщина?
— Женщина? — повторила Айви, фыркнув. — Ну, полагаю, это более оригинально, чем просто «сука». Кто ты, черт возьми, такая? И что значит «я его Хранитель»?