Друкпа Кюнле отвечал:
— Поскольку, рассматривая своё настоящее поведение, неминуемо получаешь некоторое представление о своих прежних существованиях, я спою вам одну песню:
В веренице моих многих жизней Я принимал тела каждого вида существ. Я только смутно припоминаю об этом, Однако это должно быть приблизительно так: Поскольку сейчас я так люблю чанг, Должно быть, когда-то я был пчелой; Поскольку сейчас я так похотлив, Должно быть, когда-то я был петухом; Поскольку сейчас я так зол, Должно быть, когда-то я был змеёй; Поскольку сейчас я так ленив, Должно быть, когда-то я был свиньёй; Поскольку сейчас я так скуп, Должно быть, когда-то я был богачом; Поскольку сейчас я так бесстыж, Должно быть, когда-то я был безумцем; Поскольку сейчас я такой лгун, Должно быть, когда-то я был актёром; Поскольку сейчас я себя так неприлично веду, Должно быть, когда-то я был обезьяной; Поскольку сейчас я такой кровожадный, Должно быть, когда-то я был волком; Поскольку сейчас у меня такой узкий задний проход, Должно быть, когда-то я был монахиней; Поскольку сейчас я так педантичен, Должно быть, когда-то я был бесплодным; Поскольку сейчас я проедаю своё богатство, Должно быть, когда-то я был ламой; Поскольку сейчас я так увлекаюсь накопительством, Должно быть, когда-то я был управляющим; Поскольку сейчас я так самолюбив, Должно быть, когда-то я был начальником; Поскольку сейчас я так люблю обманывать других, Должно быть, когда-то я был торговцем; Поскольку сейчас я так болтлив, Должно быть, когда-то я был женщиной; Но я не могу сказать вам, Является ли это действительно правдой. Подумайте сами. Как на ваш взгляд?
— Ты делаешь вид, будто перечисляешь свои прежние жизни, — ответили девушки, — а на самом деле ты раскрываешь нам наши собственные недостатки. Благодарим тебя за твоё поучение.
Лама продолжил странствие, направившись к монашеской академии, находящейся у ступы[44] Палкхор. Он застал там опытных в дебатах монахов, углублённых и свои прения.
Пока он наблюдал за этим зрелищем, его внимание вдруг привлекла хорошенькая девушка, сидевшая на краю ступы. Тут пожилой монах, стоявший во главе рядов монахов, обратился к нему:
— Друкпа Кюнле, знаки твоего совершенства и твои чудесные способности воистину ошеломляющи; но то, что ты не простираешься перед ступой и монашеской сангхой, говорит о том, что твоё воззрение превратно и находится в противоречии с учением Будды.
— Я — совершенный налджорпа, и уже давно завершил практики простираний и покаяния в проступках, — сказал Лама. — Но если ты считаешь это нужным, я буду простираться, — и он стал делать простирания перед девушкой и перед ступой с такой молитвой:
Я простираюсь перед этим прекрасным корпусом из глины, Который не причислить к восьми ступам Сугаты[45]. Я простираюсь перед этим чудесным творением, Не созданным руками Покровителя Искусств[46]. Я простираюсь перед этими тринадцатью колёсами[47], Которым нет подобных в тринадцати мирах. Я простираюсь перед попкой этой девушки из Гьянце, Которую вы оставляете без внимания В теле Освободительницы[48].
— А кха кха! — воскликнули монахи. — Что за бесстыдство! Этот Друкпа Кюнле и впрямь ненормальный!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поскольку женщина — это путь, которым появляется на свет всё хорошее и всё плохое, по природе своей она является матерью Мудрости, — объяснил им Лама. — Кроме того, приняв монашеское посвящение и обеты дисциплины у ног своего духовного наставника и, не тревожась о будущем, поднеся золото и серебро, вы вступили в мандалу между бёдрами женщины[49]. Вот почему эта девушка является таким же объектом моего почитания, как и ступа.
Стоявшие поблизости миряне засмеялись, но монахи, бросив на него сердитые взгляды, отвернулись.
— Мы стараемся блюсти несравненные правила дисциплины, а ты приходишь сюда, чтобы насмехаться над нами, — отругал Ламу страж дисциплины, берясь за палку, чтобы поколотить Друкпу Кюнле. Но тот запел:
Вы — как гордый жеребец из восточного Конгпо, непревзойдённый в выездке; Я — как чёрный тибетский конь с белыми бабками, который только и может, что высоко поднимать свои ноги. Когда по широким открытым равнинам они вместе скачут вдаль, — Конюх Аку, будь свидетелем, смотри, кто первым достигнет цели! Вы — как бенгальский павлин, несравненный по красоте своего радужного оперенья хвоста; Я — как гриф, царь тибетских птиц, который только и может, что высоко топорщить крылья. Когда они кружат высоко в необъятном пространстве небес, Высоты снежных гор, будьте свидетелями, следите, кто выше других летит! Вы — как сизая кукушка, сидящая в ветвях ивы, непревзойдённая в своём пении; Я — как дворовый петух красногрудый, который только и может, что кукарекать высоким голосом. Когда вновь и вновь раздаётся их клич, определяемый временем года, Долгожители, будьте свидетелями, следите, кто время верно сообщает! Вы — как белый лев на снежных вершинах, непревзойдённый в гордости и силе; Я — как полосатый индийский тигр в джунглях Сенгденг[50], который только и может, что раздувать свою ярость. Когда в джунглях Сенгденг разрешают они свои распри и пламя гнева пылает, Гомчены и монахини, будьте свидетелями, — смотрите, кто поистине джунглями правит! Вы — монахи и геше ступы в Палкхоре, несравненные учёные пандиты, облачённые в религиозные одежды. А я — Друкпа Кюнле из Ралунга, который только и смог, что войти во Врата Дхармы. Если скрупулёзно пересчитать, от каких пороков удалось вам и мне избавиться и какую добродетель приобрести, Неоспоримая Истина Кармы, будь свидетелем, Проследи, кто в конце концов достигнет состояния Будды!
Когда он закончил свою песню, его слушателей охватили доверие и преданность, и они просили Ламу принять их под спою защиту, в этой и в последующей жизни.