– Я хотела… – Всё-таки посмотрела ему в глаза и повторила, как можно решительнее. – Я хочу, чтобы ты с меня слез. Мне на самом деле тяжело.
Лёшка вздохнул на показ и с неё наконец слез, точнее, перекатился на бок и устроился рядом, подперев голову рукой. Принялся её разглядывать. Ира полминуты терпела, потом пошарила рукой по кровати. Лежали они на покрывале, даже не подумав постель разобрать, и теперь ей прикрыться было совершенно нечем, кроме собственных трусиков, которые вряд ли бы что-нибудь скрыли. Лёшку собственная нагота не смущала, а вот Ира, после минутного размышления, прикрыла грудь рукой. А на Алексея прикрикнула.
– Не пялься.
Он улыбнулся. Кажется, у него было не на шутку хорошее настроение. Взгляд с её лица сместился ниже, прошёлся по ладони на груди и устремился ещё ниже. Ира не выдержала и свободной рукой закрыла ему глаза. Лёшка рассмеялся. Искренне и от души, как раньше. Ира торопливо сглотнула, пока он не видел, а потом села, по-прежнему прикрываясь рукой. Если честно, не знала, что дальше делать. Встать и уйти? Повторять ошибки – чересчур глупо. Но медлила, и Алексей этим воспользовался и снова до неё дотронулся. Провёл пальцем по её спине, по позвоночнику вверх, и тело, опьянённое недавним удовольствием, тут же откликнулось приятной дрожью. Ира вздохнула и убрала волосы с лица, и тут же почувствовала, что Лёшка принялся наматывать одну прядь на свой палец. Не спеша, почти ласково, играючи, но потом потянул.
– Ира.
Она промолчала, просто не знала, что ему сказать.
– Мне нравится, что ты волосы завиваешь. Тебе идёт.
– С комплиментами ты запоздал, тебе не кажется?
– Никогда не поздно сказать красивой женщине, что она красивая.
Ира лишь улыбнулась, хотя повода для веселья не нашла даже после минутного обдумывания. Лёшка не меняется, дамский угодник. А она в который раз попалась на красивые слова и ещё более красивые глаза. Посмотрела на него. Хотела на тёмные с поволокой глаза полюбоваться, но не удержалась и окинула всю картину в комплексе. Сердце нехорошо сжалось, а щёки защипало от непрошенного румянца.
– Ирка…
Она предприняла попытку слезть с кровати, но Алексей успел перехватить её рукой поперёк живота и подтянул её обратно, ближе к себе. Ира запаниковала. Рукой в его грудь упёрлась, но сопротивления хватило ровно до того момента, как Лёшка обнял её и горячо зашептал ей на ухо:
– Ты же не убежишь? Ты обещала мне эту ночь. Только одну ночь, а завтра…
Завтра всё вернётся на свои места. Она знала это без его напоминаний и увещеваний. Решившись в одну секунду, она сама его поцеловала и повалила на постель. Она уже прошла точку не возврата…
– 3 —
Пробуждение ничего хорошего не принесло. Ира открыла глаза, поморгала, но прежде чем смогла сфокусировать взгляд на чём-то определённом, уже резко села, обожжённая мыслью о том, как она провела эту ночь. И это на самом деле была ночь, которая закончилась только тогда, когда за окном начало светать. Они занимались любовью, как одержимые, почти не говорили, потому что сказать уже было нечего, зато не размыкали рук и не переставали целовать друг друга. Наверное, именно поэтому Ира и сейчас губ не чувствует. А если вспомнить, что ещё она этими губами делала…
Чёрт, чёрт. Это не просто измена, это предательство, если вспомнить с каким упоением она отдавалась другому мужчине, не мужу.
Осторожно повернула голову, посмотрела на Лёшку. Он спал на животе, обняв подушку, и даже не пошевелился, когда она проснулась и подскочила на кровати. Ира уставилась на его спину, на приоткрытые из-за съехавшего одеяла ягодицы, и даже закусила до боли сгиб большого пальца, вот до чего захотелось заорать от отчаяния. Кое-как пригладила спутавшиеся волосы, потом нашла взглядом часы. Двенадцать? Обалдеть.
Надо уходить.
Надо убегать, уносить ноги, что угодно, лишь бы сделать это до того, как Лёшка проснётся. С кровати встала и замерла ненадолго в нелепой позе, оценив какой ноющей болью отозвались мышцы. Вот она расплата. Правда, это ещё не расплата, это только едва слышимые отголоски надвигающейся бури. В ванной провела от силы пару минут. Умылась, глянула на себя в зеркало, про себя ужаснулась и кое-как причесалась Лёшкиной расчёской, которая для её длинных вьющихся волос совсем не подходила, но нужно было хотя бы постараться придать себе приличный вид. Хорошо хоть для приличного вида не обязательны трусики, которые она так и не нашла, ни в спальне, не в ванной комнате. Даже под кровать заглянула, беззвучно чертыхаясь и то и дело поглядывая на мужчину на постели, что спал без задних ног. Или ей казалось, что он спит? Выдернула из-под одеяла комбинацию, второпях надела юбку и дёрнула молнию наверх. Нервничала ужасно. Смотрела и смотрела на Лёшку, внутри была возмущенна и раздосадована совершенной ошибкой, ужасалась собственной безрассудности и ругала за безволие, но знала, что её взгляд до безобразия жаден и настолько же отчаян. Теперь она уходила от него. Он проснётся, а её нет.
Интересно, что он почувствует? Наверняка, того ужаса и безысходности, что ощутила она после его ухода, не испытает. И в этом заключается отсутствие справедливости в этом мире.
– Ир.
Не вовремя он проснулся, ох не вовремя. Ей осталось застегнуть пару пуговиц на блузке и покинуть этот злосчастный номер. А Лёшка на спину перевернулся, лицо рукой потёр и зевнул. И после этого уже на Иру посмотрел. Окинул взглядом и нахмурился, глянул за окно.
– Уходишь?
– Уже первый час, Лёш.
– Серьёзно? – Он взял будильник, бессмысленно таращился на циферблат, потом вернул часы на место. Сел, локтями в колени упёрся, потёр бровь. Вид был не радостный, но Ира уверяла себя, что её это не волнует. Ночь кончилась, а иллюзии не исчезли, их просто не было. – Ирка, не уходи так.
– А как? Как, вообще, нужно уходить? Поцеловать тебя на прощание и выпорхнуть за дверь?
Алексей волосы взъерошил и вздохнул.
– С тобой это выглядело бы глупо.
– Даже не знаю, воспринять это как комплимент или как оскорбление.
– Как комплимент.
– Хорошо, так и сделаю.
Её тон был сухой, и она сама это осознавала. Но посмотреть на него напрямую не могла. Посмотрит и вдруг дрогнет? А кому это нужно? Для Лёшки это в первую очередь стало бы проблемой. Поэтому нужно просто уйти.
Блузка была заправлена за пояс юбки, нервными движениями и кое-как, а от неотрывного Лёшкиного взгляда, направленного ей в затылок, Ира всё больше нервничала. А потом застыла, услышав, как кровать скрипнула, когда он решительно поднялся. Его не волновала собственная нагота, приличия, Алексей подошёл, положил ей руки на плечи, и Ира дыхание затаила.
– Ир. – Лёшка ткнулся носом в её волосы, ладони сдавили её плечи, не сильно, но достаточно для того, чтобы у Иры душа в пятки ушла. – Ты чувствуешь раскаяние, я прав?
Она попыталась освободиться от его рук. Повела плечами, отступила на шаг, но этот шаг был настолько мал, что Алексей, кажется, даже не заметил этого манёвра. А от его следующих слов, она внутренне дрогнула.
– Я приеду в следующем месяце.
Ира развернулась, резко и совершенно позабыв о том, что Лёшка перед ней голый стоит. Подняла глаза к его лицу и решительно покачала головой.
– Нет, не смей мне звонить.
Его губы сжались в тонкую линию, и он даже недовольного вздоха не сдержал.
– Ира… – Алексей пальцем приподнял её подбородок, но она тут же увернулась от его руки.
– Я не буду изменять мужу. С меня довольно… и этой ночи. – Она машинально ухватилась за его руку. – Лёша, пожалуйста… Не порти всё.
Он смотрел ей в глаза, заметно хмурился, но спорить не стал. Не кивнул, не согласился, не возразил, просто молча смотрел на неё. И пока он смотрел, она уходила. Взяла сумку, прятала от него глаза, секунду помедлила у двери, но обернуться так и не решилась. Не хотела смотреть на него. Голого. Как он стоит, уперев руки в бока, а в глазах откровенное недовольство.
Ира шагнула в коридор, захлопнула за собой дверь номера, и, стараясь не думать о том, что натворила этой ночью, зашагала к лифту. Правда, в какой-то момент, на одну короткую секунду, ей захотелось вернуться к Лёшкиному номеру и забарабанить в его дверь, просто для того, чтобы выпустить наружу душившую её злость. Вот только злилась она не на любовника, а на себя. И до ужаса боялась завтрашнего дня. Когда муж вернётся домой, а ей нужно будет смотреть ему в глаза, улыбаться и любить его. Любить беззаветно, без всякой тени сомнения. Как и положено жене.
Оказавшись на улице, её ослепило солнце. Яркое, беззаботное, Ира зажмурилась, затем перевела дыхание и направилась по улице в сторону стоянки такси. Так запросто сообразить, где же она вчера оставила свою машину, не смогла. Шла по улице, надеясь, что её внутреннее состояние ничем не выдаётся, хотя думать могла только о том, что идёт от любовника, и на ней даже трусиков нет. Распутная, безвольная, забывшая о том, где и рядом с кем её место. А ещё пугала мысль о том, что Лёшка может не послушать её и позвонить. Вдруг у неё снова не хватит силы воли сказать ему «нет»?