Я могу это сделать, сказал я себе. Я была экспертом в том, чтобы заставить упрямых мужчин делать вещи, которые они не осознавали, что хотели бы сделать. Я обмотывала Треллианских Лордов вокруг пальцев, словно они были сделаны из пластилина. И насколько другим мог быть этот раздражительный Солари?
Кроме того, мне не нужно было тренироваться. Я могла научить себя всему, что мне нужно было знать. Все, что мне нужно было сделать, это уладить формальности Ордена, заставить себя выполнить их требования как можно быстрее, а затем убедить их помочь мне вернуться к Трелл.
Надеюсь, до того как Серел…
Я не дала себе закончить мысль.
— Он придет в себя, — тихо сказала мне Нура, а затем повернулась к Максантариусу, который присел, чтобы понаблюдать за своими розами.
— Не смей оставлять ее здесь, — сказал он, не поднимая глаз.
Я надеялась, что она уйдет. Каждая минута, которую она тратила на споры, впоследствии усложняла мне работу.
— Пора что-то делать, Макс. Ты слишком молод для этого. — Слабое, неуловимое тепло звучало в ее голосе далеко за ее словами. Это было достаточно слышно, чтобы заставить его поднять взгляд, морщинка над носом лишь слегка разгладилась.
О, определенно бывшие любовники. Мое подозрение превратилось в уверенность.
— Удачи, — сказала мне Нура. — Я уверена, что скоро увижу тебя.
И прежде чем я успел ее остановить — прежде чем я успела задать хоть один из десятков вопросов, которые крутились у меня в легких, — она нацарапала два неровных штриха на маленьком клочке пергамента и просто исчезла.
Оставив меня здесь.
— Черт возьми, я сказал ей не делать этого, — проворчал Максантариус.
Ветерок шелестил садом, заставляя лепестки цветов трепетать, как крылья бабочки, прижимая к спине ткань моего нелепого платья и резко напоминая о моих ранах. Какое бы обезболивающее ни дала мне Уилла, оно начало сходить на нет. По крайней мере, боль обострила мои мысли.
Я наблюдала за Максантариусом, который старательно игнорировал меня.
Покорность, вероятно, была не лучшим вариантом. Я уже могла сказать, что такой подход не вызовет у меня симпатии к нему и не поможет мне добиться какого-либо прогресса. Обычно я бы предпочла более кокетливый подход, но это тоже казалось рискованным. Раньше он только насмехался над моими попытками обаяния.
У «нетерпеливого протеже» может быть потенциал. Может быть.
Мне просто нужно было понять, с чем мне придется работать.
Я смотрела в спину Максантариуса, мысленно проникая в пространство между нами, ища малейшее дуновение его эмоций, его мыслей, его предпочтений…
Резкая, поразительная боль раздалась в затылке, как будто мои пальцы прихлопнуло дверью. Максантариус повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
— Не делай этого со мной, — прошипел он. — Никогда.
Моя челюсть сжалась, и я проглотила прилив смущения.
Нура явно защищала свой разум, скрывая его от моих способностей. Как Вальтейн, она обладала мастерством мышления, которое позволяло ей делать такие вещи. Мне и в голову не приходило, что Солари может сделать то же самое, хотя теперь казалось очевидным, что такая защита будет необходима, живя в этом мире…
— Прошу прощения… — начала я. — Я только…
Но Максантарий поднялся, даже не взглянув на меня.
— Чертовы Вальтейны, — пробормотал он. — Подлые ублюдки.
Он подошел к двери маленькой каменной хижины. Я пошла за ним, но он развернулся в дверном проеме, заблокировал его и ухмыльнулся мне в лицо.
— Я в этом не участвую, — сказал он.
И прежде чем я успела ответить, дверь хлопнула так сильно, что я почувствовал, как дерево завибрировало у кончика моего носа.
***
Я вздрогнула.
Моя спина пульсировала.
Максантариус больше не открывал дверь после того, как захлопнул ее перед моим носом. Некоторое время я ходила по саду, обдумывая варианты. Судя по тому, как все выглядело с того места, где я стояла, у меня их было очень мало.
Сначала было трудно обуздать свой гнев, который с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. Я тащилась через равнины, через океан, чтобы попасть сюда. Я охотилась, торговала и пряталась. Я чуть не умерла. И — в мысли, которая все еще сжимала дрожь вины в моей груди, — я убила.
И все это для того, чтобы меня вышвырнули за запертую дверь какого-нибудь сварливого «учителя», отказавшегося обучать меня.
Боги, он даже не был Вальтейном. Я мало что знал о Владельцах Солари, но я знала, что, хотя теоретически они могли делать большую часть того, что мог делать Вальтейн, то, как они использовали свою магию, сильно отличалось от того, как я использовал свою.
Но.
Я вдыхала свой гнев и выдыхала решимость.
Если они собирались заставить меня оказаться в этой ситуации, то ладно. Я бы сделала все, что могла.
Я не была уверена, чего ожидал Максантариус, но я не уходила. Вместо этого я села прямо за дверью, скрестив ноги, и стала ждать. В конце концов он должен был выйти. И когда он это сделает, я буду здесь. К тому же… мне некуда было пойти.
Прошло минут — тридцать, сорок, пятьдесят. Потом часы. Я наблюдала, как лепестки цветов становятся все ярче и ярче под заходящим солнцем, затем отражают тепло заката, а затем скручиваются и складываются в сумерках.
Было холодно. Трелл не было холодов, и мне не особенно понравилось это незнакомое ощущение.
Листья цветка нежно свернулись, как животное, готовящееся ко сну. Я подумала, не наложил ли он на них какое-то защитное заклинание, чтобы защитить их от холода. Мои зубы стучали.
И вот, наконец, дверь открылась. Меня так резко тряхнуло, что спина завизжала.
Максантарий стоял в дверях.
— Ты выглядишь замерзшей, — сказал он как ни в чем не бывало.
— Да.
Я не видела смысла отрицать это.
— Ты собираешься куда-нибудь идти?
— Мне некуда.
Я попыталась звучать очень жалко.
Он вздохнул.
— Полагаю, она оставит тебя здесь самой холодной весенней ночью за многие