— Что?
Драм обвел рукой комнату.
— Осмотритесь. Здесь нет следов борьбы. Ничего не сломано, нет крови. Ни одной пролитой чашки или опрокинутого стула. Если кто-то и увел отсюда Хранителя против его воли, то он не очень-то сопротивлялся.
— Здесь и не было никакой борьбы, — согласился Баэн. Он подошел к дверному проему, возле которого стояла Эш и через который они вошли накануне вечером. Он присел и осмотрел пол и булыжники на дороге за зданием. — Ни следов волочения, ни потертостей. Никаких признаков того, что кто-то нес что-то тяжелое, например, тело. Похоже, все, кто зашел на кухню, ушли отсюда самостоятельно.
— Что ты хочешь этим сказать? — потребовала Айви. — Что Мартин вовсе не был Хранителем? Что он был самозванцем?
— Не обязательно самозванцем, но, возможно, человеком с другим взглядом. Некоторые из нас подозревают, что штаб-квартиру Академии не уничтожили, если бы кто-то из ее членов не помогал в планировании и осуществлении, — сказал Эш. — Это место охраняли одни из самых мощных оберегов и магических защит в мире, и все же оно сгорело дотла, убив десятки высокопоставленных Хранителей, в распоряжении которых были мощные средства защиты. Проникновение тех, кто находился под влиянием Общества, кажется единственным логичным объяснением.
Айви фыркнула.
— Я не вижу логики в том, что кто-то мог обратиться к Тьме после того, как увидел и узнал, на что она способна, не говоря уже о том, чего она хочет добиться. Какой человек, узнав, что существует нечто, желающее уничтожить мир, поработить и поглотить человечество, скажет: «Эй, запишите меня»? Это просто смешно.
— Речь идет о власти, — сказал Баэн. — Это то, что на протяжении веков развратило не одного благочестивого человека. Кажется, что ваша раса, от мудрецов до глупцов, уязвима перед искушением, связанным с обещаниями власти над другими.
— Спасибо. Приятно знать, что ты такого высокого мнения о нас.
Эш пожала плечами.
— Сама спросила.
Когда же Айви наконец научится не искать ответы на вопросы, которые, как она знала, ей не понравятся? Видимо, не сегодня.
— Так что же нам теперь делать? — даже если ей не нравился ответ на этот вопрос, все равно было важно знать, а собственных идей у нее, черт возьми, не было. — Пойдем ли мы за ним? Даже если он не хочет, чтобы его спасали, чего мы точно не знаем.
— Скорее всего, он ушел добровольно. — Драм хотя бы попытался говорить извиняющим тоном. Похоже, он обладал единственной унцией дипломатии, оставшейся в комнате. — Когда за ним пришли, он не звал на помощь и не сопротивлялся. Это указывает на то, что он ушел добровольно. Но в любом случае мы не можем знать, куда он ушел, и, боюсь, у нас нет времени на масштабные поиски. Видение Мэйв было срочным. Нам нужно как можно скорее доставить всех имеющихся у нас Стражей в Париж.
— Мы надеялись, что все семеро соберутся вместе, прежде чем дойдем до этого момента, — сказала Эш, нахмурившись, — но найти шестого лучше, чем пятерых.
— Я потрясен твоим радушным приемом, сестра, — сказал Баэн, и Айви затаила дыхание, ожидая, что Эш снова броситься на него. На этот раз она была уверена, что прольется кровь.
Вместо этого женщина-Страж, должно быть, уловила дразнящие нотки в голосе Баэна, потому что она просто пнула его в бедро.
— Не сомневаюсь, что я могла бы одолеть тебя, сложив крылья за спиной, — сказала она, — но, как уже заметил мой Хранитель, у нас у всех есть дела поважнее.
— Ииииии теперь мой мир перестал иметь смысл, — пробормотала Айви себе под нос. — Пусть не говорят, что я не командный игрок. — она повысила голос и окинула взглядом комнату, не зная, кто в данный момент раздражает ее больше всего. — Вы все хотите поехать в Дублин, мы поедем в Дублин, но мне нужно несколько минут, чтобы взять паспорт и зубную щетку. Надвигающийся апокалипсис — не повод пренебрегать гигиеной зубов. Или провести семнадцать часов, подвергаясь обыску и допросу в аэропорту и службах национальной безопасности.
Никто не ответил на ее язвительный тон, но она увидела, как губы Драма дернулись, прежде чем он прикрыл их и кашлянул в ладонь. Баэн просто кивнул.
— Тебе также следует проверить, нет ли сообщения от твоего французского друга. Возможно, он сможет рассказать больше информации о ситуации, в которой мы окажемся.
Айви почувствовала, как дернулся ее глаз.
— Спасибо.
Она развернулась и вышла из кухни. Если у нее не будет тридцати секунд на себя, то аневризма головного мозга займет видное место в ее ближайшем будущем.
К счастью, никто из остальных за ней не последовал. Она предположила, что они остались в комнате, чтобы обсудить, как лучше обезглавить ночного, или, может быть, какие заклинания лучше всего имитируют повешение на виселице. Откуда, черт возьми, ей знать? Ее волновало только то, что они остались на месте и дали ей немного передышки.
Что, черт возьми, происходит?
Этот вопрос крутился у нее в голове, как мячик для игры в пинбол, пока она опускалась в кресло в маленькой гостиной и ждала загрузки компьютера. Ей казалось, что перемены в ее жизни от беззаботной Нью-Йоркской писательницы, чьей главной проблемой было перевести «гик» на английский, понятный среднестатистическому человеку с восьмиклассным образованием, до мстительницы под прикрытием, занимающейся контрабандой Хранителей между странами, были сюрреалистичными.
Ха! За последние восемнадцать часов она прошла путь от фундаментальных концепций психологии Фрейда до середины картины Макса Эрнста, не собрав и двухсот чертовых долларов. В голове у нее не просто все перевернулось, а возникла мысль, не ослабло ли у нее представление о реальности.
В конце концов, она была здесь, а Хранитель, которого пыталась спасти, очевидно, сбежал к врагу, в то время как в другой комнате два легендарных существа и ирландец, якобы обладающий магическими способностями, наверняка попивали чай и болтали как старые друзья. А она собиралась отправиться с ними в чужие страны и спасти вселенную от главного зла.
В таком случае Айви следует перестать сомневаться в своем здравомыслии. Очевидно, что кошка уже выскочила из мешка и ускакала галопом на спине лошади, которая выбралась через незакрытую дверь сарая. И все остальные звериные метафоры, которые она могла придумать.
Если посмотреть с другой стороны, то, возможно, она сможет использовать свое явное психическое расстройство, чтобы объяснить свое влечение к Баэну. Только сумасшедшая может влюбиться в горгулью, с которым познакомилась всего несколько часов назад, верно?
Должно быть, это была химия, элементарное сексуальное влечение. Результат слишком долгого отсутствия свиданий, не говоря уже о сексе или чем-то даже отдаленно напоминающем романтические отношения. Если бы она могла просто отмахнуться от этого, Айви почти простила бы себя за эти досадные чувства.
В конце концов, когда он не был семи футов ростом (213 см) и не был сделан из камня, Баэн был великолепен. Как сногсшибательно сексуальный мужчина-модель, великолепная кинозвезда. У него было суровое, мужественное лицо, которое не позволяло ему выглядеть красивее, чем она, а его тело могло заставить ее бабушку сесть и обмахиваться веером. А бабушка умерла уже двадцать лет назад. Неудивительно, что Айви находила его физически привлекательным. Никто не мог ее в этом упрекнуть.
Но могли ли они винить ее за то, что она чувствовала что-то другое, когда он приближался к ней?
Айви попыталась прогнать эту мысль, но она снова и снова возвращалась и тыкалась в нее, как палец в грудную клетку. Джейми обычно так делал, пытаясь раззадорить ее за обеденным столом во время семейных визитов. Это всегда срабатывало, когда она была ребенком, и, черт возьми, сработало и сейчас.
Проблема заключалась в том, что она не знала, что именно чувствовала, когда Баэн был с ней рядом. Конечно, притяжение было, но на заднем плане словно кипело что-то еще, и она просто не могла понять, как это назвать.
Может быть, родство?