знаю, правда это или нет, но по легенде тот, кто умрет от острия одного из священных мечей, лишится чего-то важного в следующем перерождении – магии, драконьей сущности, здорового тела, потомства. А если же будет пронзен мечом, который хранится у Златокрылых, убитый никогда больше не переродится.
– Слава богу, нет, – хмыкает Шад, отвлекая меня от воспоминаний, удивляя своей откровенностью. – Ловлю преступника, осужденного на Высший Суд.
– Серьезно? – брови Сверра от удивления съезжают почти на вершину лба, скрываясь под белобрысой челкой. – Не думал, что вы все еще практикуете это. На моей памяти такое последний раз было до правления Императора Эмли.
Навостряю уши, чуя что-то интересное. Никто дома особо не распространялся про дела в Небесном Логе, считая, что нам это знать ни к чему. Ну как нам, скорее мне. Валир, я уверена, в курсе многих вещей, до которых меня не допускали.
– Это-то меня и смущает, Тирольский, – поворачивает голову дракон в сторону Сверра, который, услышав странную фамилию, вцепляется пальцами в руль так сильно, что кажется, он раздробится под прессом его мускулов.
– Раз ты знаешь имя моего Рода, то понимаешь, как странно выглядит наша встреча, Опал, – вдруг говорит он холодным тоном, обжигая парня ледяным холодом своих глаз. – Неизвестными украдена реликвия «Цветок Камелии», впервые за сотню лет созывается Высший Суд, где вместе окажутся все пять легендарных мечей света, и как вишенка на торте – собраны вместе два потомка родов, указанных в пророчестве – Тирольские и Златокрылые. Настало время возрождения Искандера?
– Оно не исполнится, – качает головой Шад, но я слышу в его голосе неуверенность в собственных словах. – Не стоит верить байкам.
В салоне ненадолго воцаряется тишина.
– Мне бы твою уверенность, – усмехается невесело Сверр. – Не хочется, знаешь ли, умирать на алтаре ради какого-то божка.
– Божка? – ухмыляется Шад, сверкая темным взглядом. – Некоторые из наших считают, что он – родоначальник драконьей династии… Первородный дракон.
Я же ахаю, прикусывая нижнюю губу, а затем чувствую, как по подбородку что-то течет. Прикасаюсь пальцами, а там капелька крови. От удивления не рассчитала силу укуса, ведь Тирольские – это легендарные белые волки. Ненадолго опускаю информацию про смерть на алтаре, решая узнавать все постепенно, и с недоверием смотрю на светлые волосы Сверра, доставшиеся ему явно от матери, и сопоставляю некоторые факты. Никто и никогда из нас не видел превращения ни Лады, ни Сверра. Мне казалось, что они просто альбиносы, но если это не так, то получается, что…
– Ты что делаешь? – рычит парень, когда я касаюсь его руки.
Я же отдергиваю пальцы и задумчиво гляжу на него. Белый волк. Надо же…
– Прости, – шепчу и складываю пальцы в замок, чтобы снова не поддаться искушению коснуться его кожи.
Она была немного прохладная, но мне показалось на секунду, что при касании все тело прострелило током, отдаваясь вибрацией в голове.
– Больше так не делай, Дина, – говорит он, не отрывая взгляда от дороги.
Я чуть подпрыгиваю от неожиданности, но прикусываю губу, и эта боль приводит меня в чувство. Выдыхаю, ведь только что чуть не спалилась, поправив имя.
– Хоро… – хочу согласиться, но в этот момент он перебивает:
– Тихо! – вдруг рычит Сверр, вглядываясь в пространство спереди.
Солнце уже встало, поэтому даже для меня это не составляет трудности, так что я резко замолкаю и наблюдаю за тем, как впереди появляется пограничный пост с будкой, возле которого стоят двое офицеров в черной форме.
– Погони нет, – напряженным тоном подает голос молчавший Руан.
– Говорить буду я, – произносит белобрысый, жмет на тормоз и ставит грузовик на ручник.
Мы все молчим, в то время как он выходит и подходит к охране восточной границы стаи дяди Марата. Наблюдаем, как подняты его руки ладонями вперед, демонстрируя безоружность. Мужчины у поста вооружены, у обоих в руках автоматы, направленные в нашу сторону. Сверр что-то говорит, но мне ввиду ослабленного человеческого слуха не слышно. Мужчины молчат, недолго переглядываются, но из-за щитков мне не видно их лиц. А затем открывает дверь будки, откуда выходит кто-то в такой же экипировке, но уже полноценно говорит с наследником Эррамуна. Слушает то, что тот говорит, а после подносит ко рту рацию и что-то произносит, затем ждет, а через несколько минут кивает.
– Дали добро, – раздается следом голос Руана, говоря очевидное.
В этот момент открывается дверь со стороны водителя, внутрь залезает Сверр. Охрана приходит в движение, направляясь в нашу сторону, один идет проверить фургон, а второй к нам. Стекла опускаются, а я наклоняю голову вниз, надеясь, что меня не узнают. По виду понимаю, что заезжаем мы на территорию дяди с юго-западной границы, а ветер как раз дует с севера, так что охрана не должна унюхать мой запах. Главное, чтобы не было тех, кто помнит меня еще и на лицо.
– Черт! – выругивается Сверр. – Нужно будет потом заехать в город и купить средства для связи, предупредить отца, – Руан на это кивает, а затем белобрысый обращается ко мне: – Кто твои родители? Я свяжусь с Альтаиром, чтобы тебя забрали. Пока посидишь у Марата, я договорюсь.
– Не стоит, у меня здесь живет родственник, так что я справлюсь сама, – отворачиваю голову, чтобы он не мог прочитать меня и мои мысли.
– Как знаешь, – пожимает он равнодушно плечами и больше не обращает на меня внимания.
Проверяющие делают отмашку главному, и он отходит с дороги, давая нам проехать. Машина трогается с места, и вскоре мы заезжаем на чужую территорию.
– Скоро будем в поселке альфы волков Восточного Удела, слово перед ним держать буду я, а вы молчите, ясно? – голос у Сверра грубый, низкий и напряженный, словно его одолевает множество мыслей.
Молчу, стискивая зубы. Ох, Сверр, как только мы заедем в город, наши пути разойдутся. У тебя свои цели, а у меня совершенно другие планы.
Сердце тревожно колотится, предчувствуя, что наше спасение – лишь отсрочка. Этим нелюдям и арити нужна была Радмила, а значит… Все еще не закончено. Не знаю, зачем они схватили Сверра с Руаном и Шада, но моя сестра – наследница трона, а значит… Мне нужно попасть в Небесный Лог