— Разумеется, — произнес Ричард. — Так вы намереваетесь остаться? — поинтересовалась Кэролайн.
Вот в чем была их игра. Они хотели знать, имеет ли смысл продолжать попытки взять поместья под свой контроль. Уилл вовсе не был заинтересован в том, чтобы кто-то ожидал его отъезда, а потом стал интриговать против него.
— Я — герцог, — был его ответ.
— Разумеется, — подтвердила Кэролайн. — Мы просто подумали, раз вы жили в колониях, я… мы подумали, что, возможно, вы захотите вернуться туда.
— Пожалуй, но положение герцога обязывает, — сказал Уильям. — Элизабет объяснила мне, как обстоят дела.
— Не сомневаюсь в том, что она это сделала, — пробормотала Кэролайн, уставившись на Элизабет. — Она остается у вас?
— Она остается.
Кэролайн не могла удержаться от ехидного замечания:
— Это в высшей степени неприлично, Элизабет.
— Разве? — удивилась Элизабет. — В доме, кроме нас, две его взрослых сестры, а также мальчики и Сара.
Кэролайн помрачнела и поджала губы.
— Сколько же у него сестер и братьев?
— Восемь, но Алисия замужем и осталась в Канаде. Я ничего не путаю, Уильям?
Уилл терпеливо наблюдал за перепалкой. У Кэролайн был такой вид, словно она собирается запустить в него чем-нибудь. Элизабет стало не по себе, она даже побледнела.
— Пожалуй, нам пора идти, — сказал Ричард. — Если вам понадобится какая-нибудь помощь в обустройстве, пожалуйста, дайте мне знать, ваша светлость.
— Непременно, — сказал Уилл, сдержав улыбку. Ричард был последним, к кому он обратился бы за помощью. Витающее в воздухе напряжение оставило неприятный привкус у него во рту.
Когда парочка удалилась, Уилл повернулся к Элизабет:
— Как вы? С вами все в порядке?
— Да. Ричард и Кэролайн отравляли мне жизнь последние десять месяцев. Я забыла рассказать вам о них. Я им не доверяю, Уильям.
— Я тоже. Но они ничего не смогут сделать.
— Да, они ничего не смогут сделать до тех пор, пока вы здесь, — заметила Элизабет.
Эта славная женщина была для него как открытая книга.
— И все же вы знаете, что у меня совсем другие планы.
Она шагнула к нему и улыбнулась. Он постарался внутренне отгородиться от исходившего от нее благоухания — от аромата розы, к которому примешивалось что-то пряное.
— Вы подумали о детях? — прошептала Элизабет.
Звуки ее голоса ласкали кожу. Он мотнул головой, чтобы стряхнуть с себя наваждение.
— О детях?
— Да. — Она шатнула еще ближе. Ее рука коснулась его волос. — Им нужен учитель, Саре — гувернантка.
Господи, да она околдовала его. И хуже всего — он был в этом уверен! — она знает, какое действие на него оказывает.
— Я не считаю, что им на самом деле нужен учитель на те несколько месяцев, которые они проведут здесь.
Ее глаза затуманились. Полные губы растянулись в соблазнительной улыбке, и Уильям забыл обо всем на свете.
Такие ли у нее сладкие губы, как он ожидал? Ее рот немного приоткрылся, как если бы она приготовилась к поцелую. Он смотрел в ее изумрудные глаза. Ему вдруг захотелось поцеловать её, и не только.
Грохот, который они услышали, вернул их к действительности. Уильям обернулся к ней:
— Нанимайте учителя и гувернантку. Мне одному с ними не справиться.
Итак, она снова добилась того, чего хотела. Ему следовало бы рассердиться на ее попытки флиртовать с ним, но он не мог. Он все хорошо понимал. Ей надо выжить, ничего больше. К несчастью для него, он хотел ее.
Он быстро поднялся по лестнице, прежде чем один его брат чуть не прикончил другого.
Она вела себя безнравственно. Шла на уловки, чтобы добиться своего. Элизабет осуждала себя. Она почти позволила ему поцеловать себя. Мысль об этом толкала ее к еще более греховным мыслям. Однако легкая улыбка удовлетворения тронула ее губы.
Она медленно поднялась по лестнице в комнату его сестер и направилась к Саре, сев на кровать девочки, она спросила ее, нравится ли ей ее новая жизнь.
— Да! — ответила девочка. — Очень нравится. Мадам Болье сказала, что сошьет мне платья. Много платьев. Я спросила ее, не может ли она сшить одно для моей куклы, но она сказала, что не может. — Сара била ножками по краю кровати, не доставая до пола.
— Я помогу тебе сшить платье для твоей куклы, — сказала Элизабет.
Сара заулыбалась и прижалась к ней.
— Спасибо, леди Элизабет.
Искренняя признательность маленькой девочки тронула Элизабет. Она заметила, что ошеломленная Элли никак не может определиться с выбором тканей на платья.
— Пожалуй, я помогу твоей сестре, — сказала Элизабет Саре.
— Я не знаю, какую материю выбрать, — пожаловалась Элли.
— Для начала белый шелк и голубой муслин, — сказала Элизабет, подходя к столу, на котором мадам Болье разложила ткани. — Вам очень пойдет светлое.
Элли сжала руку Элизабет:
— Спасибо. Я ни на чем не смогла бы остановиться без вашей помощи.
Элизабет улыбнулась:
— Мы сейчас быстро подберем все, что нужно. — Она повернулась к портнихе и добавила: — Белый шелк — для представления ко двору. Это приличествует сестре герцога.
— Да, миледи, — отозвалась мадам Болье. — По-моему, к ее глазам подойдут сапфиры.
— Сапфиры? — пролепетала Элли.
— Прекрасный выбор, мадам. Ничего слишком бросающегося в глаза. Я припоминаю, у моей матери был очень красивый сапфировый кулон и серьги к нему, которые должны идеально подойти к этому платью.
Элизабет молила Бога, чтобы Уильяма не слишком огорчили цены, но платье для представления ко двору должно быть самым красивым из тех, которые молодой женщине предстояло носить какое-то время. И оно должно соответствовать представлению королевы о том, каким ему полагается быть, — непростая задача.
Пока они выбирали ткани для Элли, мадам Болье обмеряла стоявшую с недовольным видом Люси. Затем Элизабет и мадам в течение нескольких минут совещались о том, что подойдет Люси. Пастельные тона на темненькой Люси смотрелись бы линялыми и выцветшими.
— Слишком темное не пойдет, она ведь совсем молоденькая, — сказала мадам Болье.
— С этим я согласна, но пастельные тона тоже не годятся. — Элизабет задумалась. Припоминая, что носила Дженнетт в таком возрасте, и вспомнила. — Слоновая кость для представления ко двору и светлые оттенки различных цветов для остального.
— Вы уверены? — спросила портниха.
— Да. Такие цвета выбирала леди Дженнетт в ее возрасте.
Мадам Болье кивнула:
— Я помню! Я сошью несколько таких платьев.
— Кто такая леди Дженнетт? — нетерпеливо спросила Люси.
— Моя близкая подруга, — ответила Элизабет. — Я вас познакомлю с ней. Когда все будет готово, мы научим вас хорошим манерам. Я также найму вам учителя танцев.