Читать интересную книгу Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

class="v">«Вы куда же нонце едите, куды путь держите?» —

«Уш мы едём нонь да в стольней Киев-град:

Што убили у нас да Кудреванка-царя». —

270. «Вы возмите ноньце миня во товарышши;

Вы не бейте всё князя Владимера,

Не розоре́йте вы ноньце церькве[57] Божия:

Мы прыбьём-прыкосим всех да кособрюхих же!»

И приехали они да в стольней Киеф-грат,

275. Они всех-де прибили да всех богатырей

Ишше о́брали всю да золоту казну.

Поежжают они назат во цисто полё,

И поехал же Василей да во товарышей (так).

Ишше стали в цистом поли да они дел делить,

280. Ишше тут-де Василью стали нет сулить.

Говорыл-де Василей да таковы реци:

«При бою-де-ли, при драки да Вася первой был,

При делу́ где, при деньгах да Васи нет сулят!»

И садилса Василей на добра коня;

285. Ишше стал-де Василей да он поежживать;

Ишше стал он по силушки помахивать:

И кото́ру ды махнёт, — улиця стоит,

И назать отмахнёт, — да с переулками.

Он всех прибил да до единого,

290. Ишше о́брал он сибе да золоту казну,

И повёз же веть он да золоту казну.

Приежжаёт Василей да в стольней Киеф-грат,

Он даёт-де Владимера золоту казну.

Говорыл ему Владимёр да таково слово:

295. «Ты бери-ко, Василей, да <с>колько надобно!»

Отвецял ему Василей да таково слово:

«Ишше дай мне-ка прикас<з> да от сибя такой:

Що ходить же мне-ка по царевым кабакам

И ходить де гулять да всё по кабакам,

300. Ишше пить-ко мне-ка да всё безде́нёжно;

301. Ишше дай мне-ка Микитиця Добры́нюшку!..»

215. Сорок калик со каликою

И-за морюшка, моря было си́ниго,

И-за синего морюшка Хвалынского

Ишше шли где-ка калики перехожия,

Перехожие калики, переежжие.

5. Да пришли они к озеру Маслееву,

Ко тому ко кресту ко Долматову.

Они копьиця в землю воспрытыкали;

Они сун<м>оцьки бархатны прирозвесили;

Они клали всё заповеть великую

10. Да великую заповеть цяжолую:

«Ишше хто из нас-де, братцы, заворуицьсе,

Ишше хто из нас-де, братцы, заплутуицьсе,

Ишше хто из нас-де, братцы, за блудом пойдёт,

Такового копа́ть в землю́ по поесу,

15. Тут речист язык да теменём тянуть,

Его ясны-то оци всё — косицями

И ретивоё серде́цюшко — промежду́ плецей!..»

Они брали тут-то копеица да долгомерныя,

Они брали свои сумоцьки всё ба́рхат(н)ы,

20. И пошли ети калики да по цисту́ полю́.

И попалса им настрецю да княсь Владимер-от;

Говорил же он им таково слово:

«Вы куды же, калики, едите? Куды Бох понёс?»

Отвецяли тут калики да перехожие:

25. «Мы идём же на ноць да во Чернигов-грат,

Во Ёрдане идём реки покупатися,

А-й на плакуне-травы там покататися!»

Говорыл им Владимёр да таково слово:

«Уш вы ой еси, калики да перехожие!

30. Вы запойте-ко мне-ка нонь да еле́ньской стих!»

Ише копьица в землю да воспрытыкали,

Они сумоцьки бархатны прирозвесили

И садилисе ребятушка во единой круг,

Во единой братцы круг они, за зелёной луг;

35. Закатали где они тут еленьской стих:

Только матушка земля всё потрясаласе,

Тут в озёрах вода всё да сколобаласе,

Тут темныя все лесы всё пошаталися.

Тут не можот княсь Владимёр да стоюци стоять;

40. Тут не можот княсь Владимёр да сижуци́ сидеть;

Говорит он каликам да перехожием:

«Перестаньте уш вы петь да мне еленьской стих!»

Роспростилисе со князём да со Владимёром.

«Приворацивайте, калики, да в стольней Киёф-грат

45. Ко моей-де кнегинушки Опраксеи».

Приходили где калики в стольней Киёф-грат.

Увидала тут кнегинушка Опраксея.

Заходили где-ка калики в светлу светлицю,

Они кре(ст)-де кладут да по-писаному

50. И поклон-де ведут да по-уце́ному,

Они кла́нятсе (так) кнегинушки Опраксеи.

Роставляла где столы да всё окольния,

Розослала где скатёроцьки берьцатные,

Она носила пите́нья-еденья мед<в>я́ные,

55. Роставляла где скамеецьки дубовые

И садила где калик да перехожия.

Ишша все они сидят наве́селе.

Ишша ка́титсе солнышко ко западу

И ко западу катитсе — ко закату.

60. «Ишша ноньце нам, калики, ноцевати здесь!»

Розослала где перинушки пуховыя

Что по тем же по ко́митам* особыям.

Повалила где калик да перехо́жыя,

И сама легла спать да всё на пецьку же.

65. Во первом было цесу да было ноценьки

Приходила где к Михаилу Михайло́вицю:

«Уш ты ой еси, Михаило Михайловиць же!

Влюби́сь-ко в кнеги́нушку Опра́ксею!»

Отвецял где Михайло Михайлович же:

70. «И великая (заповеть) промеж собой кладёна:[58]

Как рецис его язык теменём тянуть,

А ретивоё сердецюшко — промежду плецей,

Ишше ясные-те оци — всё косицеми!»

Во втором бы цесу да было ноценьки

75. Приходила тут кнегинушка Опраксея,

Говорыла-де Михайло Михайловицю:

«Ты наймись-ко ты нам но́ньце во слу́жники

И во служники наймись и всё во клюцьники,

Золота тибе казна будёт не заперта!»

80. Отвецял ею́ Михайло Михайловиц же:

«Уш велика заповеть промеж собой кла́дёна

И великая заповеть цяжолая:

Как рецись его язык теменём тенуть,

Ишше ясны-те оци — все косицеми,

85. А ретивоё сердецюшко — промежду плецей».

Отошла его кнегинушка Опраксея.

Во третьём-то было цясу ноценьки

И садила ему да во каша́лоцьку

Что свою братынюшку серебряну,

90. И котору княсь Владимёр да всё с приезду пьёт.

И приехал княсь Владимёр да ис циста поля,

Запросил у ей Владимёр да всё напитисе.

Поискала где братынюшки сере́бряной,

Да нигде той братыни не оказалосе.

95. Положили то да то на калик они,

Що покрали где братынюшку серебряну.

Говорыл где Владимёр стольнекиефской:

«Уш ты ой еси, Олёшенька Попович же!

Ты садись-ко, Олёша, да на добра коня,

100. Состыга́й ты калик етих перехожыих».

И садилса Олёша да на добра