Наверху хлопнула дверь, и Элизабет бросилась к лестнице.
— Вы уже дома?
Уилл хмыкнул, глядя на рыжие локоны, выбившиеся из ее модной прически. Было ясно, что она не ездила к подруге.
— Что с вами случилось?
— Что вы имеете в виду?
— Я думал, вы собирались навестить подругу, пока мы будем в парке.
— Я… я… я пыталась, но ее не оказалось дома.
Странно, он мог бы поклясться, что она сказала — подруга не выезжает, потому что ждет ребенка.
— Если у вас найдется время, я хотел бы поговорить с вами в моем кабинете.
Опустив глаза на свое платье, она возразила:
— Мне необходимо переодеться к обеду.
— Очень хорошо. Но мне бы хотелось поговорить с вами до обеда.
— Я недолго, — сказала она и поспешила в свою комнату.
Он повернулся, чтобы идти в кабинет, но дворецкий остановил его.
— Ваша светлость, я оставил почту на вашем столе. Ее сегодня много. Полагаю, весть о вашем прибытии распространилась в обществе.
— Спасибо, Джефферс. — Просмотр почты, по крайней мере, позволит ему скоротать время, пока не подойдет Элизабет.
Он вошел в кабинет, и у него отвалилась челюсть. Его прежде пустой стол был завален письмами и приглашениями. Никогда еще в свои двадцать восемь лет он не видел столько чепухи. Он вскрыл одно приглашение и пожал плечами. Оно было от вдовствующей графини Кантуэлл. Ее бал, видимо, был важным событием, но он не был уверен в том, что они готовы на нем появиться.
Отложив приглашение в стопку просмотренного, он взял следующее. Еще один бал, на этот раз в доме графа Херешира и его жены. Это приглашение отправилось туда же, что и предыдущее. Следующая бумажка была билетом в «Олмак».
В комнату вошла Элизабет, взглянула на билет и рассмеялась.
— Леди Джерси не теряла времени.
— Простите?
— Я об «Олмаке». Вам и вашим сестрам нужны билеты на посещение «Олмака» по средам.
— Это что-то вроде клуба? — смущенно спросил он.
— Ну, леди никогда не скажут, что это так, но на самом деле это недалеко от истины. Патронессы решают, кого допускать в «Олмак», руководствуясь социальным положением и титулом. Но даже герцог может утратить право на его посещение, если одна из патронесс найдет его поведение неподобающим.
Уилл повращал глазами.
— Еще одно доказательство, что эта страна гибнет.
Элизабет подбоченилась и сердито набросилась на него:
— Со страной все в порядке. Мне кажется, что мы очень хорошо доказали это под Ватерлоо.
— Элизабет, сядьте, — сказал он, указывая ей на кресло напротив. — Я просил вас прийти не для того, чтобы спорить о судьбах вашей страны.
— Нашей страны, — поправила она.
Уилл едва не зарычал. Он не желал и дальше объяснять ей, что никогда эта страна не станет его страной.
— Так почему вы позвали меня в свой кабинет? — спросила она, усаживаясь в кресло.
— Меня беспокоят мальчики. Я знаю, что в пятницу с ними начнет заниматься учитель, но они слишком мало двигаются.
— Вы можете каждое утро выезжать с ними на прогулку, — сказала Элизабет.
— Да, но этого недостаточно. Мне пришло в голову, что нам стоило бы некоторое время пожить в одном из поместий. Там у них будет много места, где потратить свою энергию, а мы с девочками могли бы ежедневно брать уроки этикета.
Она побледнела.
— Вы хоти те поехать за город?
— Да, я считаю, что это правильное решение. Вы согласны?
— Я полагаю, что лучше остаться в городе. Потому что здесь вы сможете постепенно войти в общество, для этого не обязательно посещать все приемы. В поместье вы окажетесь в изоляции, а вот местные сквайры, без сомнения, будут непрерывно докучать вам приглашениями на званые и музыкальные вечера, устраиваемые исключительно ради вас.
Как ей удалось залпом выложить все это? Она смотрела не на него, а на бумаги, лежавшие перед ним на столе. Казалось, она нервничала.
— Элизабет, признайтесь, почему вы не хотите ехать за город?
Она открыла рот и быстро закрыла его, крепко сжала губы и слегка покачала головой.
— У меня есть две близкие подруги, они обе беременны, и я не хочу оставлять их надолго, потому что им может понадобиться моя помощь.
Это снова прозвучало неубедительно. Элизабет явно что-то скрывает.
— Хорошо, если вы придумаете, чем занять мальчиков, чтобы они много двигались и проводили больше времени вне дома, мы останемся здесь.
— Я непременно позабочусь, чтобы у них были активные занятия вне дома. — Она откинулась в кресле, явно испытав облегчение.
— Не поможете ли мне вот с этим? — сказал он, указывая на заваленный бумагами стол. — Я представления не имею, кто эти люди, но все они хотят видеть меня на своих приемах.
Она улыбнулась, и его сердце учащенно забилось. Ее полные розовые губки так соблазнительны. Он не должен думать о ней подобным образом. Он любит Эбигейл.
Но Элизабет была здесь, а Эбигейл отказалась с ним ехать. Элизабет помогает ему разобраться во всей этой неразберихе. Несмотря на то, что это грозит ей потерей дома.
— Я с удовольствием помогу вам рассортировать приглашения. Однако должна заметить, что большинство людей вашего положения нанимают секретарей, которые выполняют эту работу. — Она сгребла в кучу приглашения и быстро рассортировала их на три стопки.
— Я не пробуду здесь столько времени, чтобы мне имело смысл нанимать секретаря, — сказал он.
— Хорошо, — кивнула она. — В этой стопке — те приглашения, которые безусловно надо отклонить. — Она протянула ему первую пачку бумаг. — А это — ваша личная почта.
Затем она указала на третью кучку.
— Эти нам нужно обсудить и решить, какие из них вы захотите принять. Здесь приглашения на балы, музыкальные вечера и обеды.
Уилл взглянул на эту пачку и вздохнул. В ней было, по крайней мере, пятнадцать приглашений, с которыми еще предстояло разбираться. Он быстро пробежал глазами по личной, корреспонденции и замер, увидев знакомый почерк.
— Хорошо, мы продолжим через минуту, сначала я хочу прочитать это письмо.
Он вдруг почувствовал себя виноватым за нескромные мысли об Элизабет. Больше этого не случится. Сломав печать, он пробежал глазами письмо, затем прочел его медленно.
— Уильям, у вас дома все в порядке? — спросила Элизабет.
Неужели она заметила недоумение и боль, которые, он знал, отразились на его лице?
— Это письмо от Эбигейл.
Он скомкал письмо, встал и бросил его в камин. Подойдя к окну, стал смотреть во внутренний двор, но глаза его ничего не видели.
— Ее отец хочет, чтобы она вышла замуж за Джосая Харвуда. Она не согласна, но вынуждена повиноваться отцу.