class="p1">Он бы даже не стал слушать. Мать не раз обвиняла его в этом. Ему нужно было выбрать чью‑то сторону, думать, действовать, говорить. И он выбрал путь отца, хотел, чтобы Лао Дань увидел себя в сыне.
Мать хотела видеть его «золотым ребенком», и он стал таковым, чтобы доставить ей удовольствие. Правда, она не понимала, что его выбор означает относиться к эмоциям как к слабости.
Он и хотел выслушать Дору, и ему было все равно.
– Возможно, но я готов попробовать.
– Я не знаю, как объяснить. Просто с тех пор, как умерла Делла, мы остались вдвоем. Потом внезапно появился ты, а у Арчи другая семья. Полагаю, я решила, что буду частью этого. Мне не интересны деньги и прочее – меня это не волнует.
– Я знаю.
Она покачала головой:
– Ты меня просто жалеешь.
Он мягко повернул ее лицо к себе. Волосы у нее были в беспорядке, щеки заляпаны тушью. И все равно она была такой красивой.
Красивой и смелой, потому что могла признать свой страх, который она скрывала от всех, даже самых близких.
– При чем здесь жалость? Это совершенно естественно. Ты горюешь, Дора, а хочешь выглядеть так, будто справляешься с горем, но ведь обратиться за помощью – это нормально. Поговори с родителями, они поймут.
«Делай, как я говорю, а не как поступаю».
– Мои родители! – Она напряглась, натянулась как струна. – Неужели в твоем отчете ничего нет? Вероятно, тебе стоит потребовать вернуть свои деньги!
Он почувствовал, как у него все внутри сжалось. У нее ведь есть родители. Да, они развелись. А что еще ему нужно знать?
– Я лишь попросил изучить текущую ситуацию. Твое прошлое не имело значения.
– Ты правильно понял. Я – ошибка. Моя мама больше не любила отца и так отчаянно хотела бросить его, что бросила и меня. – Дора крепко обхватила колени. – Она ушла, когда мне было несколько месяцев, поэтому вряд ли я обращусь к ней за помощью. А отец остался только из‑за Деллы.
– Не уверен, что это правда.
– А я уверена.
От боли в ее голосе у него заныло в груди.
– Будучи маленькой, я слышала, как он и Делла спорят обо мне. Отец даже не верил, что я его дочь.
– Ты его дочь, Дора.
Она попыталась улыбнуться.
– Он ушел, когда мне было тринадцать, так что сам понимаешь, я ничья дочь. Делле пришлось обратиться в суд, чтобы получить надо мной опеку. И у нее все получилось. Она заботилась обо мне. Даже когда я доставляла ей проблемы.
Чарли прекрасно понимал ее чувства. Дора свернулась клубочком, ощетинившись, как ежик, а он превратился в хамелеона, бесконечно приспосабливаясь к каждой новой ситуации, так что уже и не знал, кто такой Чарли Ло.
– Тебе было тринадцать. В тринадцать лет подростки доставляют проблемы взрослым.
– В девятнадцать лет я бросила университет. Делла так много работала, чтобы я могла «следовать своей мечте», а потом просто бросила все это. И подвела ее. А теперь сестра умерла.
В комнате становилось темно. Чарли включил лампу.
– Не надо, – прошептала Дора.
Он услышал слезы в ее голосе и отреагировал инстинктивно, обняв ее, усадил к себе на колени.
– Ты не подвела ее. А теперь заботишься о ее сыне – моем брате. Это делает тебя частью моей семьи. И я забочусь о моей семье.
Его тело пронзила дрожь. Он был заворожен ее красотой.
– Дора. – Его голос сорвался, когда она повернулась к нему. – Ты не… Я хочу…
– Чего ты хочешь?
Ее рука вздрогнула в его руке, от желания он внезапно почувствовал головокружение.
«Я хочу тебя».
Как сказать это красивой женщине, чтобы она не ушла?
Она посмотрела на него и слегка дрожащими пальцами нежно провела по его щеке. Его сердце билось в груди.
– Я хочу того, чего не должен.
Тяжело дыша, она прижала руку к его рубашке. Взгляд ее серых глаз смягчился и затуманился.
– А что, если я хочу того же?
Он смотрел на нее, изнемогая от страсти, пытаясь сопротивляться ее словам.
– Ты расстроена, Дора, и не понимаешь, о чем говоришь.
– Тогда позволь мне показать тебе. – Она обхватила его лицо руками и медленно провела языком по нижней губе.
Глава 6
Какое‑то время Чарли не мог сдвинуться с места. У него кружилась голова. Он чувствовал, как она дрожит рядом с ним, будто ей холодно. Но ее кожа стала горячей, словно у нее поднялась температура.
Его сердце забилось быстрее.
Надо немедленно прекратить, снять ее со своих коленей, прежде чем они совершат безумие.
Но зачем бороться с этим? Зачем отрицать притяжение между ними?
Они оба хотят одного и того же с тех пор, как впервые увидели друг друга в Лондоне.
Он почувствовал, как теряет контроль, и, обхватив ладонями ее лицо, поцеловал.
Она прижалась к нему, приоткрыв губы. И он потерял голову. Сжал ее голову и поцеловал более яростно. Она вцепилась ему в плечи.
Его тело казалось стальным от напряжения. Он ощущал ее грудь сквозь ткань своей рубашки, расстегнул пуговицы на ее блузке и, глядя на темные очертания ее сосков, почувствовал головокружение. Опустив голову, Чарли поймал один распухший кончик в рот, чувствуя, как Дора изогнулась, когда он начал посасывать его.
Ему хотелось большего. Ощутить вкус ее кожи, изгибы и округлости тела.
И он стащил с нее блузку, открывая ее своему взгляду.
Дора смотрела на него мягкими, одурманенными глазами. Взъерошенные светлые волосы обрамляли ее красивое лицо.
Он прерывисто выдохнул. Протянув руку, большими пальцами заскользил по ее ребрам, его рот нащупал гладкую кожу ее шеи, язык коснулся пульсирующей венки у основания горла. Он спустился губами к ее груди, замедляя темп, не торопясь, схватил ее за талию, притягивая к себе.
Едва дыша, Дора ахнула. Волны желания разливались по напряженному ноющему телу. Его рот был теплым, язык прижимался к ее соску размеренно, твердо и умело. Она не хотела, чтобы это прекращалось. Пусть он не останавливается!
Его руки сжали ее талию, она застонала, когда он потянул ее вниз, прижимая к эрегированному члену. Боль, начавшаяся, когда его губы плотнее захватили ее соски, становилась все более сильной.
Дора задрожала. Призналась, что хочет его, только сейчас осознав, насколько сильно. Ей хотелось прикоснуться к его коже, провести пальцами по груди, а языком по волосам вдоль живота.
Ее руки нашли пояс и начали расстегивать рубашку. Он поднял голову, темными глазами полностью поглотив ее, когда она распахнула его рубашку.