прибыли на сборный пункт Черноморского флота, и всех определили в одну из казарм. Это было просторное помещение с высокими потолками и длинным рядом коек в два яруса.
Вещи приказали сдать в баталерку. Потом строем сводили на камбуз. Обед был так себе: жидкий борщ с капустой, картофельное пюре, чуть сдобренное тушенкой, и бледный компот. Зато за три дня пути впервые поели горячего.
После обеда сводили на склад, где выдали обмундирование. Переоделись в синие робы с натовского образца пилотками и тяжелые яловые ботинки. Все остальное определили в защитного цвета вещмешки.
— Да, костюмчик как у заключенных, — сказал какой-то парень, критически себя оглядывая.
— И мотни на штанах нету, — удивился второй.
Когда вернулись обратно, дежурный старшина с сине-белой нарукавной повязкой выкрикнул двадцать фамилий, приказав с вещмешками следовать за ним. По среднему проходу прошли в длинный коридор с выходящими туда дверьми, остановились у одной.
Дежурный, постучав, вошел, а потом вернулся, велел заходить по одному.
Найденов вошел первым.
В небольшом кабинете за столом сидел молодой бритоголовый капитан-лейтенант в черной куртке. Максим назвался.
— Присаживайся, — кивнул на стул и взял в руку одну из учетных карточек призывника. — Значит, мастер спорта по боксу? — поднял на него глаза.
— Так точно.
— Недурно. За что исключили из Морского корпуса?
— Подрался в увольнении.
— А вот это нехорошо, — хмыкнул офицер.
Найденов промолчал.
— С тобой все, — отложил карту в сторону. — Пригласи следующего и жди.
Минут через двадцать опрос закончился, капитан-лейтенант вышел в фуражке и с папкой в руке, коротко приказав: «Всем следовать за мной».
Направились в конец коридора, спустились по ступенькам на первый этаж, подошли к стоявшему в торце казармы армейскому ГАЗ-66.
— В кузов, — приказал офицер.
Дождался, когда влезет последний из ребят, сам сел в кабину. Автомобиль вырулил за территорию сборного пункта. Миновав центральную часть города, направился к порту, въехав через КПП в его военную часть. Остановился у одного из причалов.
Там призывники выгрузились и строем по два направились вслед за капитан-лейтенантом к пришвартованному катеру. По узкому трапу перебрались на борт, матрос в выцветшей робе втащил трап на палубу. Зарокотали моторы, в корме вспух бурун. Катер, набирая ход, понесся по заливу. Навстречу ударил тугой ветер, парни глубже натянули бескозырки.
Выйдя из порта в море, последовали вдоль береговой кромки. Спустя двадцать минут вошли в бухту с прозрачной водой, окаймленную горами, поросшими деревьями и кустарником. Катер пристал к небольшому пирсу, выгрузились, снова построились и последовали узкой тропой за офицером.
Тропа закончилась довольно обширной площадкой, вокруг которой нависали скалы. На площадке находились: похожее на особняк кирпичное здание, одноэтажная казарма с плацем, еще какие-то строения и металлический ангар. В стороне за колючей проволокой белел десяток вкопанных в песок цистерн с надписями «Огнеопасно».
— Вроде, нефтехранилище, — толкнул Максима в бок Колька.
У особняка капитан-лейтенант приказал «Стой!» и, поднявшись на крыльцо, исчез за дверью. Вскоре вернулся в компании второго офицера, лет тридцати пяти. С двумя просветами на погонах, тремя шевронами на рукавах тужурки и косым шрамом на щеке.
— Напра-во! Равняйсь! Смирно! — отдал команду младший по званию офицер. Оба стали перед строем.
— Я командир учебной роты Подводных диверсионных сил и средств Черноморского флота капитан 3 ранга Вилль, — представился старший. — Будем готовить из вас боевых пловцов. Вопросы? — Он поправил фуражку с крабом и дубовыми листьями на козырьке.
Ответом было гробовое молчание.
— Гм-м, — дернув щекой, обернулся ко второму: — Займись ими, Анатолий Иванович, и, развернувшись, командир пошагал обратно.
— Полупан!
— Я! — возник, словно ниоткуда, цыганистого вида пожилой мичман.
— Размести молодое пополнение.
— Слушаюсь, — бросил руку к пилотке. — Налево! Шагом марш!
Ребята заскрипели ботинками по гравию.
Мичман привел их к казарме, вошли внутрь. Она была довольно просторной, с такими же койками, как в той, куда их привели прежде, тумбочками меж них и подсобными помещениями.
Когда сдали в баталерку вещмешки и Полупан определил каждому койку, хлопнула входная дверь, в казарму вошли офицер и моряк-контрактник с широкими лычками на погонах.
— Смирно! — дал команду мичман. — Товарищ старший лейтенант, размещаю молодое пополнение!
— Вольно, — кивнул тот. — Собрать всех в комнате информирования и досуга.
Чуть позже вновь прибывшие сидели за столами в светлом, обшитом доской-вагонкой помещении. С телевизором на тумбе в углу, портретом Шойгу на стене и алым лозунгом вдоль стены под самым потолком «Долг, честь, отвага!».
— Я ваш командир взвода старший лейтенант Аксенов, — став за столом напротив, представился офицер. — А это мой заместитель, главный старшина Гриценко, — указал на второго. — Куда прибыли, уже знаете. В течение шести месяцев будете обучаться на боевых пловцов. Затем выпуск и распределение на объекты флота. Если есть вопросы, задавайте.
— Разрешите? — поднял руку один из новобранцев.
— Да.
— Кто такие боевые пловцы?
— Подводные диверсанты, выполняющие специальные задания в море. Как в России, так и за ее пределами. Еще?
— А если я не хочу им быть? — поинтересовался другой парень, с ломаными ушами.
— Для начала встань и повтори вопрос.
Тот, встав со стула, повторил.
— Гриценко, разъясни парню, — бросил Аксенов старшине.
— На флоте закон. Не хочешь — заставим, не можешь — научим, — жестко сказал тот.
— Все ясно? — заложил руки за спину командир взвода.
— Ясно. — Опустив голову, парень, задавший вопрос, сел на место.
— На этом у меня все, — сказал Аксенов и кивнул Гриценко: — Старшина, займись с ними дальше. Я у себя. — И направился к двери.
— Встать! — скомандовал Гриценко.
Когда дверь закрылась, разрешил сесть и, прохаживаясь меж столами, рассказал о распорядке дня в роте. Потом взял с подоконника картонную коробку и приказал одному из ребят собрать у всех мобильные телефоны.
— Наш объект секретный, — прокомментировал он, — звонить кому-либо запрещается.
— А родителям? — спросил кто-то с заднего стола.
— Родителям будете писать письма. А теперь пора строиться на обед. — Он взглянул на наручные часы и, прихватив коробку, вышел.
Камбуз распознали по запаху, шедшему от приземистого строения под одной из скал. Там за длинными столами уже работала ложками сотня матросов. Судя по новым робам и стрижкам, тоже новички. За отдельным столиком неспешно ели несколько старшин.
— Эти места — наши, — показал Гриценко на два крайних стола. На них стояли стопки мисок с ложками, подносы с ломтями хлеба, по два парящих бачка и чайники.
Уселись на лавки по десять, ближние к бачкам стали наливать половниками в миски. Это тоже был борщ, но наваристый и душистый. На второе рассыпчатая гречневая каша с маслом и котлетой, в чайниках фруктовый кисель. Ели, переглядывались, довольные хорошей кормежкой.
Минут через пятнадцать последовала команда «Закончить обед!», и Гриценко повел строй новичков