— Не так уж вы больны, Лэмб. И не так уж сильно устали.
— Да, — признал я. — Сейчас я чувствую себя хорошо, но боюсь, что надолго меня все равно не хватит. Через пару часов я могу свалиться и проспать неделю. Послушайте, Туклик, не знаю, что у вас на уме, но только я вряд ли сумею оказать вам серьезную помощь.
Тут я сообразил, что он мог иметь в виду.
— Но, может быть, вы хотите, чтобы я что-то для вас написал? Например, речь или эссе для местной газеты? Это мне действительно по силам, но…
— Нет, Лэмб, ничего такого… Нам всегда нравилось, как вы пишете, но на сей раз я прошу вас об одолжении иного рода.
— О каком же?
— Помните, во время путешествия вы заболели?.. — Несмотря на вопросительную интонацию, это был не вопрос, а утверждение, поэтому я промолчал. Молчал и Туклик, причем у меня сложилось впечатление, что он черпает в нашей беседе какое-то извращенное удовольствие.
— Помню, — промолвил я наконец. — Ну и что?
— В процессе лечения ваш организм подвергся, гм-м… некоторой перестройке. Мы позволили себе кое-что подправить, улучшить. Иными словами, мы не только избавили вас от простуды, но и вживили вам кое-какое оборудование. Надеюсь, вы на нас не в претензии?..
— Господи Иисусе, Туклик!.. Что вы со мной сделали?!
— Не с вами, а для вас. Эти, гм-м… устройства должны помочь вам, поддержать ваше здоровье и придать дополнительные физические силы. Они… — Он сделал небольшую паузу, очевидно, подыскивая подходящее слово. — Эти приборы отыскивают в вашем организме неполадки и устраняют их. Там, где можно что-то улучшить, поправить, они делают это. В пределах, разумеется, своих да и ваших возможностей.
— Поправить? — тупо переспросил я.
Туклик протянул в полутьме свою тонкую руку с длинными пальцами и легко коснулся ими моего предплечья.
— Я покажу вам… Смотрите.
Он ловко расстегнул манжет моей рубашки и задрал рукав вверх вместе с пиджаком, обнажив кожу, покрытую шрамами и темными пятнами, где много лет назад в нее впились раскаленные песчинки. Потом Туклик нахмурился, но тотчас улыбнулся мне и сказал негромко:
— Я только что связался с кораблем: Он передал вашим устройствам необходимые инструкции, и вот… — Туклик показал на мою руку, — …результат.
Я проследил за его взглядом. Из-под кожи предплечья торчала черная кремниевая чешуйка размером с ноготь моего большого пальца. Нет, не просто торчала — она выходила наружу; через несколько секунд она упала на пол, и я увидел на месте застарелого шрама чистую, здоровую кожу.
— Эти устройства ничего не делают — только помогают вам, мистер Лэмб. Пока они функционируют, вы будете чувствовать себя сильным и здоровым.
Он немного помолчал, задумчиво склонив голову набок, словно прислушивался к чему-то.
— Они уже удалили несколько кровяных бляшек на стенках сосудов в районе сердца, — сказал Туклик. — И полипы в нижнем отделе вашего кишечника. Ваш мышечный тонус улучшился, и теперь вы быстрее реагируете на опасность. Иными словами, Лэмб, вы стали значительно моложе и можете оставаться молодым еще много, много лет…
— О, Господи!.. — снова пробормотал я. — Что они со мной сделали? Зачем?!..
Туклик широко улыбнулся.
— Я понимаю, вы поражены, можно даже сказать — потрясены. Но не беспокойтесь: вы ничего не потеряли, а приобрели многое. К тому же эти устройства не вечны. Всего через пару недель они выйдут из строя, рассыплются на мелкие детали и будут удалены из вашего организма естественным путем. Вы снова станете таким, как были: старым — и стареющим — поэтом.
— Что ж, и на том спасибо, — выдавил я с трудом.
Он рассмеялся — словно залаял.
— Слава Богу, что существуют на свете старые поэты. С вами приятно иметь дело, Лэмб!..
Тут Туклик снова стал серьезным.
— Я хочу, чтобы вы усвоили: то, что мы проделали с вами, может быть в любой момент проделано снова, только наши устройства станут более долговечными, более универсальными. Мы можем расширить ваши мыслительные способности, перестроить кости и сухожилия, улучшить кровеносную и лимфатическую системы и сделать еще многое другое. Ваша левая рука снова станет здоровой и будет сильнее, гибче, чем раньше. Я уже не говорю о зубах и прочем…
— Короче, вы предлагаете мне безупречное здоровье. Вторую молодость!.. — Я рассмеялся. Мне было совершенно ясно, что без подвоха здесь не обошлось. Сгудон, спору нет, обладал такими возможностями, какие нам и не снились, однако инопланетяне никогда и ничего не делали просто так. Любой пустяк должен приносить доход — именно такой лозунг мог быть начертан на знамени этой меркантильной расы, если бы, конечно, они опустились до такого бессмысленного расточительства, как знамена. Я, во всяком случае, давно усвоил, что сгудонцы никому ничего не давали бесплатно.
— Что еще у вас в запасе, Туклик? Вечная жизнь? Бессмертие?..
— В каком-то смысле — да, — ответил он спокойно и совершенно серьезно. — Во всяком случае, здоровье и долголетие я могу вам обещать.
— И что я должен отдать вам взамен? Свою бессмертную душу?
Но Туклик не принял шутки, хотя был отлично знаком с земными религиозными представлениями.
— Скоро наступит критическая стадия, — сказал он. — И вы должны будете предпринять некое действие.
Я вздохнул.
— Я ни о чем вас не просил, Туклик. И то, что вы предлагаете, мне не нужно. Заберите ваши приборы, позвольте мне остаться таким, каков я есть. Пожалуйста…
— Наша империя велика, Лэмб. Многие служат нам верой и правдой.
— Вот именно, Туклик! Это ваша империя, а не моя.
— Вы ошибаетесь, она и ваша тоже. Вы — здесь, значит, Земля тоже здесь. Вы — ее часть, и следовательно, часть империи.
Лимузин остановился у дома Пола Силза.
— Боюсь, Туклик, что когда этот критический момент настанет, я вас разочарую, — сказал я. — Ведь вы, вероятно, осведомлены о моем прошлом?
Он кивнул.
— Да, мы знаем… — Туклик сделал знак водителю. Тот вышел и, обогнув лимузин, открыл передо мной дверцу. Я выбрался наружу, но тут же снова наклонился и заглянул в салон.
— Я ничего не обещаю Туклик. И буду только рад, когда ваши устройства наконец сломаются и выйдут «естественным путем».
Но он только улыбнулся, и водитель захлопнул дверь машины.
Глава 4
Мой Лейт делит город надвое;
Вот повод для печали…
Норман Маккейг. «Двойная жизнь».
Прошло две недели, и мне начало казаться: все, что наговорил мне Туклик, было просто неудачной шуткой. Я действительно чувствовал себя лучше, чем обычно, однако и в супермена не превратился. Мои колени все так же скрипели по утрам, и после долгих дневных прогулок знакомо ныла усталая поясница. Иными словами, что бы собой ни представляли, как бы ни функционировали тукликовы «устройства», их действия я почти не ощущал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});